Ру дополнил слова взмахом руки со стаканом. Вино выплеснулось в лицо Се, попав в глаза.
Следы бургундского залили ему щеки и рубашку.
Ру на мгновение замер, довольный собой, но потом испугался, поняв, что устроил сцену на таком важном мероприятии.
Не успели они оба что-либо сказать, как маленькая престарелая женщина подошла к Се и подала ему бумажную коктейльную салфетку.
– О, это не поможет, – сказала она. Пока он вытирал лицо, старушка взяла его под руку, потащила прочь.
Несмотря на азиатскую внешность, говорила она на безупречном английском.
– Позвольте проводить вас в туалет, где можно будет хорошо умыться и почиститься.
Они направились к выходу.
– Ужасно сожалею, что это случилось. – На ней был ярко-красный костюм и губная помада в тон. Она вцепилась ему в руку удивительно крепко. – Какой позор. В такой замечательный вечер.
Если бы он захотел убежать, то пришлось бы побороться, чтобы вырваться от нее.
Они покинули комнату, шум остался позади.
– А ведь ваши работы и правда лучше, чем у всех.
– Я польщен.
– Я изучала их последние два дня.
– Рад, что они вам понравились.
– У вас тонкий стиль.
– Вы куратор музея? – спросил Се.
– Да. Специализируюсь на каллиграфии.
– Вы из Китая?
– Я с Тибета.
Се почувствовал, как по спине побежали мурашки.
– И ваши работы я изучила очень старательно, – продолжила она, уводя его в тихий коридор, свободный от посетителей. – Я многое увидела.
– Надеюсь, вам понравилось то, что вы увидели.
– В ваших работах немало намеков, которые легко не заметить, но важно найти.
Се не ожидал реального контакта раньше Парижа. Он и не смел надеяться на помощь.
– Вот мы и пришли, – сказала она, остановившись у двери. – Когда закончите, найдете дорогу обратно в галерею?
– Да. Благодарю вас. Большое спасибо.
– Тогда ладно. Теперь будьте осторожны, Се Пин.
Он кивнул.
– Многие хотят, чтобы у вас все удалось, – прошептала она. – Мы будем следить за вами во время поездки. Никого не ищите. Они сами найдут вас. Вы очень храбрый.
– Благодарю, – повторил Се и поклонился.
Когда он поднял голову, она уже отвернулась.
Открыв дверь туалета, Се направился к раковине и не заметил человека, возникшего прямо за ним. Вспышка в зеркале, широкая повязка у него на губах. Се попытался кричать, но незнакомец сильно зажал ему рот рукой.
Глава 31
Франция, Париж. Четверг, 26 мая, 19.15
Закат отражался в Сене, желтые тона уступили место дымчатым малиновым бликам, постепенно растаявшим лавандовыми тонами, разлитыми по поверхности воды, словно художник-импрессионист воспользовался вечером вместо полотна.
– Не уверена, что это хорошая идея, – сказала Жас.
– Гулять по мосту? – удивился Гриффин.
– Устраивать себе ужин. – Она забыла, как Гриффин всегда играл ее словами. – А если они что-то найдут?
Он положил ладонь ей на руку, чтобы она замолчала.
– У Марше есть наши номера телефонов.
Сквозь жакет она почувствовала давление его пальцев. От внезапного тепла его рук внутри у нее что-то растаяло, но Жас постаралась взять себя в руки и отстранилась.
– Робби не простит мне, если я позволю тебе голодать, – сказал Гриффин.
Жас задумалась, помнит ли он те воскресные ужины, или же обращение к их прошлому было подсознательным. Жас подумала о потрепанной и потертой ленточке в шкатулке для драгоценностей в Нью-Йорке. Сказать ему о ней Жас не могла. Признание предполагало бы определенный уровень эмоциональной зависимости, которой ей не хотелось. Ленточку Жас хранила для того, чтобы не поддаваться слабости, но не потому, что ей до него было дело.
Гриффин облокотился о парапет, глядя на Нотр-Дам. Жас посмотрела в другую сторону, на Гранд-Палас. Закатное солнце золотило его стеклянную крышу. Казалось, что викторианское здание охвачено пожаром.
Вокруг них пешеходы пересекали Карусель по пути с Левого берега на Правый и обратно. Жас и Гриффин не были единственными, кто остановился, чтобы полюбоваться городом. Слева от них пожилая пара, прижавшись друг к другу, показывали на виды и фотографировали их. Справа страстно обнимались мужчина и женщина. Жас отвела взгляд и стала смотреть на реку.
– У тебя есть кто-нибудь? – тихо спросил Гриффин.
Она не ожидала такого личного вопроса, не слишком уверенная, что хочет с ним этим делиться.
– Несколько месяцев тому назад – да, – сказала она, все еще глядя на реку.
– Ты ушла от него или он?
– Странный вопрос.
– Разве? Прости.
Она пожала плечами и прикусила губу.
– Я вынудила его оставить меня.
– Что это значит?
– Он хотел, чтобы я переехала к нему. Когда мне… Знаешь, не думаю, что после всего хочу говорить об этом.
Гриффин протянул руку, положил ей на плечо и развернул лицом к себе.
– Если хочешь мне рассказать, то я готов выслушать.
Жас снова пожала плечами.
– Похолодало, – сказала она, плотнее запахнув свой жакет. – Надо идти.
В молчании они дошли до конца моста и дождались светофора. Потом прошли под большой каменной аркой в комплекс Лувра. Пройдя через Кёр д’Наполеон, Гриффин остановился напротив стеклянной пирамиды Пей.
Вокруг них толпились сотни людей, фотографирующих и отдыхающих у фонтана. Совсем немногие изучали архитектуру так же старательно, как Гриффин.
В глазах Жас отразился последний солнечный луч. Она моргнула. Мир вокруг нее заколыхался. На секунду она увидела повозку, запряженную лошадью, слуг в ливреях, открывающих двери, женщину в платье из золотой парчи и в замысловатом парике, пахнущую цветочными духами и немытым телом.
– Есть доказательства, что пирамидальные формы извлекают микроволновые сигналы из атмосферы и преобразуют в электрическую энергию.
– Что ты сказал? – спросила Жас, не расслышав ни слова.
– Существуют доказательства, что пирамиды извлекают микроволны из атмосферы и преобразуют в электрическую энергию. Именно поэтому даже построенные в наши дни пирамиды действуют как магический центр.
– Не думала, что теперь ты веришь в магию. Ты сильно изменился, как я погляжу?
– Теперь нет большего скептика, чем я. Но я провел ночь в пирамиде и пережил нечто, чего не могу объяснить.
