Он с облегчением увидел, что Солей взяла себя в руки, развернула плечи и глаза ее посуровели.
– Думаю, мне нужно одеться и погулять по палубе, если можно. Я давно не видела заката, не дышала свежим воздухом.
Она указала на чемодан, стоящий у двери ванной. Кабрильо узнал появившийся из гардеробной секции магазина «Мэджик шоп». Линда и Кевин Никсон уже приодели ее.
– Можно, конечно, – быстро согласился Хуан. – Если что-нибудь потребуется, обратитесь к любому члену команды. Хотя мы не нашли вас там, где ожидали, все чувствуют облегчение, зная, что вы в безопасности.
– Спасибо вам за все.
– Коктейли в кают-компании в шесть. Одежда повседневная, но ради вас я надену свой плащ.
Солей слегка улыбнулась этой попытке шутить, и Кабрильо ушел. В конце концов он отыскал Линду. Она была в спортзале с Эдди Сенгом. Оба, в традиционной одежде занимающихся боевыми искусствами, боролись на матах.
– Недостаточно физических нагрузок для одного дня? – пошутил Хуан.
Линда вспыхнула.
– Этот мерзавец Смит одолел меня в джунглях, и я хочу, чтобы Эдди показал мне мои ошибки.
Сенг имел регалии в нескольких стилях единоборств и был инструктором Корпорации.
– Это подождет. Нам надо поговорить.
Линда поклонилась Эдди и пошла по матам босыми ногами.
– Могу сказать сразу: Смит ничего не выдал. Доставил меня в Янгон и ввел мне наркотик.
– И ты очнулась в вертолете, летевшем к нефтяной платформе.
– Откуда ты знаешь? – спросила она, приподняв одну бровь.
– Я Супермен. Только что говорил с Солей.
– Просто говорил?
Хуан не попался на эту удочку.
– Был Смит вместе с тобой в вертолете?
– Да. С тем самым рюкзаком. Рюкзак лежал на полу между ним и летчиком. Перед тем как мы сели, он открыл его. Там были кристаллы рубина, большие. Около тридцати сантиметров длиной, уже ограненные, отполированные. Я в жизни ничего похожего не видела.
Кабрильо не мог поверить, что все это сложный план контрабанды. Здесь наверняка что-то еще.
Линда продолжала говорить.
– Когда мы сели, я продолжала разыгрывать из себя одурманенную. Меня сразу повели в камеру, где находилась Солей, поэтому я не знаю, оставался ли Смит там до конца.
– Полагаю, нет. Бахар много потрудился, чтобы получить этот мешок. Камни были ему нужны как можно скорее. Позволь спросить кое о чем. Я обнаружил, что целых два яруса этой платформы были заставлены компьютерами. Тысячами соединенных друг с другом компьютеров. Есть догадки?
– Обратись в мозговой трест. Марк и Эрик помешаны на компьютерах.
– Разве мы не должны называть их информационными технологами?
– Значит, я неполиткорректна. Возбуди дело против меня. Серьезно, тебе нужно спросить их. Меня сразу же затолкали в эту черную яму Калькутты.
Кабрильо нашел Марка с Эриком в каюте Стоуна. Они рубились в видеоигру на громадном плоском экране, представляющем собой четыре собранные в квадрат панели. Хуан понимал, что некоторые игры повышают квалификацию, но не видел смысла в том, что они гоняют карикатурную машину, водитель которой походил на африканского муравьеда.
– Вы, ребята, наверное, еще не слышали.
– Не слышали чего?
– На той нефтяной платформе была и дочь Круассара. Его использовали, чтобы связаться с нами. А Макд Лоулесс был шпионом.
– Что? – воскликнули они хором.
– Настоящий злодей – Гунаван Бахар. Это он все задумал. Ваша первоочередная задача проникнуть в каждую часть его жизни. Мне нужно знать, кто он в действительности, что ему нужно. Когда мы пытались справиться о Бахаре у Оверхолта, он сказал, что Бахара нет на радарскопе ЦРУ, поэтому вам самим придется копать как можно глубже.
– Постой-постой, – сказал Марк. – Макд шпион? Чей?
Кабрильо рассказал запутанную историю и закончил тем, что они с Максом сочли, что Бахар видит в Корпорации прямую угрозу тому, что он задумал.
– И два последних сообщения, – добавил он. – Линда видела отполированные большие рубины в рюкзаке, который мы нашли в Мьянме, и я обнаружил, что два яруса платформы были превращены в один громадный сервер. Есть соображения?
Молодые гении уставились друг на друга, словно приводя в соответствие мысли. Наконец Марк заговорил.
– Это не могли быть рубины. Корунд, основной материал рубинов и сапфиров – разницу создают примеси придающих цвет минералов: рубину – хрома, сапфиру – железа или титана – имеет шестиугольную кристаллическую структуру, но она пластинчатая, а не линейная.
Кабрильо сохранял бесстрастное выражение лица, а внутри у него все кричало: «Говори понятней!»
– Он говорит, – перевел Стоун, – что рубины не растут в длину, как изумруд или кварц, так что Линда не могла видеть рубины такой длины. Это какой-то иной тип кристаллов.
Это подкрепляло версию Хуана о том, что это не контрабанда драгоценных камней, но не приближало к истине.
– А компьютеры?
Марк ответил:
– Очевидно, Бахару нужно было разобраться с большими числами, но без дополнительных сведений о нем и его целях невозможно точно сказать для чего и зачем.
– Тогда вы получили приказ. Мне нужны ответы.
– Ясно, босс, – ответил Стоун.
Глава 17
Джон Смит сошел с трапа частного самолета и оказался в объятиях Гунавана Бахара. Они обнялись, как братья.
– Ты отлично сработал. – Бахар отодвинул Смита на расстояние вытянутой руки, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Это оказалось легче, чем нам представлялось, особенно после того, как вы заключили сделку с армией.
Они разговаривали по-английски, на единственном общем для них языке.
Смит действительно взял псевдоним при вступлении в Иностранный легион. Он родился в Алжире, получил имя Абдул Мухаммед и, как многие соотечественники, имел в жилах немало французской крови после ста тридцати лет колониальной оккупации. И, как многие соотечественники, за сорок с лишним лет независимости не утратил ненависти к бывшим господам. Однако вместо того, чтобы сражаться в своей стране против правительства, развращенного западным влиянием, он решил сражаться с врагом изнутри и вступил в легион, чтобы получить военную подготовку и понять, как втереться в доверие к европейцам и легко притворяться одним из них.
По окончании пятилетнего контракта он уволился и присоединился к моджахедам, сражался против русских в Афганистане. Война ему нравилась, но уровень невежества этих людей поразил. Он увидел, что все они суеверные крестьяне и воюют друг с другом не меньше, чем с шурави. Даже великий шейх бен Ладен был фанатиком, искренне верившим, что, как только прогонят русских, нужно начать войну с неверными на Западе.
