– Ложной? – переспросил Кристиан. – Ложной! Напротив, этой ночью она как раз перестала быть таковой.
– Между нами – конечно, но в отношении моего мужа и вашей жены…
– О, что значат законные узы в сравнении с такими пылкими чувствами, как наши?!
– Но существуют не только человеческие законы, Кристиан. Есть еще и Божьи…
Кристиан взял красную розу и с улыбкой коснулся ею лба Клер со словами:
– Дорогая, берегитесь прописных истин. Почему Божьи заповеди должны осуждать то, что установили сами же боги? – И он мягко провел розой по губам Клер, декламируя вполголоса:
В любви укрывшись, точно в девственном бору,
Два наших сердца нежность тихо источают,
Как пара соловьев, поющих ввечеру.
[93]
«Поэзия иногда оказывает поэтам странные услуги!» – подумала Клер с внезапным раздражением.
Следующей ночью Кристиан опять пришел к ней, как приходил и потом, почти каждую ночь. Днем она ждала этого момента со страстной надеждой, но всякий раз с отчаянием убеждалась, что ее удел – быть всего лишь сторонней наблюдательницей сверхчеловеческого экстаза, от которого ее отделяла невидимая стена.
XXXVI
25 августа Шарль Форжо получил телеграмму из Сарразака от своей невестки. Генеральша Форжо писала, что ей срочно нужно повидаться с ним, и просила снять ей комнату в Париже. Он нашел для нее номер в ближайшем к себе отеле и пригласил на ужин в день ее приезда, вместе с Сибиллой и Роже.
– Сиб, мне бы хотелось, чтобы ты присутствовала, – сказал он дочери. – Я догадываюсь, о чем пойдет речь. Все эти женские истории… Когда я был в Динаре, там уже собиралась гроза. Так что давай приготовим зонтики!
Госпожа Форжо изложила эту историю без обиняков:
– Мисс Бринкер, которая должна была провести на мысе Фреэль весь август, буквально сбежала оттуда, обнаружив, что Клер живет там с любовником.
– С любовником? – прервала ее Сибилла. – Тетя Анриетта, а вы уверены, что это именно так? Зная Клер, я бы очень удивилась.
– Ну, если он ей не любовник, тем лучше! – вздохнула мадам Форжо. – Но в любом случае совершенно неприемлемо, чтобы Клер жила там одна с посторонним мужчиной. Я прикажу ей отослать его и немедленно вернуться сюда.
– Тетя Анриетта, на вашем месте я бы этого не делала. Клер ведь очень похожа на вас. Она заупрямится. Тем не менее хорошо было бы обсудить с ней эту ситуацию. Очень серьезную ситуацию, и не только для нее, но и для нас, не правда ли, Роже? В случае разрыва Клер и патрона неизвестно, каковы будут последствия, но я все же надеюсь, что избежать этого можно и даже нетрудно. В конце концов, патрон и так уже фактически разошелся с Клер, и все, чего он хочет от нее, – это не выставлять его на посмешище. Почему бы вам, тетя Анриетта, не позвонить Клер: скажите ей, что вы в Париже, и попросите приехать повидаться с вами. А там посмотрим, как она отреагирует.
– Хорошо сказано, Сиб! – воскликнул дядя Шарль. – Слушайтесь Сиб, Анриетта, у нее верный нюх!
– Но кто же он – этот Менетрие? – спросила мадам Форжо.
– Поэт, слегка герметичный, но очень талантливый, – ответил Роже Мартен.
– Очень талантливый? – вмешалась Сибилла. – А вот это пока неизвестно, никто еще не прочел ни единой его строчки, но нельзя отрицать, что он обаятелен и умен. Даже сам патрон и тот попался на эту удочку.
– Но как он появился в жизни моей дочери?
– Ему создала репутацию Эдме Ларивьер, которая затем передала его с рук на руки Клер. Превосходная идея, ничего не скажешь!
– А откуда он взялся?
– Менетрие? Понятия не имею, из какой он семьи. Во всяком случае, манеры у него безупречные. Эдме рассказывала мне, что он женат на женщине-скульпторе и у них есть одиннадцатилетняя дочь, но что он всегда вел независимый образ жизни.
– Ах, так он женат? – с облегчением воскликнула мадам Форжо. – Тем лучше! Его жена станет нашей союзницей. Что же до него, то мисс Бринкер сочла этого господина высокомерным и безразличным; когда она вернулась с мыса Фреэль, она была просто вне себя от ярости. Я никогда еще не видела ее в таком состоянии.
Госпожа Форжо последовала совету Сибиллы и вызвала Клер в Париж, ни в чем не обвиняя ее. Вопреки ее опасениям, Клер обрадовалась звонку матери. Пребывая уже несколько дней в полном смятении от двусмысленной ситуации, в которую она попала, Клер решила тотчас покинуть Бретань и вернуться в Париж. Там она надеялась встречаться с Кристианом вне дома, подальше от тех, кто за ней следил. В ожидании приезда дочери мадам Форжо ежедневно виделась со своей племянницей Сибиллой.
– Но как это Клер позволила мужу так решительно отдалиться от нее? – недоумевала она. – Ведь она прекрасно знает, что ее жизнь, и моя, и ваша и жизнь семьи Блеза целиком и полностью зависят от отношения Альбера!
– Клер о таких вещах не думает, тетя Анриетта. Или если думает, то очень уж хорошо это скрывает! Она сосредоточена лишь на самой себе, на своих чувствах, впечатлениях, на своих любимых писателях. И вот результат: патрон, который требует, чтобы все слушали его как зачарованные, нашел других, не менее прекрасных слушательниц, а Клер проиграла самую блестящую свою партию. А ведь мужчинами так легко управлять, вы не находите, тетя Анриетта? Они все так очаровательно самодовольны, что ими можно вертеть как угодно. Но вот беда: Клер это неугодно.
– Увы, мне никогда не везло! – вздохнула мадам Форжо. – Мой муж не смирялся с политическими устоями жизни; моя дочь не смиряется с устоями супружеской жизни. Ну ничего, я ей выскажу все, что я о ней думаю!
И в самом деле, она обрушила на Клер весь свой праведный гнев:
– Твоя неосмотрительность и твой эгоизм меня просто ужасают! Вспомни, дитя мое, что я сказала тебе перед свадьбой: в твоей власти заинтересовать мужа нашим Сарразаком и тем самым восстановить благосостояние семьи. Альбер сразу же – притом втайне от тебя, что было весьма деликатно с его стороны, – выделил мне не только пенсион, но и годовой кредит на обустройство замка, и, можешь мне поверить, я нашла этим деньгам достойное применение. Если бы ты сумела вызвать у него любовь к себе, стать незаменимой, он постепенно привык бы ездить каждый год в Лимузен. А ты вместо этого…
– Мама, неужели вы думаете, что целью моей жизни было желание обустроить наше имение или заманить владельца автомобильного завода в Лимузен?
– А в чем же, по-твоему, цель жизни, позволь узнать?
– Добиться совершенства в духовном плане, если верить в будущую жизнь, и в сентиментальном – если заботиться о земной.
Мадам Форжо в отчаянии воздела руки к небу:
– Сколько красивых фраз, и для чего? – чтобы признать, что ты хочешь свободно видеться с любовником!
