Я перестала понимать Фриду.
– Тогда что вас беспокоит, если это решение принято очень давно и нет смысла что-либо менять?
Миссис Альварес выглядела совершенно растерянной, и мне стало искренне жаль пожилую женщину, я взяла ее за руку и молча ждала ответа.
– Не знаю, мисс, не знаю, возможно, пришла моя старость, я начинаю волноваться из-за пустого. Пугает будущее, я не вижу света впереди, одна тьма надвигается на нас. Боже милостивый, спаси и сохрани моего дорогого Фитцли!
Мне стало не по себе. Неужели Фрида предчувствует беду?
Странно, моя интуиция молчала, я лишь с нетерпением ждала завтрашнего дня, когда вновь увижу сэра Фитцджеральда.
Необходимо успокоить напрасно волнующуюся женщину. Причина очевидна: все ее страхи возникают из-за преклонного возраста и накопившейся за последние дни усталости. Большинство забот по подготовке поместья к приезду хозяина легло на ее хрупкие плечи.
– Все будет хорошо, дорогая миссис Фрида, мы должны в это верить. Я прочла в одной книге – сейчас не могу вспомнить ее названия, но смысл в том, что мы сами своими мыслями создаем будущее, планируем его, и все зависит от того, что в нас преобладает – страх или надежда на лучшее. Поэтому давайте думать о хорошем, и будущее наше станет светлым и радостным.
Пожилая женщина с благодарностью улыбнулась:
– Хелена, я всегда говорила, что восхищаюсь вашими разумными речами, и, позвольте сказать без обиняков, я не встречала еще более достойного и интересного собеседника. Благодарю судьбу, что она свела нас.
Фрида произнесла эти слова от чистого сердца, они глубоко тронули меня.
– Взаимно, дорогая моему сердцу миссис, каждый день благодарю провидение, что подарило нам встречу. Я не забуду вас, когда…
«Когда вернусь», – почти сорвалось с моих губ.
– Когда вернется ваша память? – закончила за меня экономка.
– И даже тогда!
Я подошла к маленькой женщине и обняла ее. Смущенная настолько искренним проявлением чувств, она не спешила разорвать объятья.
Необходимо как можно скорее развеселить грустную Фриду и сменить тревожную тему. И я рассказала ей, как Розалинда этим утром решила прокатиться на подросшей свинке Мегги до того, как беднягу поведут на убой. Мегги, в первый и в последний раз своей короткой поросячьей жизни, исполнила трюк, присущий лишь необъезженным гордым скакунам. Она встала на задние короткие ножки и сбросила не ожидающую подвоха Рози в лужу. Исполнив маневр, хрюша гордо пошла навстречу нелегкой судьбе. Завтра мы будем пробовать замечательный «окорок от Мегги»!
Глава 9
Бал. Занятный эксперимент
Утро 8 июля было солнечным и многообещающим.
Позавтракав в комнате, я надела легкое платье из нежного желтого сатина, подвязала волосы, прополоскала рот, пощипала щеки, придав им легкий румянец. Придирчиво оценила себя со стороны. Сойдет!
Должна признаться, что я с самого начала с большим удовольствием носила старинные платья, о небольшом количестве которых позаботилась Фрида. Их изящный и незамысловатый фасон красиво подчеркивал грудь и скрашивал недостатки фигуры.
Приведя себя в относительный порядок, я спустилась на кухню к слугам.
В воздухе висела еще бóльшая напряженность, чем все дни накануне. Слуги боялись громко говорить, были крайне взволнованы и уже готовы к приезду хозяина – красиво и опрятно одеты, аккуратно причесаны, припудрены и напомажены. В холле сновали приглашенные лакеи в завитых париках и лавандовых камзолах. Кто натирал воском пол, кто расставлял вазоны со свежесрезанными полевыми цветами. Белоснежные чепчики и передники мелькающих перед глазами служанок заставляли жмуриться и искать путь к спасению. Надвигался торжественный момент. От всеобщего возбуждения, буквально искрящегося в воздухе, стало не по себе. Не осознавая до конца всей важности грядущего события, собираясь играть в пьесе незначительную роль зрителя, я поспешила покинуть парадные залы.
Господ ждали к обеду. Чтобы занять время, я прошла в оранжерею. Полив орхидей миссис Фриды, которую я с утра еще не видела (скорее всего, экономка отдавала последние распоряжения по приготовлению бальной залы и пока не спускалась), немного отвлек меня от всеобщего помешательства и помог привести мысли в порядок.
Почему я переживаю? Чего опасаюсь? Того, что мистер Коллинз едет с незнакомыми людьми? Мне нет до них дела. Меня беспокоил только один человек, способный серьезно повлиять на мою жизнь здесь. Он сам. И если я была уверена в благородстве и покровительстве сэра Фитцджеральда, то еще неизвестно, как его невеста, леди Анна, отнесется ко мне. По всему выходило, что я обязана завоевать ее расположение. Эта мысль претила, казалась отвратительной. К сожалению, в течение жизни я обнаружила в своем характере неудобную черту – я с трудом сдерживаю эмоции перед людьми недалекими, недостойными уважения. Если леди Анна окажется корыстной или пустотелой фифой, то жизнь в поместье изменится в худшую сторону, потому как пресмыкаться перед самовлюбленной куклой я буду не в силах. Значит, остается надеяться на обратное!
Все, прочь глупые мысли! Мы сами приносим в свою жизнь проблемы, а решив их, кажемся себе героями. Не проще ли позволить событиям развиваться независимо от наших пессимистичных прогнозов?
Чтобы отвлечься от попыток смоделировать будущее, я прошла в соседний зал библиотеки. Устроилась удобнее в любимом кресле и открыла томик сонетов Шекспира, но мысли снова и снова возвращались к невесте хозяина. Я рисовала ее образ, сотканный по рассказам Розалинды и Фриды. Я проигрывала наш первый разговор, продумывала и строила правильные, на мой взгляд, фразы. О, человеческая глупость! Разумеется, я не могла просчитать все грядущие события заранее. Человек лишь предполагает ситуацию, а жизнь легко переигрывает ее по-своему, используя бесчисленное количество вероятностей.
В коридоре послышались нарастающие шум и крики – «Едут!».
Ну, вот и все…
Я выбежала из библиотеки и, буквально взлетев по лестнице на второй этаж, открыла дверь на балкон, располагающийся как раз над парадным входом.
Все происходящее было видно как на ладони.
Внизу уже стояли две закрытые кареты. Несколько всадников, спешившись, направились к ним. Сердце радостно затрепетало в груди; в одном из всадников я сразу узнала сэра Фитцджеральда, одетого в темный, идеально подогнанный по фигуре сюртук для верховой езды. Высокие сапоги до колен были покрыты дорожной пылью. Он похлопал себя по фалдам пиджака, небрежно скользнул рукой по бедрам, отряхиваясь. Поправил бежевый шейный платок, так удачно оттеняющий смуглое лицо, и распахнул дверь одной из карет.
Я затаила дыхание:
«Как он красив!»
Неожиданная боль кольнула в самое сердце.
Хозяин дома галантно протянул руку неизвестной даме, и я подалась вперед, чтобы лучше разглядеть ее.
