— Инспектор Саласар?
Голос Ириарте с головокружительной скоростью вернул ее к реальности.
— Да, слушаю.
— Я вас разбудил? Прошу прощения.
— Не беспокойтесь, это не имеет значения, — перебила его Амайя.
«Более того, за мной должок», — мысленно добавила она.
— Я тут кое-что вспомнил. Когда вы увидели тело, вы произнесли слово, которое у меня все это время не шло из головы. Вы сказали: «Белоснежка». Помните? Это очень зловещая ассоциация, но я подумал о том же, и ваше замечание лишь усилило ощущение того, что я уже видел нечто подобное, только в другом месте и при других обстоятельствах. И мне удалось вспомнить, где это было. Прошлым летом мы с женой и детьми отдыхали на побережье в Таррагоне и остановились в отеле с большим бассейном и клубом для детей. Однажды утром мы заметили, что дети ведут себя как-то странно. Они выглядели потрясенными и взволнованными одновременно. Они ходили по всему саду, собирая палочки, камушки и цветы. При этом вид у них был необыкновенно загадочный. Я пошел за ними и увидел, что не меньше десятка самых младших детишек собрались в круг в углу сада. В центре круга стоял крошечный гробик для мертвого воробья. Он стоял на стопке бумажных салфеток в окружении круглых камней и ракушек с пляжа. Вокруг самой птички детишки разложили цветы в форме гирлянды. Я был очень тронут, поблагодарил их за приложенные усилия и предостерег о болезнях, разносчиками которых являются птицы, пояснив, что теперь им необходимо хорошенько вымыть руки. Уводить их оттуда мне пришлось чуть ли не волоком. Чтобы заставить их выбросить птичку из головы, я целый день играл с детьми. Но в последующие дни я видел, как группки детей собирались в том углу сада, где лежал воробей. Я рассказал об этом управляющему отелем, и он его оттуда забрал под возмущенные вопли детишек, хотя к этому времени птичка была уже полностью покрыта червями.
— Так вы думаете, что это сделал мальчик, который нашел труп?
— Его отец рассказал мне, что сын ходил в горы с друзьями. И мне пришло в голову, что, возможно, мальчишки нашли тело не в тот день, когда они об этом рассказали, а раньше. Мне кажется, что, обнаружив труп, они решили подготовить его к бдению, принесли цветы… Вероятно, это они ее прикрыли. Кроме того, я отметил, что отпечатки на флаконе из-под духов были очень маленькими. Мы предположили, что они принадлежат женщине, но их могли оставить и дети. Я почти уверен в том, что это были они.
— Белоснежка и ее гномы.
* * *
Микелю было восемь лет, и он уже знал, что такое серьезные проблемы. Сидя на диванчике в кабинете Ириарте, он то вытягивал ноги вперед, то поджимал их под себя в попытке успокоиться. Родители наблюдали за сыном, подбадривая его улыбками, которые, вместо того чтобы успокоить мальчика, свидетельствовали об их крайней озабоченности. Они отчаянно пытались ее скрыть, но она все равно была написана на их лицах. Мать поправила его одежду и волосы не меньше трех раз, и в каждом случае она смотрела ему в глаза с выражением тревоги, которую она испытывала только тогда, когда совершенно не была уверена в том, что происходит. Отец был более прямолинеен: «Не волнуйся, никто тебе ничего не сделает. Тебе просто зададут несколько вопросов, а ты должен честно и как можно более внятно на них ответить». Честно. Все плохое с ним случалось именно тогда, когда он говорил честно и внятно. Он уже видел, как по коридору мимо приотворенной двери проходили его друзья, волочась позади своих родителей. Исполненные отчаяния глаза мальчишек на мгновение встретились, и он понял — отговорками отделаться не удастся. Хон Сорондо, Пабло Одриосола и Маркел Мартинес. Маркелу уже исполнилось десять лет, и, возможно, он смог бы продержаться, но Хон был слюнтяем. Микель не сомневался, что он расскажет обо всем, как только ему начнут задавать вопросы. Он еще раз посмотрел на родителей, вздохнул и обратился к Ириарте:
— Это были мы.
Добрых полчаса ушло на то, чтобы успокоить его родителей и убедить их в том, что им не нужен адвокат, хотя они вполне могут ему позвонить, если им так этого хочется. Детей никто ни в чем не обвиняет. Просто следователям жизненно важно с ними побеседовать. В конце концов, взрослые уступили, и Амайя решила перевести всех в зал для совещаний.
— Итак, ребята, — начал Ириарте, — кто-нибудь хочет рассказать мне о том, что произошло?
Мальчишки переглянулись между собой, потом покосились на своих родителей и в итоге не проронили ни звука.
— Ну, хорошо, может быть, вы предпочитаете, чтобы я задавал вам вопросы?
Они закивали.
— Вы часто ходили в эту хижину?
— Да, — хором ответили дети, похожие на робких и запуганных учеников, плохо выучивших урок.
— Кто ее нашел?
— Мы с Микелем, — ответил Маркел шепотом, в котором слышались горделивые нотки.
— Это очень важно, вы помните, какой был день, когда вы ее нашли?
— Это было воскресенье, — ответил Микель. — У моей бабушки был день рождения.
— Выходит, что вы нашли девочку, рассказали об этом остальным и начали ходить туда каждый день, чтобы проведать ее?
— Чтобы заботиться о ней, — уточнил Микель.
Его мать в ужасе прикрыла рот ладонью.
— Но, бог ты мой, она же была мертва! — воскликнул отец.
Чувство растерянности и отвращения охватило всех взрослых. Они начали перешептываться, и Ириарте попытался их успокоить.
— Дети воспринимают мир иначе, чем взрослые, — пояснил он, — и к смерти они относятся с любопытством. Итак, вы возвращались в хижину, чтобы позаботиться о ней, — снова обернулся он к детям. — И вы это делали очень хорошо. А кто принес цветы? Вы?
Молчание.
— Где вы взяли столько цветов? В лесу их еще нет…
— В саду у моей бабушки, — признался Пабло.
— Это правда, — подтвердила его мать. — Мама мне звонила и рассказывала об этом. Она сказала, что ее внук каждый день приходит в сад, чтобы нарвать цветов с какого-то куста. Она спросила, не мне ли он их дарит, и я ответила, что нет. Я предположила, что он носит их какой-то девочке.
— Так и было, — кивнул Ириарте.
Мать испуганно вздрогнула и задумалась.
— Духи тоже вы принесли?
— Я взял их у мамы, — еле слышно произнес Хон.
— Хон! — воскликнула его мать. — Как..?
— Ты же ими почти не душишься — в шкафчике в ванной комнате стоял полный пузырек…
Мать прижала ладонь ко лбу, осознав, что ее сын взял самые дорогие духи, которыми она пользовалась крайне редко, приберегая для особых случаев.
— Черт, ты забрал «Бушерон»?
Казалось, ее гораздо больше возмущает то, что он взял духи за пятьсот евро, чем то, что он вылил их на труп.
— Для чего вам понадобились духи? — оборвал ее Ириарте.
