– Ты кто, на хрен, такой?! – закричал Дабл и тут же изогнулся дугой от болезненного укола, всаженного ему в шею.
– Меня зовут Робин, – существо опять улыбнулось, – тот самый Робин. Но сейчас вы имеете удовольствие наблюдать не меня самого, а один из многих моих аватаров, в данном случае – медицинского назначения.
– Тварь! – выкрикнул Лукас и судорожно сжал кулаки от неудержимого желания вцепиться зубами в горло этому созданию.
– Да-да, меня предупреждали о такой вашей реакции, но советую вам расслабиться, потому как здесь, в карантине, вы со мной пробудете не меньше месяца. И кстати, – создание подкатило к лежаку ближнюю стойку и выдвинуло вперёд тонкий дисплей на гибкой ножке, – тут с вами хотят поговорить ваши старые друзья.
– Какие, к чёрту, друзья?! Ты, грёбаное созда… – последние слова застряли у Дабла в горле – на мониторе появилось её лицо.
Это была Валерия, немного исхудавшая и заплаканная, но всё же живая и невредимая. А справа от неё стоял он – его старый друг и напарник, майор Илья Бородулин, которого он давным-давно мысленно похоронил. Шок от встречи с двумя призраками лишил Лукаса дара речи.
* * *
Илья молча стоял у самой двери и с мрачным лицом слушал истерические крики Валерии. Благо звукоизоляция комнаты была превосходной. Незачем всем остальным знать, какая буря поднялась здесь и по какой причине.
Прошло ровно десять минут с того момента, как он вошёл и прямо с порога сообщил Лере, что Лукас жив и сейчас находится в карантинном блоке медицинского уровня. А все последующее время майор стоял и стойко переносил все эмоциональные удары, которыми его торпедировала Валерия. Прямо в этот момент разлеталось на мелкие осколки его призрачное, украденное у друга, счастье, его райский оазис в атомной пустыне будней. Знал Илья, что этот день когда-нибудь наступит, но не рассчитывал, что это произойдёт так быстро. Майор надеялся, что их будущий ребёнок и продолжительное сожительство как-то постепенно смогут вытеснить Лукаса из сердца девушки. Так бы и случилось через годик-другой, не заявись сюда на танке его старый напарник. Теперь его время вышло. Илья любил Валерию искренне и так сильно, насколько вообще способен мужчина любить женщину, а потому он должен был её отпустить. Душа майора стонала и истекала кровью, но железная воля старого солдата удерживала всё это внутри – ни одна эмоция, ни единая капля боли не отразилась на его каменном лице.
– Всё, решено! – заплаканная Валерия повернулась к Илье и указала на свой живот. – Я хочу избавиться от этого прямо сейчас.
– Подумай ещё раз, зая, – майор впервые за последние десять минут подал голос, – малыш же ни в чём не виноват…
– Нет никакого малыша! И никогда не было! – вскрикнула девушка. – И нас никогда не было! Расскажешь Лукасу хоть что-то, и я… Я не знаю, что сделаю!
Валерия села на пол, обхватила голову руками и вновь зарыдала.
– Господи, лучше бы я тогда сдохла в танке…
– Не говори так… – Илья протянул руку навстречу и попытался приблизиться, но девушка отскочила от него, как от чумного.
– Не прикасайся ко мне, хватит! – Она вскочила и сжала свои кулачки.
– Ну ладно я, а как же остальные жители убежища? Они-то знают, что мы жили всё это время вместе. Как ты это скроешь?
– А вот это как раз твой шанс показать себя настоящим другом Лукаса, хотя бы на словах! Расскажешь ему то, что мне сказал, когда я только сюда попала. Скажешь, что хотел уберечь невесту своего товарища от посягательств остальных самцов, поэтому всё время лишь играл роль моего мужа, но сам никогда не прикасался ко мне!
– И думаешь, он поверит в это?
– Не знаю! А лучше вообще ничего не говорить, пока он не спросит. И я должна переселиться в отдельную комнату. Мне нужно подумать, нужно время. – Валерия подошла к майору и схватила его за грудки. – Ты же мне поможешь с этим? Попросишь Робина подержать Лукаса подольше в медицинском блоке?
– Как долго?
– Так долго, как только можно. Я должна всё продумать, учесть все варианты.
– Как пожелаешь.
– Вот и хорошо! – Девушка вытерла рукавом слёзы, быстро собралась, выскочила в коридор и рысью понеслась в сторону женского медицинского блока.
Майор ещё немного постоял у дверей, потом перевёл взгляд на потолок, где под серебристой решёткой красным огоньком ему подмигивала камера наблюдения.
– Ты всё слышал? – тихо произнёс Илья.
– Конечно, – ответил из динамиков голос Робина.
– Окажешь мне такую услугу?
– Разумеется. Не переживай, Илья, я сделаю всё, чтобы сохранить ваш маленький секрет. Я скажу твоему другу, что он болен и должен провести в карантине целый месяц. Как раз будет время пообщаться и поработать с ним. Да и моему отцу свежий собеседник совсем не помешает. Возможно, он даже сможет убедить Лукаса присоединиться к нашему общему делу, как когда-то убедил тебя. А к тому времени, как твой приятель спустится в жилые отсеки, я уже замету все следы и индивидуально побеседую с каждым жителем убежища. Что-что, а убеждать я умею. Верь мне, никто ни слова не проронит о вашем опрометчивом романе.
– Спасибо.
– Не благодари меня, это самое малое, чем я могу отплатить тебе за всё, что ты сделал для меня и отца.
* * *
Время взаперти и без какого-либо дела тянулось еще медленнее, чем очередь посредственного супермаркета в час пик. Лукас медленно прохаживался взад-вперёд по пустым коридорам карантинного сектора убежища и, вспоминая забавы далёкого беззаботного детства, пинал, как футбольный мяч, пустую консервную банку. Повреждённые рёбра уже не так сильно беспокоили, а симптомы ужасающих вирусов, которые он подхватил сверху, так вообще не проявлялись. Видимо, хорошую и мощную дрянь Робин ему тогда вколол.
До очередного сеанса видеосвязи с Валерией и Ильёй оставалось ещё три с половиной часа, до обеда – ещё больше. И всё же здесь, в изоляции, Лукас не чувствовал себя покинутым. Под потолком в каждом помещении на него смотрели многочисленные камеры наблюдения. Его сейчас пристально изучал недавний заклятый враг, а теперь просто – вездесущий комендант подземной тюрьмы.
Дабл больше не испытывал той ненависти, которая двигала им последние полтора года. Собственно, не за что было теперь ненавидеть Робина. Кровавый и безжалостный убийца оказался не таким уж кровавым и безжалостным, и эта встреча с близкими людьми, казалось бы, потерянными навсегда, что-то кардинально изменила внутри мужчины. Теперь он даже вспоминать не хотел о том, что вытворял всё это время. Это был не он, а какое-то чужеродное отчаявшееся существо из тёмных уголков подсознания, а настоящий Лукас всё это время спал. И на этом точка! Выжженная болью и ненавистью душа ещё не расцвела кустом шиповника, но уже ожила и дала робкие побеги, тянущиеся к новой жизни, как растения к свету. Лукас чувствовал себя, словно мальчишка, беззаботно, легко и в какой-то степени даже радостно.
