— Я бы сказала, что это здравый смысл в сочетании с наукой под названием криминология.
— Да, и шестое чувство, которое работает, когда ты обладаешь развитой интуицией. Во время консультаций для меня так же естественно знать, что чувствует человек, который сидит передо мной, как и для тебя во время допросов. Я знаю, когда он страдает, лжет, что-то скрывает, чувствует себя виноватым, мерзким, когда его что-то терзает или же он, напротив, считает себя лучше других. Разница в том, что ко мне они приходят добровольно, а к тебе — нет.
— Звучит вполне логично, — согласился Джеймс. — Может, ты и в самом деле пошла в полицию, потому что, как говорит твоя тетя, обладаешь врожденной развитой интуицией.
— Так и есть, — важно кивнула Энграси.
Роз протянула тете тщательно перетасованную колоду, и Энграси начала брать карты из верхней части колоды и выкладывать на столе классический зодиакальный круг из двенадцати карт. В этом раскладе карта, лежащая на месте числа двенадцать, символизирует консультанта… Энграси не произносила ни слова, внимательно наблюдая за погруженной в изучение карт Роз.
— Можно уточнить вот это? — произнесла она, касаясь одной из карт.
Тетя, которая заняла выжидательную позицию, с довольным видом улыбнулась.
— Конечно, — отозвалась она, собирая карты и возвращая их в колоду.
Она снова протянула их Роз, которая быстро перемешала колоду и снова положила на стол. На этот раз Энграси разложила их в форме креста. Этот короткий расклад из шести, максимум из десяти карт, чаще всего использовался для ответа на более конкретный вопрос. Перевернув все карты изображением вверх, она слегка улыбнулась, хотя в этой улыбке сквозила досада.
— Вот, пожалуйста, — утвердительно произнесла она, ткнув в карты кончиком изящного пальца.
— Черт, — прошептала Розаура.
Джеймс напряженно, но с большим интересом наблюдал за ними, напоминая ребенка в комнате страха бродячей ярмарки. Пока Энграси и Роз раскладывали карты, он наклонился к Амайе и, понизив голос, поинтересовался:
— Почему нельзя гадать самому себе?
— Вполне естественно, что человек не может быть объективным, когда ему необходимо что-то почувствовать о себе самом. Опасения, желания, предвзятость могут затуманивать его суждения. Еще говорят, что это привлекает зло и сулит несчастья.
— В этом тоже есть сходство с полицейским расследованием, потому что детектив не должен расследовать дело, которое его непосредственно касается.
Амайя не ответила. Спорить с Джеймсом не было смысла. Она знала, в какой восторг приводит его тот факт, что ее тетя гадает на картах. Он сразу воспринял эту информацию с энтузиазмом, потому что, с его точки зрения, это выделяло ее семью на фоне остальных. Эту особенность тети Энграси он рассматривал с таким же уважением, как если бы она была известной певицей или престарелой, вышедшей на пенсию актрисой. Она сама, глядя на то, как гадают тетя и Роз, ощутила, что ее охватывает чувство какой-то обделенности, как будто ее лишили чего-то очень ценного, что объединяло только этих двух женщин. С таким же успехом она могла находиться в другой комнате. Общие, только им понятные жесты и знание, в которое были посвящены только эти двое и к которому она не допускалась… Хотя так было не всегда.
— Это все, — произнесла Розаура.
Энграси собрала колоду, положила ее в центр шелкового платка и аккуратно завернула, завязав концы таким образом, что у нее получился тугой сверток, который она вернула на полку за стеклянной дверцей шкафа.
— А теперь будем ужинать, — объявила она.
— Я умираю с голоду, — радостно откликнулся Джеймс.
— А ты всегда умираешь с голоду, — рассмеялась Амайя. — Клянусь Богом, я не знаю, куда у тебя все это помещается.
Джеймс принялся накрывать на стол. Когда Амайя проходила мимо, принеся из кухни тарелки, он наклонился к ней и прошептал:
— После ужина, когда мы останемся наедине, я тебе подробно объясню, куда помещается все то, что я съедаю.
— Тс-с-с.
Амайя прижала палец к губам, скосив глаза в сторону кухни.
Энграси вошла в гостиную с бутылкой вина в руках, и они сели за стол.
— Тетя, это жаркое просто бесподобно, — воскликнула Розаура.
— Мне пришлось чуть ли не пинками выгонять Хонана. Он принес мне отчет, и, пока мы разговаривали, он не сводил глаз с подноса… Он даже проронил что-то насчет того, что он еще не ужинал, — добавила Амайя, наливая себе вина в бокал.
— Бедный мальчик, — вздохнула Энграси. — Почему ты не пригласила его остаться? Жаркого у нас на всех хватило бы, а этот мальчик мне очень нравится. Он, кажется, историк?
— Антрополог и археолог, — уточнил Джеймс.
— И полицейский, — подвела итог Розаура.
— Да, и к тому же очень хороший полицейский. Хотя ему еще не хватает опыта, и его первая профессия оказывает влияние на все его трактовки, работать с ним очень интересно. Да и образование у него первоклассное.
— В отличие от Фермина Монтеса, — заметила тетя Энграси.
— Фермин… — глубоко вздохнув, прошептала Амайя.
— У тебя с ним проблемы?
— Да, во всяком случае, очень на то похоже… В последнее время все ведут себя очень странно, как будто страдают от воздействия солнечных бурь, от которых у них произошло короткое замыкание здравого смысла. Я не знаю… может, это объясняется затянувшейся зимой, или все дело в этих убийствах… Все так…
— Сложно? — произнесла тетя, обеспокоенно глядя на племянницу.
— Видишь ли, события развиваются слишком быстро. Два убийства всего за несколько дней… Ну, вы знаете, что я не могу делиться с вами информацией, но результаты анализов совершенно сбивают с толку. Одна из теорий даже указывает на присутствие в долине медведя.
— Да, об этом написали в газетах, — подтвердила Розаура.
— С этим разбираются специалисты, но лесничие не верят в то, что здесь есть медведь.
— Я тоже в это не верю, — кивнула Энграси. — Их тут уже несколько веков не встречали.
— Ну да, но они уверены, что это что-то… что-то очень большое.
— Животное? — уточнила Роз.
— Басахаун. Один из лесничих даже утверждает, что собственными глазами видел басахауна два года назад. Как вам это нравится?
Розаура улыбнулась.
— Многие уверяют, что его видели.
— Да, в восемнадцатом веке, но чтобы в 2012 году? — скептически произнесла Амайя.
— Басахаун? А что это такое? Какой-то лесной джинн? — заинтересовался Джеймс.
— Нет, нет, басахаун — это реальное человекообразное существо около двух с половиной метров ростом, с длинными волосами на голове. Все его тело тоже покрыто волосами. Он живет в лесах, частью которых является и защитником жизни в которых выступает. Согласно легендам, он следит за тем, чтобы никто и ничто не нарушало существующее в лесу равновесие. И хотя он старается не попадаться людям на глаза, относится он к нам очень дружелюбно. Ночью, когда пастухи спят, он издалека сторожит овец и, если к ним подкрадывается волк, будит пастухов мощным свистом, который составляет весь его язык и который слышен на многие километры вокруг. Взобравшись на какую-нибудь возвышенность, басахаун также предупреждает пастухов о надвигающейся буре, чтобы они успели собрать отару и укрыться с ней в одной из ближайших пещер. И пастухи его благодарят, оставляя на какой-нибудь скале или у входа в пещеру немного хлеба, сыра, орехов или молока тех же овец, поскольку басахаун не ест мяса, — пояснила Роз.
