Томас обмер:
– Лизи? Что ты имеешь в виду, Мари-Энн? При чем здесь твоя дочь? Почему ты говоришь «наша Лизи»? – он перевел дыхание, с ужасом понимая, что ответ на будущий вопрос уже предвидит.
– Ты видела Элен?
Она зло отрезала:
– Да. И что?
– Где она?
– Понятия не имею, где сейчас эта шлюха! Мне плевать на нее! Мне нужен только ты, Томми. Неужели тебя волнует, где она проведет сегодня ночь, она все равно уехала бы через два дня?
Томас похолодел и без сил опустился в кресло. Вернулась Иззи.
– Сэр, мисс Элен нет в комнате, и… – девушка замялась.
– Что? Говори!
– Ее вещей тоже нет, сэр…
У Тома потемнело перед глазами; неконтролируемая волна злобы захлестнула сознание. Он вскочил с места, сжав до крови кулаки, и постарался досчитать до десяти, чтобы не накинуться на бывшую подругу.
Иззи посчитала разумным исчезнуть.
– Мари-Энн, пожалуйста, ответь мне, что ты ей сказала?
– Не только сказала, но и показала… фотографии нашей дочери. А рассказала я ей все – начиная с подробностей нашей поездки в Лигурию и заканчивая рождением ребенка, которого ты не хочешь признавать…
Мир неудержимо катился в пропасть.
– Зачем… – Томас от волнения не мог подобрать слова.
Но разум наконец взял вверх над эмоциями:
– Хорошо. Где она сейчас, Мари?
– Не знаю, Гай утром повез ее в аэропорт. Надеюсь, что ее уже нет в стране!
Скрипнув от злости зубами, Томас в очередной раз проклял самоуверенность своей бывшей пассии и быстро набрал мобильный Гая. Несколько секунд спустя произошло соединение, и Томас закричал:
– Гай, привет! Елена с тобой?
– Привет! Ты вернулся уже? Ну, как все прошло? Удачно? Сделка состоялась?
– Гай, подожди, где она?
– Том, ну что ты заладил! Час назад я ее высадил в Хитроу. Она поменяла воскресный вылет на сегодняшний, правда, на другую авиакомпанию. Полагаю, что наша русская подруга сейчас на борту и ожидает вылета на родину. Back to USSR! Так что все нормально, я ей помог, не стоит беспокоиться! Сестра с тобой?
– Гай, почему ты мне сразу не позвонил, как только узнал, что она хочет уехать?
– Позволь, я набирал несколько раз, но ты отключил трубку!
Томас смутился: действительно, отец попросил его на время сделки отключиться от сети. Но после подписания документов связь сразу была восстановлена.
– Ты что-то путаешь! Я был вне зоны максимум час, потом мог говорить. Почему ты не дозвонился до меня? Неужели ты не понял, что я… что она для меня значит? Она просила мне что-то передать?
– Томми, ханни, прекрати истерику! Она ничего тебе не передала, ни слова! Поняла, что ее план не сработал. Я тебе сто раз говорил: эта еще та штучка! Пока я вез ее в аэропорт, Элен горевала, конечно, что ты сорвался с крючка, но недолго. Хитрая бестия пыталась совратить меня. Том, ты слышишь? Она готова была мне отдаться прямо в машине! Но мне пришлось ее разочаровать… Том!
Томас захлопнул в раздражении трубку, не веря ни слову. Какая чушь! Что произошло с Гаем, почему он так поступил с ним, что за нелепость?
В тот момент для Тома существовал лишь один факт: я улетела в Москву. И надо ехать за мной как можно быстрее, потому что так не должно быть, он не рассчитывал на подобный ход событий, не был готов. Он не представлял себе жизни без той, что по роковой случайности стала навеки связана не только с историей Торнбери и его обитателей, но и с его собственной судьбой. Он хотел ей об этом сказать вчера, но не осмелился, глупец, а теперь…
Все произошедшее походило на невероятный фарс, гротескную драму с Болливудских «холмов». Томас не мог поверить, что лучший друг неожиданно и подло предал его. Прозвучавшие в трубке слова не вызывали ничего кроме омерзения и разочарования.
Долгая, проверенная временем дружба канула в небытие.
Но времени анализировать и сожалеть о содеянном не было. Надо что-то делать!
Гай сказал, что я покинула страну, а если нет? Если он слукавил и я все еще здесь, в Лондоне?
Безусловно, информация обо всех прибывающих и улетающих из страны пассажирах есть на стойке регистрации в аэропорту, но получить ее просто так невозможно.
Томас хмуро взглянул на все еще стоящую рядом Мари-Энн. Начал на удивление спокойным голосом, но постепенно снова перешел на крик:
– Кто вбил тебе в голову, что Лизи мой ребенок? Или тебе удобно так думать и ты до сих пор полагаешь, что я женюсь на тебе? Нет, Мари-Энн, этого не произойдет, я уже не раз говорил тебе и не хочу возвращаться к этому вопросу вновь. Сколько можно шантажировать меня? Если ты хочешь, чтобы я признал девочку, почему не идешь на генетическую экспертизу, куда я несколько раз предлагал съездить вместе, но у тебя вечные отговорки? Повторяю: если Лизи от меня, то я обеспечу ее будущее, но не твое! А теперь ты вместе с Гаем взяла на себя право не только вмешаться в мою жизнь, но и разрушить ее! Я уезжаю обратно в Лондон, а ты передай братцу, что к моему возвращению ни тебя, ни его в Торнбери быть не должно! Никогда! Ты все поняла?
Томас не помнил, когда повышал голос на женщину, он вообще не мог вспомнить, когда выходил из себя. Фарфоровые глазки Мари налились слезами. Поняв, что девушка сейчас кинется в истерику, Томас не произнес более ни слова. Он направился к выходу.
Сейчас его волновало лишь одно: как быстрее связаться со мной. Он забыл взять номер моего мобильного у своего агента в Москве и теперь старался дозвониться хотя бы до него. Но, прослушав длинные гудки и автоматический ответ на том конце линии, Томас в отчаянии отключился. Возможно, связаться с Москвой удастся позже.
Стараясь не думать о возможном негативном развитии событий, ехал обратно в Лондон, перебирая в голове контакты людей, которые могли бы ему помочь. Таких среди его знакомых и друзей не было. Единственная надежда на Саймона.
Он немедленно набрал телефон брата:
– Хай, Саймон, прости, не отвлекаю? Нет, все нормально, ничего не случилось… пока, – Томас старался говорить спокойно.
Он попытался вкратце объяснить свою странную проблему брату и выяснить, нет ли у того связей в режимной службе аэропорта, и если есть – то не мог бы он к этому человеку обратиться с личной просьбой?
Саймон не стал задавать лишних вопросов, понимая, что брат не сможет по телефону дать на них вразумительные ответы. Немного подумав, он назвал имя хорошего знакомого, главного специалиста службы безопасности Хитроу: «Возможно, он мог бы тебе посодействовать, джуниор. Сошлись на меня. Очень надеюсь, что твоя просьба будет стоить его внимания! Имей в виду, это очень специфичный человек, с особым чувством юмора».
