Сердце нетерпеливо билось в грудной клетке. Изола и Джеймс встали в очередь на карусель, и, пока стояли, Изола думала, каково было бы достать сердце из груди и наконец заставить его замолчать. Каково было бы держать его в руке – влажную птицу, королевский рубин.
Она чувствовала, что кто-то смотрит на нее с высоты, но не смела поднять глаз. Она и так знала, кто там.
Это было то самое место.
Та самая ярмарка, где веснушчатый подросток спрыгнул с верхней точки сверкающего огнями колеса обозрения, и в мир Изолы просочилась смерть. Инфекция, проникающая в организм сквозь мелкую царапину, – то, что доктор Азиз называл первой стадией. Семейная история.
Изола выбрала на карусели лошадку, чем-то похожую на предводителя стада единорогов, – вот только в последний раз она видела его, когда ей было девять, худого как скелет и умирающего от голода. Алехандро не уставал повторять, что единорог все еще жив, но наглядных свидетельств этому не было. Изола наклонилась, обвила руками холодную шею игрушечной лошади и зажмурилась, защищая глаза от лучей прожекторов, плясавших, словно бесноватые дервиши. Даже здесь и сейчас она не могла спрятаться от Детей Нимуэ.
Опустив взгляд, чтобы не смотреть на мрачно темнеющий силуэт на колесе обозрения, Изола попыталась притвориться, будто перенеслась в прежние времена.
Та ночь состояла из обрывков воспоминаний, похожих на кусочки шоколадной плитки: аттракционы, качели, вагончики, взмывающие в небо кабинки, оптические иллюзии, попкорн и яблоки в карамели. А потом Джеймс взял ее за руку и привлек к себе слишком близко, но Изола машинально отстранилась.
Изола и Джеймс: наконец-то разговор
– Прости, Джеймс, но я не могу. Ты мне нравишься, конечно, очень нравишься! Ты не понимаешь… Я очень тебя люблю, ты – мой брат. Ты так долго был мне братом!
– И только братом, видимо, навсегда и останусь. – Джейми…
– Это так, да?
– Да… Прости.
– Хватит.
Его бесконечный список причин
Яд прорвался наружу в словах, выслушивать которые Изоле было невыносимо. Что она всегда была ведущей и не желала меняться. Что всегда использовала его, когда нуждалась в компании и утешении, и никогда не держала дистанцию, не намекала, что большее недозволительно, – ив этом ее вина. Почему она так красива? Почему так сильно хочет причинить ему боль?
Изола не перебивала. Джеймс был вторым принцем – братом, как она всегда ему говорила, хотя он никогда не понимал всей серьезности этого титула и важности своей роли в воображаемой иерархии Изолы.
Она отчаянно хотела верить, что одержим именно Джеймс – как до него покинувшие ее Руслана, Кристобелль, Цветочек и дедушка Ферлонг. Но он не был Сыном Нимуэ. Флоренс его не знала и не могла причинить ему вреда. На Джеймса Соммервелла не влияло ничего, кроме его собственных чувств, и он не мог с ними справиться, как и она не могла ответить на них взаимностью.
Джеймс злобно ощерился:
– Ты – не настоящая девушка. – Швырнул окурок в пыль и затоптал. – Ты – иллюзия. Призрак умной, милой, настоящей девушки, которой могла бы стать Изола Уайльд.
– Первая Изола, – пробормотала она.
– Нет, ты! Единственная Изола!
Это снова распалило Джеймса; теперь он кричал, и изо рта у него, словно летучие мыши из пещеры, вырывались застарелые обиды. Изола тут же почувствовала, как похожие на водоросли волосы ползут по извилистым коридорам дыхательных путей к ее легким, и услышала трели мандолины, аккомпанирующей надтреснутому голосу.
Лицо Джеймса превратилось в посмертную маску убийцы – еще один брат, еще одна измена. Он причинит ей боль, как это сделали остальные своими словами, поступками, а иногда и руками, и Изола не в силах пройти через это вновь и стать принцессой, убитой не драконами, а собственными же братьями.
Она заблудилась в единственном месте, которое могла бы назвать домом, – в лесу, который знала как свои пять пальцев. Кровь пульсировала в избитых ногах, шея горела, ребра казались холодными как металл, а уши разрывались от воображаемой бомбежки, когда она рванулась прочь с криком:
– Нет! Прошу, пожалуйста, не причиняй мне зла! Не убивай меня!
Вокруг кружили незнакомые лица, потрясенные, но зачарованные, словно свидетели самоубийства того парня. Вполне возможно, что это те же самые зеваки.
Самым потрясенным из всех был Джеймс. Он разжал кулаки, и его лицо сказало все без слов на языке, которым сам Джеймс даже не владел.
Ослепленная слезами, Изола побежала. Растолкала очередь и ворвалась в пустую кабинку колеса обозрения. Пока оно крутилось, натужно скрипя под восторженные возгласы пассажиров, Изола Уайльд сидела, плотно зажмурив глаза, и открыла их, только достигнув высшей точки.
Как она и предполагала, парень сидел в набитой людьми кабинке. Прямо напротив Изолы – соприкасаясь с ней коленями. На лице его читалось беспокойство.
Вблизи его веснушки казались темнее – а может, это кожа была светлее. Длинные ресницы и ямочки на подбородке. Абсолютно нормальный подросток, не одержимый ничем, кроме печали.
– Зачем ты это сделал?
Парень опустил глаза.
– Проблемы в отношениях? – Изола икнула, вспоминая список причин, о которых говорили в школе. – Травля? Сложности дома? Лекарства?
Она посмотрела на землю далеко внизу. На языке появился вкус бессмертия, и Изола сглотнула его – рюмка текилы, высосанная из костей Смерти сквозь крохотные дырочки, которые мы сами сверлим своими рискованными поступками.
– Наследственность? Предательство лучшего друга? Парень, которого ты любил как брата, проникся к тебе другими чувствами? Твои принцы тебя бросили?
Его глаза походили на тюремные камеры, манящие Изолу к себе, чтобы навечно сделать пленницей.
– Неважно почему. Серьезно. Потом это становится уже неважно.
Не говоря больше ни слова, они обнялись. Изола и парень катались на колесе обозрения, не выпуская друг друга из объятий, не вытирая слез и не глядя вниз.
«Седьмая принцесса»: отрывок
– Пятым драконом, – тихо проговорила мама, – была Ненависть. Два принца – вот и все, что осталось от кавалькады королевских отпрысков, отправившихся на поиски седьмой принцессы. Их охватила паника. Второй брат был самым любящим, и всепоглощающая любовь сделала его страстным, а страсть – безрассудным. Он отчаянно желал отыскать сестру и вернуть домой, пока она и вся семья не пострадали еще больше. Чтобы выгадать время, он захотел ехать через самые опасные земли, но старший брат, верный и непреклонный, заявил, что они не сойдут с обозначенного королем пути. Принцы спорили и кричали друг на друга, и ослепленный любовью второй принц…
– Не надо! – взвизгнула Изола, умоляя сказочного принца не совершать ошибку.
