«Это же мои папа и мама, как вы можете так казенно…» – хотелось закричать, завыть Челищеву. Но он молчал.
Участковый, разглядывая корешки старинных книг, в очередной раз вздохнул:
– Живут же люди…
Вышедший из кухни хорошо знакомый Челищеву Гоша Субботин, старший опер «убойного отдела» главка, неприязненно посмотрел на старшего лейтенанта и резко сказал:
– Уже не живут. Хватит тебе охать… Ты соседей опросил?
– Нет еще, я вот только что…
– Ну вот и иди опрашивай, а то охаешь тут. Иди, работай!
Участковый с явной неохотой вышел, продолжая крутить головой и вздыхать до самой двери.
Субботин подошел к Челищеву, застывшему у серванта, и положил руку ему на плечо.
– Здорово, Серега… Держись. Я все понимаю, тут ничем не утешишь. Терпи…
Сергей потянул его за рукав в свою комнату. В ней мало что изменилось, все вещи были на своих местах…
Челищев достал из потайного бара бутылку водки, фужеры и банку «фанты». Сев на кровать, налил себе почти до краев, выпил как воду и запил глотком «фанты».
– Будешь? – Челищев качнул бутылку в направлении Гоши.
Тот неопределенно пожал плечами – мол, я на службе, но… Челищев налил ему столько же, сколько себе. Субботин выпил водку тяжело, видно, с утра она не шла…
– Как все случилось?
Субботин жадно глотал «фанту» и в перерывах между глотками начал рассказывать:
– Видимо, позвонили в дверь… Убитый… Ну, отец твой, пошел открывать… Он, похоже, брился, щека одна в мыле осталась. Ну его первого, похоже, ножом, снизу.
– А… маму?
– В спальне… Горло сзади перерезали…
Субботин вздохнул и добавил:
– Хорошо, что ты их уже не застал, минут за десять до тебя в морг увезли. Незачем на родителей в таком виде смотреть.
Челищев молчал, проклиная водку, которая только жгла желудок и никак не могла разжать сдавивших сердце тисков…
– Серега, – сказал Субботин, вставая, – я все понимаю… Но ты соберись, походи по квартире, посмотри, что пропало… Мы бы сразу в ориентировку включили. Ну, ты сам знаешь-понимаешь. Давай, Серега… – И Субботин вышел из комнаты, деликатно прикрыв дверь…
Сергей тупо смотрел перед собой, пока взгляд его не сфокусировался на цветной фотографии в рамке, висевшей на стене напротив дивана.
На фотографии были запечатлены – он, Олег Званцев и Катя Шмелева, Катенька… Она стояла в центре, а Сергей и Олег по бокам – она обнимала их за плечи, а ребята придерживали ее за талию. И все трое были в стройотрядовских куртках, с довольными, смеющимися лицами. Эту фотографию сделал Александр Владимирович Челищев десять лет назад, когда их стройотряд «Фемида» вернулся в Ленинград из-под Выборга, где они строили какой-то комбинат…
Они втроем тогда завалились к Сергею домой, и Марина Ильинична, Сережина мама, устроила им торжественную встречу – как героям трудового фронта…
Десять лет назад… Челищеву казалось, что это было только вчера…
С Олегом они знали друг друга всю жизнь – с первого класса. И дома их стояли рядом, и Сергей даже зимой бегал к Олежке в гости, не надевая пальто, за что его всегда ругала мать. У Сергея они собирались очень редко, потому что на ребятишек давили чистота и порядок квартиры Челищевых.
В ней было страшно играть, потому что можно было что-то разбить, испачкать или просто сдвинуть с места, а за это Марина Ильинична обязательно отругала бы Сергея. А то и отец мог под настроение подключиться и шлепнуть отпрыска тяжелой, грубой ладонью. Александр Владимирович был тогда начальником цеха деревообрабатывающего комбината и любил приговаривать: «Мы, пролетарии, народ грубый, без нежностев», – и всегда при этом иронично улыбался, потому что на самом деле рабочих он не любил, хоть и легко ладил с ними. А потому собирались они всегда у Олежки, в его трехкомнатной квартире, где он жил вдвоем с бабушкой. Когда-то в этой же квартире жили и родители Олега, но они погибли в геологической экспедиции на Енисее, когда Олегу было три года, и он почти их не помнил. Отец Олега был геофизиком, и они нашли тогда на Енисее что-то очень важное для страны, потому что посмертно отца Олега наградили орденом Ленина, а мать – орденом Трудового Красного Знамени, и ордена эти Олежка часто доставал из старого письменного стола, они с Сергеем подолгу их рассматривали и даже осторожно примеряли…
В квартире у Олега всегда был уютный беспорядок, а его бабушка Серафима Ивановна никогда не ругала ребят за то, что они слишком громко кричали или прыгали со шкафа на диван, играя в индейцев… А еще Серафима Ивановна умела жарить чудесную картошку, которую мальчишки называли «жареная на водичке», потому что на сковородке всегда оставалось много растопившегося сала…
Сергей и Олег совсем не походили друг на друга характерами и часто ссорились, правда, всегда мирились. Рекорд продолжительности их размолвки был в шестом классе, когда они, разругавшись из-за кинофильма «Зорро», не разговаривали целую четверть. Результатом этой размолвки стало то, что они начали заниматься разными видами спорта: Сергей тогда попал в ДЮСШ
[2]
в секцию дзюдо, а Олег почему-то выбрал волейбол. И как потом ни манил один другого перейти к себе, ни Олег, ни Сергей не решились оставить свои маленькие сборные. Видеться они после уроков, естественно, могли теперь реже, потому что тренировки отнимали много времени, но, как ни странно, дружить стали крепче… А Катя Шмелева появилась в их жизни только в девятом классе. Ее родители развелись и разменяли квартиру, вот так и оказалась Катерина в их районе…
Она была необычной девчонкой – во-первых, потому, что была красивая. А может быть, даже и не красивая, а такая, ну… Ну для которой хотелось все делать и перед которой очень хотелось выглядеть клево. Так, чтобы она одобрила. И чтобы улыбнулась. Она занималась хореографией и танцевала в ансамбле «Юный ленинградец». Плюс ко всему она была совсем не дура, и над ее шуточками, бывало, хохотал весь класс… Она была такой девчонкой, к которой страшно было подойти – страшно не из-за нее, а из-за того, что самому дураком выглядеть в ее глазах не хотелось…
А сблизилась окончательно их троица в десятом классе, когда Сергей и Олег страшно отлупили двух пэтэушников, приставших однажды вечером к Катерине, когда она возвращалась домой…
И Катя стала для ребят другом. Да, именно другом, ничего сексуального. По крайней мере, так уверяли тогда друг друга Олег и Сергей. Она была одновременно для них «прекрасной дамой» и «своим парнем», и им было хорошо вместе, и они чувствовали себя сильными…
А когда пришла пора думать о дальнейшей учебе, Сергей уговорил всю компанию идти на юридический факультет, о котором давно мечтал… Расставаться троице не хотелось, а Олегу и Кате было по большому счету все равно, куда поступать, потому что хотелось стать всеми сразу одновременно – и артистами, и сыщиками, и космонавтами, кстати, тоже…
