— По-моему, меня сейчас опять стошнит, — застонала Марина, бросаясь в ванную. Успела она туда вовремя.
Пол расправил простыни, чтобы Марине было удобнее. Да, самое время сделать первый шаг. Тут он увидел, как Марина снова забирается в постель. Он медленно прикрыл ее простыней.
Нет, не сегодня, подумал он. У меня еще будет время…
— Пожалуйста, прости меня, — произнесла Сюзи в пятый раз.
Или в пятнадцатый? Она и сама не помнила. Она бросилась из ванной к кровати и рухнула поперек матраса, не заботясь о том, как выглядит.
— Ничего страшного, — неискренне пробормотал некий датчанин (или швед?).
Ему хотелось, чтобы она ушла. Он быстро протрезвел, когда эту чертову англичанку стало тошнить в его номере. Он с самого начала не испытывал большого энтузиазма от ее приглашения. Но она была настойчива, он был пьян, она оказалась довольно забавной, а его жена в сотнях миль отсюда.
Он даже не поцеловал ее, когда она совершила свой первый торопливый налет на ванную. Когда слышишь, как женщина стонет над унитазом, совсем не просто ощутить сексуальное пробуждение. Он знал Сюзи не настолько хорошо, чтобы жалеть ее. Она была занудой, обузой. Ему хотелось, чтобы ее здесь не было.
Ей хотелось того же, но она не знала, как добраться до своего номера. Она и номера-то не помнила, а ключ отдала Марине.
С трудом принимая более или менее удобную позу на кровати датчанина, она проклинала себя за то, что не умеет себя контролировать. Прежде чем забыться судорожным обезвоженным сном, она успела подумать о приборе для испытания на беременность, который оставила в Лондоне. Случайно? Кто знает. Да и нужно ли об этом думать? Просто ей нужен Кен.
ГЛАВА 20
— Я обдумал это предложение, и оно мне не нравится.
Представляя свой предварительный отчет, Дэвид ожидал, что возникнут кое-какие сомнения, но надеялся, что его убедительное обаяние поможет сгладить углы. Проявить свой конфронтационный стиль Дэвиду мешала его неспособность согласиться с тем, что он попросту не нравится Джеффу Перриаму, управляющему «Перрико». Джефф еще несколько лет назад мог бы уволить Дэвида за его непринужденный подход к научным исследованиям. Но беда в том, что Дэвид одарен. Мыслил он нестандартно и часто решал проблемы, на которых буксовали долгосрочные проекты в других командах «Перрико».
Открытие оксиметабулина произошло лишь за несколько дней до того, как Джефф собрался вынести последнее предупреждение насчет небрежной работы в лаборатории и сомнительных расходов. Но оксиметабулин — дитя Дэвида. Это не обсуждается. И появились возможности вызвать небольшую панику на многомиллиардном фармацевтическом рынке. Поэтому они продолжили эксперименты с препаратом, стараясь привлечь к нему внимание СМИ.
Джефф внимательно следил за ходом эксперимента. Он знал, что все идет своим чередом, поскольку ни одно из строгих правил не было нарушено, и приготовился сидеть и ждать, пока Дэвид сделает свое дело. Но вот уже несколько месяцев циркулировали разные слухи. Во-первых, говорили о том, будто одна из участниц беременна. Он обсудил это с Дэвидом, который живо положил конец этим слухам. С тех пор Джефф взял за правило заглядывать в лабораторию без предупреждения. Иногда он присутствовал при взвешивании и интересовался последними показателями.
Потом разгромили квартиру Дэвида. В любое другое время, случись подобное с кем-то из сотрудников, он лишь сказал бы несколько сочувствующих слов и посмотрел, как у компании дела со страховкой. Но все, что происходило вокруг Дэвида, внушало ему подозрения. А сам Дэвид? Дерганый какой-то. И потом, с банком у него что-то не так. Да и зачем ему понадобилось взять сразу такую огромную сумму?
Джефф так и не узнал Дэвида ближе. Да ему этого и не хотелось. Но он видел, что тот быстро катится вниз. И куда лежит его путь? Это ему предстояло узнать, если он хочет защищать интересы «Перрико».
До сих пор ему не удавалось придраться к методологии Дэвида. Джефф тревожился насчет того, что снижение веса происходит как в группе женщин, получающих оксиметабулин, так и в группе с «пустышками» вместо препарата, но он принял объяснение Дэвида об уникальном психологическом поведении женщин, когда у них снижается вес. Дэвид убедил его, что после стабилизационного периода, вслед за прекращением приема препарата, окончательные данные будут скорректированы, и тогда станет четко видно, кто принимал лекарство, а кто — его заменитель.
Но теперь Дэвид предлагал полное изменение хода эксперимента. Что-то насчет непредвиденных побочных эффектов эмоционального, а не медикаментозного свойства, которые выявились у большинства женщин, снятых с программы.
Джефф пожал плечами.
— Вы знаете правила. Если у кого-либо из участниц обнаружились побочные эффекты, то нужно немедленно прекратить давать ей лекарство.
— Но в таком случае я не должен давать его никому! И это не настоящий побочный эффект. Будь он настоящий, он бы затронул тех, кто принимает лекарство. Нет, это психологическая реакция группы женщин, у которых отняли костыли. Это не вопрос физиологии, поэтому я не вижу ничего дурного в небольшом изменении протокола для подтверждения этого наблюдения.
Ему хотелось снова посадить всех женщин на таблетки и постепенно снизить дозировку в ответ на эту непредвиденную проблему.
— Дело в том, Дэвид, что тебе нужно было ее предвидеть.
Дэвид не мог скрыть своего возмущения.
— По-моему, это не совсем справедливо. Такой проблемы не было во всех других наших экспериментах с лекарствами. По сути, реакция на снятие с программы — одна из самых ярких характеристик, выявленных нами между группой принимавших «пустышки» и теми, кто принимал настоящий препарат. Эти женщины уверили меня, что норма их питания осталась стабильной и что у них здоровые эмоциональные взаимоотношения со своим весом. Откуда мне было знать, что в ходе эксперимента обнаружится эта зависимость и что они все ополчатся на меня?
Джефф видел, какую неприязнь Дэвид испытывает по отношению к своим подопытным кроликам, и прибавил еще один пункт к списку причин, не позволявших ему симпатизировать или доверять этому человеку.
— Эту идею предложили нам вы. Вы были убеждены, что группа ТФБП поможет нам разрешить все проблемы, связанные с испытанием этого препарата. Вы исследовали эту группу и дали нам слово, что у вас есть коллектив женщин с лишним весом, которые при этом питаются нормально. Вот и все, о чем мы просили.
— Все, о чем просили? — взорвался Дэвид. — Да вы себе представляете, о чем думают эти женщины? Представляете, как они едят? Да они же все ненормальные, все! Сидят у меня в кабинете и распевают лозунги ТФБП. «Рада быть толстой», «едим что хотим, когда хотим», «примирись со своей судьбой» и прочую чушь. И я верю им. Простите, что я не сделал из этого вывод, что имею дело с группой патологических лгуний. Потому что именно такими они и оказались!
Как только они почуяли возможность, что я могу превратить их в нормальных стройных женщин, они выбросили все свои принципы в окно и превратились в самодовольное стадо тинейджеров, рассуждающих, сколько калорий в кусочке огурца.
