– А Лика? – жалобно спросила Танька. – Ее теперь что… вместо Ирки… убьют?
– Нет, конечно! – объявил Богдан с такой уверенностью, что сразу было ясно – врет! – Кому она нужна? – увидев Танькино несчастно-скептическое выражение лица, заверил он. – Увидят, что это не Ирка…
– И отпустят?
– Вряд ли, – честно признал Богдан. – Но и убивать, пока Ирку не поймали, тоже глупо. Лика – ро́бленная, сообразит наврать, что она Иркина самая дорогая подружка, ради которой Ирка что угодно сделает.
– Ага, а потом серокожий предъявит Лику, бабку, козу и потребует, чтобы Ирка сдавалась, – и вот тогда-то все догадаются, что ее нет в нашем мире! И тут наши догадаются, и там…
– На тебя не угодишь! – возмутился Богдан.
– Ну что там наверху? – позвал с первого этажа Вовкулака.
– Не проговорись Вовкулаке, что это не Лику хотели украсть, – направляясь к дверям, бросила Танька. – Тогда он сразу сообразит, что Ирки у серокожего нет.
– Чем дальше – тем больше всякого, о чем нельзя проговориться. – Богдан остановился посреди лестницы, обернулся и отчаянным шепотом выдал: – Получается, серокожего сейчас вообще ловить нельзя, это Ирку выдаст?
Физиономия Таньки стала абсолютно несчастной:
– Если его поймают вовкулаки или ведьмы… они сразу скажут богатырям, а те – змеям…
– Ну Ирка, ну подруга, ты нас и подставила! – протянул Богдан. – А как же Лика?
– Не знаю я! – истерически выкрикнула Танька и, протиснувшись мимо Богдана, рванула вниз по лестнице. Хорошо ему, он, по крайней мере, не догадывается, где прячется серокожий. А Танька точно знает, этих… потуг Кумушницы на стихосложение ей хватило, чтоб сообразить. Разве что фраза насчет «того, кто в зеркале живет» осталась неразгаданной.
Только ведь это наверняка ловушка! Остальным рассказывать нельзя… и вдвоем туда лезть – самоубийство! Ну и как узнать, чего хочет от Ирки серокожий, где Лика, а может, и бабка с козой?
– Чего вы там орете? – из бабкиной спальни выглянул Вовкулака. – Нашли чего?
Танька только помотала головой:
– У Ирки в комнате погром, но, кажется, ничего не пропало.
– А здесь? – он кивнул на распахнутый настежь шкаф… пустой, почти как холодильник. Среди сброшенных с вешалок вещей Танька увидела растянутую древнюю кофту, потертую юбку, связанный из обрывков старых ниток шарф. Ни бабкиных новых свитеров, ни брючного костюма попросту не было. Раскиданные по полу обувные коробки тоже пусты. Только валялись кверху подошвами тапки с потрепанными розовыми помпонами. Танька вдруг повернулась и вышла из комнаты. Хлопнула дверь ванной, и через мгновение Танька появилась снова.
– Я еще могу поверить, что похитители разрешили бабке взять с собой новые вещи и обувь. И съели всю еду из холодильника. Но чтоб они сняли ее постельное белье и сложили в ванной на стиральной машине – этого быть не может!
– Могли выманить. На свидание с этим ее… дед-френдом из санатория – как тогда, с чертями, – предположил Богдан.
– А козу она с собой для гламурности взяла? Вместо чихуа-хуа. Ладно, сейчас разберемся! – С хищным блеском в глазах Танька кинулась на бабкины тапки. – За кого они меня держат? Думают, я такую элементарную вещь сделать не сумею? – зло пробормотала она и с тапкой наперевес ринулась к зеркалу.
– Что там, таракан? – Вовкулака шарахнулся с Танькиного пути.
– Нет, бабка! – отрезала Танька.
