Это был наш лучший, наш единственный шанс найти женщин, которые не исказят цифры посредством изменения заданного поведения. Никто не мог бы предугадать, как они собираются реагировать, и поэтому я думаю, что прав, изменив протокол в угоду новым обстоятельствам.
Он откинулся назад, довольный тем, что столь впечатляющим образом изложил свои доводы. Джефф выглядел еще более обеспокоенным.
— Если то, что вы говорите, правда, значит, весь эксперимент — напрасно потраченное время, и все результаты должны быть аннулированы. Это означает, что в итоге мы получим кучу случайных цифр, отражающих прибавку веса или его снижение, которые никак не сможем приписать действию оксиметабулина. Если мы не можем категорически утверждать, что поведение участниц было неизменным в ходе эксперимента, то все выводы ничего не будут значить.
Дэвид не мог сдержать своего нетерпения.
— Да вы меня не слушали! Их поведение было неизменным! По отношению к процессу потребления пищи. Оно изменилось по отношению к их предполагаемому поведению.
— Теперь я ничего не понимаю.
— Да вы не волнуйтесь, Джефф. Когда станут известны окончательные результаты, все будет ясно. Я гарантирую, мы увидим, что только в группе с оксиметабулином будет зарегистрировано стабильное снижение веса после отказа от приема лекарства вслед за необходимостью поддержать приемлемый базовый вес.
Джефф смотрел на него с сомнением.
— Да как вы можете что-то гарантировать? Вы только что сказали, что все женщины ненормальные и питаются неправильно. Не понимаю, как вы можете быть уверены, что мы в состоянии завершить эксперимент со значимым результатом, который можем предложить для изучения фармацевтическим компаниям?
Вид у Дэвида был на редкость самоуверенный.
— Доверьтесь мне на этот раз, Джефф. Просто дайте мне возможность подержать девочек на таблетках еще пару недель, и все будет хорошо.
Джефф недолго размышлял над этими словами.
— Оставьте это мне. Я все обдумаю и поговорю с вами.
Дэвида это не обрадовало.
— Но мне бы хотелось знать лучше раньше, чем позже.
Джефф поднялся и раскрыл перед Дэвидом дверь.
— Я уже сказал, я с вами поговорю.
Дэвид нехотя вышел, будучи неуверен, убедил ли он босса. Он был всерьез встревожен. Все зависело от завершения эксперимента и выплаты премии. Ему удалось договориться о шестинедельной отсрочке со своими кредиторами (законными), пообещав погасить все задолженности после получения премии. Добиться их согласия ему удалось только одним способом — он разослал всем письмо (подделанное) от Джеффа Перриама, гарантирующее, что премия будет выплачена.
Его не слишком-то удручало то, что он подобным образом расширяет круг своих жульнических проделок. У него не было выбора. Его квартиру собирались перепродать, прислать судебного пристава, который должен был объявить его банкротом. Ему оставалось только одно — продолжать эксперимент, всеми силами продолжать. И тогда все будет так, как он и обещал. Так что в том, чтобы подделать письмо, не было ничего предосудительного. Нет, это импровизация, возникшая по причине крайней необходимости.
После того как Дэвид ушел, Джефф сел за стол и принялся читать бумаги, имеющие отношение к эксперименту, не пропуская ни одного слова. Состоявшийся только что разговор очень, очень не понравился ему. Он не имел намерения разрешать Дэвиду продолжать эксперимент с таблетками. Ему хотелось знать, что заставляет Дэвида быть таким уверенным в том, что окончательные результаты оправдают целесообразность проекта и докажут несомненную важность оксиметабулина.
А чтобы это узнать, ему нужно было получить доступ к базе данных. Он снял трубку.
— Джейн? Это Джефф Периам. Не могли бы вы ко мне зайти? Мне нужна ваша помощь в обработке кое-какой компьютерной информации.
Рик сидел у себя в офисе перед компьютером и просматривал файл, который он тщательно защитил двумя паролями. Это был корнуолльский файл. Сохранить рассудок в последние месяцы ему удавалось путем практического планирования своей новой жизни. Это останавливало его от того, чтобы не помчаться на машине на побережье и не броситься в океан.
Его работа была почти завершена. Он нашел прекрасное место прямо на берегу Перранпорта и купил его за наличные. Лачуга была заброшенной, но со временем, вложив немало труда, ее можно будет превратить в магазин или кафе и там же устроить квартиру. Он физически ощущал, сколько сил от него потребует реконструкция. Ему хотелось как можно скорее выбросить из головы все те заботы, которые отдаляли его от мечты. О Джилли и детях он старался не думать. Он знал, что поступает правильно. Если он вскоре не уедет, то точно каким-нибудь образом умрет.
В конце концов его поймут.
Теперь ему оставалось только сказать Джилли, что он уезжает. Он снял трубку и набрал номер домашнего телефона. Послышались длинные гудки. Никто не отвечал. Наконец Джилли сняла трубку. Она с трудом переводила дух, поскольку прибежала из сада. Рик тотчас повесил трубку, стыдясь своей слабости. Приступ смелости так же быстро прошел, как и явился. Скоро, подумал он, очень скоро я ей все расскажу.
Энди снова повесил трубку. Черт побери! Он годами набирался храбрости, чтобы позвонить Рику, а у того занято. Он не ходил на работу недели две, ссылаясь на мерзкий вирус, от которого не избавиться. На самом деле он искал другую работу. После Афин ему не оставалось ничего иного, поскольку он чувствовал себя преданным.
Он не мог работать в ТНСВ, где Марина была его директором. Он не считал для себя возможным работать с Мариной ни при каких обстоятельствах. Их размолвка сильно ранила его. Что еще хуже, у него было ужасное подозрение, что он мог бы увезти ее с собой: однако он не задерживался на этой мысли.
Энди удалось выжить. А через несколько дней ему стукнет сорок. Прежде чем принять великое решение, он хотел поговорить с Риком. Но может, ему и повезло, что телефон Рика занят. Тот мог попытаться отговорить его от ухода. А это бессмысленно.
Он все обдумал и принял решение.
ГЛАВА 21
— Мне кажется, сейчас меня инфаркт хватит, — тяжело дыша, проговорила Марина.
Она сидела на велотренажере точно мешок с рисом.
— Не хватит. Как мне кажется, — пробормотала Тереза, дрожа от напряжения.
Обе слезли с велотренажеров и повалились на пол. Прежде чем приступить к упражнениям для пресса, они неподвижно лежали какое-то время.
— Ты уверена, что нам это нужно? — спросила Марина.
Уловив в этом намек на их слабость, Тереза тотчас принялась поднимать и опускать верхнюю часть туловища.
— Конечно, нужно. Я за последнюю неделю сбросила два фунта. А ты?
— Я не уверена. Очень боюсь взвешиваться. Прибавить я никак не могла, ведь я съедаю не больше девятисот калорий в день. Но одежда не становится свободнее. И она четырнадцатого размера! У меня такое ужасное чувство, будто таблетки что-то сделали с моим обменом веществ. Я не раз читала о женщинах, которые слишком быстро худеют, и их организм начинает функционировать по схеме голодания, так что депонируется каждая съедаемая ими крошка на тот случай, если будет голод.
