Мисс Элеонора не ответила, и у меня снова упало сердце.
– Вам стоит поговорить с ним, – не сдавался я. – И хотя это может скомпрометировать того, кого вы желаете защитить…
Она порывисто встала.
– Я никогда никому не расскажу, как ко мне попал этот ключ.
И снова сев, решительно сомкнула руки на груди.
Я встал и прошелся по комнате, ядовитый зуб ревности впился глубоко в мое сердце.
– Мистер Рэймонд, если случится худшее, и все, кто любит меня, станут на коленях умолять меня рассказать, я все равно этого не сделаю.
– Это означает, – сказал я, стараясь не выдавать своей тайной мысли и одновременно решив выведать, если получится, причину ее молчания, – что вы пытаетесь помешать отправлению правосудия.
Она не ответила и не пошевелилась.
– Мисс Ливенворт, – сказал тогда я, – столь упорная защита другого за счет собственного доброго имени, несомненно, дело весьма благородное, но ваши друзья и поборники правды и справедливости не примут такой жертвы.
Она посмотрела на меня высокомерно и промолвила:
– Сэр!
– Если вы не поможете, – продолжил я спокойно, но решительно, – нам придется обойтись без вашей помощи. После сцены наверху, свидетелем которой я только что стал, после того, как вы так убедительно доказали не только, что не виновны, но и что вас страшит преступление и его последствия, я перестану себя уважать, если не огражу вас от клеветы, пусть даже это будет стоить мне вашего расположения.
Снова эта тяжелая тишина.
– Что вы предлагаете? – наконец спросила мисс Элеонора.
Перейдя через комнату, я встал перед нею.
– Я предлагаю полностью и навсегда освободить вас от подозрений, найдя и представив общественности истинного преступника.
Я ждал, что мисс Элеонора отшатнется, – такова была моя уверенность в том, что я знаю, кто истинный преступник. Вместо этого она только еще крепче сцепила руки и воскликнула:
– Сомневаюсь, что у вас это получится, мистер Рэймонд!
– Сомневаетесь, что я могу найти виновного, или сомневаетесь, что смогу отдать его в руки правосудия?
– Сомневаюсь, – с вызовом ответила она, – что когда-нибудь станет известно, кто совершил это преступление.
– Есть один человек, который это знает, – возразил я, желая проверить ее.
– Один?
– Ханна. Эта девица знакома с тайной совершенного в ту ночь злодеяния, мисс Ливенворт. Найдя Ханну, мы найдем того, кто укажет на убийцу вашего дяди.
– Это всего лишь предположение, – сказала она, но я видел, что удар попал в цель.
– Ваша сестра назначила солидное вознаграждение, и сейчас ее ищет вся страна. Не пройдет и недели, как Ханна найдется.
Выражение лица мисс Элеоноры и поза изменились.
– Она мне не поможет.
Я удивился.
– Что-нибудь или кто-нибудь может вам помочь?
Она медленно отвернулась.
– Мисс Ливенворт, – продолжил я еще настойчивее, – у вас нет брата, который помогал бы вам, у вас нет матери, которая направила бы вас, так позвольте мне за неимением друзей ближе и дороже просить вас всецело довериться мне и сказать одну вещь.
– Какую? – спросила она.
– Брали ли вы бумагу со стола в библиотеке, что вам приписывают?
Мисс Элеонора ответила не сразу, а какое-то время сидела, глядя перед собой так сосредоточенно, что можно было подумать, будто и ответ, и сам вопрос в эту минуту занимают ее меньше всего. Наконец она повернулась ко мне и сказала:
– Отвечая вам, я рассчитываю на то, что об этом никто не узнает. Да, мистер Рэймонд, я брала эту бумагу.
Сдержав возглас отчаяния, который чуть не сорвался с моих уст, я продолжил:
– Я не стану спрашивать, что это за бумага… – Она осуждающим жестом отвергла намек. – Но скажите, эта бумага еще существует?
Она внимательно посмотрела мне в глаза.
– Нет.
С трудом мне удалось не выказать разочарования.
– Мисс Ливенворт, – сказал я, – может показаться жестоким то, что я давлю на вас в такое время, но только лишь понимание опасности, которая вам грозит, заставляет меня, возможно вызвав у вас неудовольствие, задавать вопросы, которые в иных обстоятельствах показались бы несерьезными и даже оскорбительными. Вы уже рассказали мне одну вещь, которую я очень хотел узнать. Не могли бы вы сообщить, что услышали в тот вечер, сидя в своей комнате, после того, как мистер Харвелл поднялся по лестнице, и до того, как закрылась дверь библиотеки, о чем вы упоминали во время допроса?
В своих расспросах я зашел слишком далеко и сразу же почувствовал это.
– Мистер Рэймонд, – ответила мисс Элеонора, – поддавшись желанию не показаться вам неблагодарной, я позволила уговорить себя ответить на один из ваших срочных вопросов, но дальше пойти не могу. Не просите.
Пораженный в самое сердце ее укоризненным видом, я с некоторой грустью ответил, что ее желания должны уважаться.
– Но я намерен сделать все, что в моих силах, чтобы найти истинного автора этого преступления. Это священный долг, и я чувствую, что именно я призван его исполнить. Но я не стану больше задавать вопросы и мучить вас дальнейшими просьбами. То, что должно быть сделано, будет сделано без вашего участия и с одной лишь надеждой: в случае успеха вы поймете, что двигало мною, поймете, что я действовал бескорыстно.
– Я и сейчас готова это признать, – начала мисс Элеонора, но замолчала и посмотрела на меня почти с мольбой. – Мистер Рэймонд, вы ведь можете все оставить как есть? Можете? Я не прошу вас о помощи и не хочу ее. Я бы предпочла…
Но я не стал ее слушать.
– Виновный не имеет права наживаться на щедрости невиновного. Рука, нанесшая этот удар, не лишит благородную женщину чести и счастья. Я сделаю все, что смогу, мисс Ливенворт.
В тот вечер, когда я возвращался домой, чувствуя себя безрассудно смелым путешественником, который в миг отчаяния ступает на узкую доску, перекинутую через бездну неизмеримой глубины, передо мною всплыл вопрос: как, не имея иных доказательств, кроме собственного убеждения в том, что Элеонора Ливенворт вознамерилась защитить какого-то человека ценой собственного доброго имени, я должен побороть предубеждения мистера Грайса, найти настоящего убийцу мистера Ливенворта и снять с невинной женщины подозрения, которые, нужно сказать, пали на нее небезосновательно?
Книга вторая
Генри Клеверинг
Глава 14
Дома у мистера Грайса
Разное мы говорим
[13]
.