Вовкулака и Богдан уставились на зеркало, точно рассчитывали разглядеть там бабку размером с таракана. Танька вперилась в стекло пристальным взглядом и забормотала поисковое заклятие. Некоторое время в комнате звучал только ее монотонный голос.
– Ну в чем дело, где бабка? – резко выкрикнула Танька и сунула тапку прямо в стекло – наверное, чтоб зеркалу было виднее.
И тогда зеркало ПОСМОТРЕЛО на Таньку. Невозможно было ошибиться, невозможно перепутать – стекло оставалось глубоким и прозрачным, обычным зеркалом, но оно также очевидно глядело на Таньку, как если б посредине стекла прорезалась пара внимательных глаз. Смотрело с недоуменным раздражением, как если бы… Танька вломилась в кабинет к директору школы с требованием доложить, чем он тут занимается. Танька побледнела, потом покраснела… Богдан схватил ее за плечи и оттащил от зеркала.
– Извините! – крикнул он в стекло. – Она… не хотела вас обидеть!
Стекло не изменилось, но создалось четкое ощущение, что в его глубинах пожали плечами… и давящий взгляд исчез. Тихо охнув, Танька выскользнула из рук Богдана и опустилась прямо на пол.
– «Тот, кто в зеркале живет…» – шепотом повторила она слова Кумушницы. – Кажется… я зацепила обитателей зазеркалья. Случайно. Я не хотела! Я… – Она попыталась вытереть мокрое от пота лицо, недоуменно поглядела на стиснутую в ладони бабкину тапку и пролепетала: – Я могу еще дома попробовать.
– Не надо, – отнимая у нее тапку, мягко посоветовал Вовкулака. – Не знаю, кто там, в том зазеркалье, но видно ж… гм, в смысле, чувствуются серьезные ребята. Не стоит им в морду грязную обувь совать. А вот домой – пожалуй, стоит.
– Мы обещали к вечеру приехать… а уже почти ночь, – мрачно согласился Богдан.
– Я послала эсэмэски, что у нас колесо спустило, задержимся. Твоим родителям тоже. Сам бы не догадался! – У Таньки аж внутренности подрагивали от страха, поэтому наехать на Богдана хотелось особенно остро.
– Ну у меня же есть ты: такая заботливая и предусмотрительная. Даже с моими родителями вместо меня общаешься. – Богдан обиделся. Гнал он ее к тому зеркалу, что она теперь на нем отрывается?
– Хорошо, я больше не буду! – немедленно согласилась Танька. – Пусть они с ума сходят, ты ж сам позвонить не догадаешься.
– Ну-ка тихо, парочка! – цыкнул на них Вовкулака. – Сперва на Хортицу ехали, потом вокруг дуба скакали, потом Ирку искали… Полтора суток на ногах – неудивительно, что вы цапаетесь. Нужно выспаться и подумать. – Он направился обратно к кухне. – Сейчас Оксанка за своими девками приедет – и по домам.
– А если бабка все-таки вернется? – несмело предположила Танька.
– Я ее караулить не останусь! – истерично выкрикнула Марина.
– Тебя кто-то просит? – огрызнулся Вовкулака и шумно поскреб пятерней за ухом. – Позвоню ребятам, пусть кто-нибудь тут посидит, вдруг и впрямь вернется.
Танька убито кивнула: бабкино возвращение – ее последняя надежда, и с каждой минутой эта надежда становилась все призрачнее.
– И вот еще что… – начал Вовкулака. – Давайте-ка на всякий случай ориентировочку заполним. Дескать, так и так, старушка пропала из дома. Если до завтра не появится, я эту ориентировку в ход пущу. Чаклунство чаклунством, а неизвестно, откуда информация поступить может.
Вовкулака вытащил официального вида бланк.
– Точный возраст ее знаете? – нацарапав что-то наверху бланка, спросил он. Ребята покачали головами. – Ладно, напишем около шестидесяти. Фотку бы найти…
