– Но… что же здесь худого, если месье Ларрак не ухаживает за тобой? – удивилась Клер.
– До сих пор не ухаживал, это верно. Но ты не знаешь мужчин, лапочка. Им достаточно самого ничтожного повода, чтобы потерять голову. И я не хочу рисковать. Вот почему и написала тебе, что твое присутствие может быть для меня очень полезным, уж не говоря о том, что мне приятно тебя видеть. Отныне, когда патрон пригласит меня в театр или в ресторан, он не сможет не попросить тебя сопровождать нас, и это заткнет рот некоторым мелким сплетникам.
– Да ведь он, наверное, разозлится? – сказала Клер.
– О нет, патрон ведь действует без всяких задних мыслей… Он очень любит моего мужа. А потом, ты такая хорошенькая, старушка моя! Ему будет приятно прогуливать сразу двух молодых женщин вместо одной. Вот увидишь, что он за человек. Терпеть не может одиночества, но и сентиментальных разговоров тоже вести не желает. Ну а насчет всего остального за него можно не волноваться: в настоящий момент его фаворитка – Роланда Верье, жена Гийома Верье, коллеги Роже. Однако у прекрасной Роланды есть свекор со свекровью, которых эта прирожденная лицемерка оберегает от огорчений, – короче, она тщательно соблюдает видимость приличий и под предлогом нежелания омрачать счастье семьи Верье по вечерам выходит в свет только с мужем. Отсюда моя обязанность развлекать патрона!
– Ты о нем говоришь, как герцогиня Бургундская – о Людовике Четырнадцатом.
[43]
Послушать тебя, так этот Ларрак просто невыносим!
– И вовсе нет! В нем даже есть некий шарм, и, что совсем уж неожиданно, он молод душой. Не стану утверждать, что я его всегда слушаю, когда он говорит. Нет, далеко не всегда. Но он очень живой человек. Впрочем, ты сама во всем убедишься: сегодня он придет к нам на ужин. У тебя есть какое-нибудь вечернее платье для домашних приемов?
– Только то, в котором я была на твоем балу четыре года назад; я его с тех пор ни разу не надела – случая не представилось.
– Платье четырехлетней давности? Да ты с ума сошла, лапочка моя! Ладно, это нестрашно: мы с тобой одного роста и на этот вечер я что-нибудь подыщу для тебя в своем гардеробе.
Клер была очарована своей комнатой. Стены затянуты тканью Жуи, мебель эпохи Директории – комод, секретер, шезлонг, трюмо со старинными зеркалами. Вся эта обстановка напоминала ту, о которой Клер грезила в своих воображаемых романах. Сибилла, как заботливая хозяйка дома, поставила сюда цветы, белые и розовые, а также несколько книг, взятых наугад в шкафу Роже: «Жизнь мучеников»,
[44]
«Гаспара»,
[45]
«Расскажу вам о войне, мадам»
[46]
и «Красную лилию».
[47]
К семи часам вечера горничная, такая же пунктуальная, как сама Сибилла, пришла готовить ванну. Клер устыдилась, глядя, как эта девушка раскладывает ее незатейливое белье, но тут же упрекнула себя за этот приступ тщеславия. В ванной комнате было столько зеркал, что Клер просто не смогла последовать советам мисс Бринкер соблюдать скромность. Увидев во всех этих зеркалах отражение своего тела с длинными ногами, с маленькими упругими грудями, она поневоле нашла его грациозным и похожим на тело мраморной Дианы, которой восхищалась в Лувре.
XVII
Незадолго до начала ужина Сибилла пришла в комнату Клер, повертела кузину, взяв за руку, и восхищенно сказала:
– Как же ты прелестно сложена, лапочка моя! Для твоего юного возраста у тебя великолепные плечи. Тебе следовало бы носить платья без бретелек. Хочешь, я тебе дам свое колье? А впрочем, нет, ты хороша именно так, без всяких украшений. Сейчас я тебе объясню, с кем ты будешь ужинать. Ну, во-первых, это, конечно, патрон, о нем я тебе уже рассказала. Никаких новых советов не даю, кроме одного: слушай его внимательно. Он не выносит, когда гости разговаривают друг с другом: говорит только он, все остальные должны молчать. Если он задаст вопрос, нужно ответить; если замолчит, нужно подбросить ему какую-нибудь тему.
– Но он же настоящий тиран! – воскликнула Клер.
– Нет, просто патрон. Ты привыкнешь. Далее, я пригласила супругов Верье, тебе нужно с ними познакомиться. Гийом Верье – очень способный инженер, а человек ловкий и циничный. В принципе, он замещает Роже, пока тот в армии; на самом же деле ему далеко до моего мужа. Знает ли он, что его жена спит с патроном? Роже говорил, что не знает, но мой Роже такой доброжелательный… А вот я, женщина недоброжелательная, убеждена, что сьёр Верье сам искусно организовал эту связь и сознательно ей попустительствует, хотя у меня и нет доказательств. Но в любом случае, знает он о ней или нет, я думаю, что ему это глубоко безразлично. Карьера, работа, деньги, власть, успех – вот что имеет для него значение. Ну а о самой Роланде мне трудно судить беспристрастно, поскольку мы с ней питаем друг к другу тихую ненависть. Роже утверждал, что у нее есть свои достоинства, что она способна на искреннюю дружбу и дает патрону полезные советы. Но это чисто мужское мнение, а Роланда умеет вертеть мужчинами. Ларивьер говорит, что, если Роланду посадить на вершину самой высокой горы, она станет еще доступнее. Она умна и владеет искусством оказывать людям лестные знаки внимания, прибегая к невинно-фамильярным жестам: кладет руку на колено собеседника, дарит, якобы в шутку, поцелуйчики, которые вовсе не шутливы, многозначительно улыбается, – словом, в ее арсенале масса таких мелких ухищрений, с виду вроде бы вполне пустячных, но на самом деле весьма действенных. Так вот, если хочешь услышать мое, женское мнение, Роланда опасная интриганка, безгранично честолюбивая и способная ради удовлетворения своего тщеславия пройти по трупу лучшей подруги – если бы у нее была таковая.
– Что же до юного маркиза… – со смехом сказала Клер.
– Что ты сказала?
– Ничего, просто процитировала Мольера.
– Ой, ради бога, не требуй от меня знания классиков, лапочка моя! – воскликнула Сибилла. – Я читаю только свежие книги, да и то не слишком страшные, но в руки не беру тех, что вышли до тысяча девятисотого года. Если сегодня вечером тебе вздумается поговорить о литературе, к твоим услугам Франсуа Ларивьер, еще один приближенный патрона. Франсуа, в отличие от остальных членов нашей команды, не инженер. Он был товарищем нашего патрона по полку, и с тех пор они неразлучны. Это очень странно, потому что они совершенно разные люди. Франсуа – выпускник Эколь Нормаль, но ему не улыбалась карьера преподавателя. Он исполняет при патроне обязанности, если можно так выразиться, министра иностранных дел. То есть обеспечивает связи с министерствами, с парламентом, прессой и даже с рабочими профсоюзами. Он изворотлив, гибок, очень обходителен. А еще он служит патрону консультантом в области изящных искусств. Все дома Ларрака – в Париже, в Версале, на мысе Фреэль – обставлены Ларивьером, и ты увидишь, как он в этом преуспел. Франсуа обожает ходить по антикварным магазинам, выбирать изящные безделушки. Правда, патрон не ограничивает его в средствах, так что это нетрудно. Хотя некоторые богатые дома отличаются вульгарной роскошью, а вот интерьеры в домах патрона блистают безупречным вкусом – и это вкус Франсуа.
