– Мистер Грайс, – отрубил я, – я никогда не стану искать дружбы человека, чтобы после сдать его полиции.
– Для вашего плана необходимо познакомиться с мистером Клеверингом, – сухо ответил он.
– А-а! – воскликнул я. – Так он имеет отношение к этому делу?
Мистер Грайс задумчиво разгладил рукав пиджака.
– Не знаю, поэтому и может понадобиться его сдать. Так вы согласны?
– Да.
– Даже если найдете его приятным в общении?
– Да.
– Даже если в разговоре узнаете нечто, что может помочь вашим попыткам спасти Элеонору Ливенворт?
Произнесенное на этот раз «да» звучало уже не так уверенно. Играть в предстоящей драме роль шпиона мне хотелось меньше всего.
– В таком случае, – продолжил мистер Грайс, не обращая внимания на полный сомнений тон, которым я соглашался, – советую вам незамедлительно поселиться в «Хоффман-хаус».
– Сомневаюсь, что это поможет, – сказал я. – Если не ошибаюсь, я уже встречался с этим джентльменом и даже разговаривал с ним.
– Где?
– Сначала опишите его.
– Высок, хорошо сложен, держится очень прямо, красивое загорелое лицо, волосы каштановые, но с проседью, проницательный взгляд и плавная речь. Очень представительная личность, уверяю вас.
– У меня есть причины полагать, что я уже видел его, – сказал я и в двух словах рассказал, когда и где.
– Хм… – протянул сыщик, выслушав меня. – Вы явно интересуете его не меньше, чем он нас. Жаль, что вы уже разговаривали с ним, это могло создать неблагоприятное впечатление, а сейчас очень важно, чтобы между вами не было недоверия.
Он встал и прошелся по комнате.
– Что ж, придется продвигаться медленнее, вот и все. Дайте ему возможность увидеть вас в ином, лучшем свете. Зайдите в читальный зал «Хоффман-хаус». Заговорите с людьми, которых встретите там, только не слишком настойчиво и выберите собеседников посолиднее. Мистер Клеверинг весьма привередлив и не почтет за честь внимание рубахи-парня, который запанибрата со всеми вокруг. Покажите, кто вы есть на самом деле, и он сам подойдет к вам.
– А что, если мы ошибаемся, и человек, которого я встретил на углу Тридцать седьмой улицы, был не мистером Клеверингом?
– Я буду очень удивлен, вот и все.
Не зная, что еще возразить, я замолчал.
– А мне пока придется хорошо подумать, – весело прибавил он.
– Мистер Грайс, – сказал я, чтобы показать, что все эти разговоры о посторонних людях не смогли заставить меня забыть собственные планы, – есть один человек, о котором мы еще не поговорили.
– Да? – негромко произнес он, развернувшись так, что у меня перед глазами снова оказалась его широкая спина. – И кто же это?
– Как кто? Мистер…
Но я не смог продолжить. Какое право имел я упоминать имя человека, не имея достаточных доказательств его вины?
– Прошу прощения, – сказал я, – но я, пожалуй, не стану поддаваться порыву и не буду называть имен.
– Харвелл? – буднично обронил сыщик.
Кровь, прихлынувшая к моему лицу, невольно подтвердила его догадку.
– Не вижу причин, почему бы нам не поговорить о нем, – продолжил мистер Грайс. – Конечно, в том случае, если от этого разговора будет какая-то польза.
– Думаете, во время допроса его показания были правдивыми?
– Их не опровергли.
– Он своеобразный человек.
– Я тоже.
Я несколько смутился и, понимая, что оказался в невыгодном положении, взял со стола шляпу, приготовившись попрощаться, но вдруг, вспомнив о Ханне, спросил, нет ли о ней новостей.
Мистер Грайс замялся и не отвечал так долго, что я уже начал сомневаться, собирается ли этот человек доверять мне, но неожиданно он поднял обе руки и с жаром воскликнул:
– Это не дело, а чертовщина какая-то! Если бы сама земля разверзлась и поглотила эту девицу, она бы и то не исчезла так бесследно.
У меня упало сердце. Элеонора говорила: «Ханна мне не поможет». Неужели она действительно исчезла? Навсегда?
– У меня задействована целая толпа агентов, не говоря уже о простых людях, но никто даже шепота не слышал о том, где она или что с ней случилось. Я только боюсь, что одним прекрасным утром она всплывет в реке без признания в кармане.
– Все зависит от ее показаний, – заметил я.
Он коротко фыркнул.
– Что об этом говорит мисс Ливенворт?
– Что Ханна делу не поможет.
Мне показалось, услышанное несколько удивило мистера Грайса, но он попытался скрыть это, для чего кивнул и произнес:
– Ее нужно найти, и я найду ее, если пошлю В.
– В?
– Это мой агент, живой вопросительный знак, поэтому мы зовем его В – первая буква слова «вопрос». – И когда я повернулся, чтобы уходить, добавил: – Когда станет известно содержание завещания, приходите ко мне.
Завещание! Я совсем забыл о завещании.
Глава 15
Открываются дороги
Нет и не может в этом быть добра
[15]
.
Уильям Шекспир. Гамлет
Я пришел на похороны мистера Ливенворта, но не видел сестер ни до, ни после церемонии. Однако мне удалось поговорить с мистером Харвеллом, и этот недолгий разговор, хотя и не принес ничего нового, дал обильную пищу для новых предположений. Ибо он, едва заметив меня, первым делом спросил, видел ли я вчерашнюю вечернюю «Телеграм», и когда я ответил утвердительно, посмотрел на меня с такой тоской и мольбой во взгляде, что я не удержался и спросил, как такие чудовищные намеки, порочащие доброе имя благородной юной леди, могли попасть в газеты. Его ответ поразил меня:
– Чтобы виновная сторона раскаялась и назвалась истинным убийцей.
Интересное замечание для того, кто не знает ни настоящего убийцы, ни его характера, и я бы продолжил разговор, но секретарь, человек немногословный, после этого замкнулся в себе, и больше из него вытащить ничего не удалось. Очевидно, мне все же предстояло втереться в доверие к мистеру Клеверингу или к кому-нибудь другому, кто мог бы пролить свет на тайны этих девиц.
В тот вечер мне сообщили, что мистер Вили вернулся домой, но пока еще был не в том состоянии, чтобы разговаривать о таком болезненном деле, как убийство мистера Ливенворта. Также я получил записку от мисс Элеоноры, в которой она указывала свой адрес и одновременно просила не навещать ее без серьезного повода, поскольку она слишком плохо себя чувствует, чтобы принимать гостей. Это короткое письмо тронуло меня. Больная, одинокая, в чужом доме – не позавидуешь!
