– Если ты улетела из дому, – громко сказала Нэн, – то лучше вернись поскорее и скажи своей маме, что ты виновата и никогда больше не будешь так делать.
– Мне очень приятно, что ты даешь такие умные советы пчеле. И смотри, она тебя послушалась, – с улыбкой сказала миссис Джо, подходя к Нэн и глядя на улетавшую пчелу.
Нэн смахнула слезинки и прижалась к миссис Бэр, которая посадила ее к себе на колени.
– Ну, как по-твоему, хорошее наказание придумала моя мама для беглянок? – спросила миссис Джо.
– Да, – потупившись, ответила Нэн.
– Я надеюсь, что тебе не придется больше его испытывать.
– Не придется, – ответила Нэн так горячо, что миссис Бэр осталась довольна и не стала больше ничего говорить. В эту минуту прибежал Роб, осторожно державший в руке «кастрюльный пирожок», как называла его Азайя, потому что он жарился в кастрюле.
– Этот пирожок с моей черникой. Я дам тебе половину, потому что мы вместе заблудились, – сказал он Нэн. – Ведь ты больше не будешь?
– Никогда не буду, – твердо ответила Нэн.
– Тогда пойдем к Мэри-Энн и попросим ее разрезать пирожок. Ведь скоро уже чай!
Нэн вскочила, чтобы бежать вместе с ним, но вспомнила, что привязана.
– Ах, я и забыла, что мне нельзя! – воскликнула она.
– А ты попробуй, – посоветовала ей миссис Бэр, которая незаметно развязала и сняла бечевку с пояса Нэн.
Почувствовав себя на свободе, девочка горячо поцеловала миссис Джо и пулей вылетела из комнаты, а за ней бросился Роб с пирожком, оставляя за собой дорожку из черничного сока.
Глава 13
Маленькая принцесса
После этой истории, взволновавшей весь Плумфилд, в течение нескольких недель в нем царили мир и спокойствие. Старшие мальчики сознавали, что это трагическое событие произошло отчасти по их вине, и стали с тех пор необыкновенно внимательны и заботливы. А младшие, наслушавшись рассказов Нэн об опасностях, которым подвергались они с Робом, начали смотреть на подобные приключения как на величайшее зло. Они теперь едва осмеливались высунуть нос за пределы аллеи, опасаясь, как бы вдруг не наступила ночь и из темноты не показались призрачные черные коровы.
– Это что-то слишком уж хорошо, так не может долго продолжаться, – говорила порой миссис Джо, по опыту знавшая, что за таким затишьем обычно следует буря. И в то время как другая, менее опытная женщина вообразила бы, что ее мальчики превратились чуть не в ангелов, она готовилась к внезапному извержению домашнего вулкана.
Одной из причин такого временного затишья было прибытие маленькой Бесс. Родители оставили ее на неделю в Плумфилде, а сами уехали по делам.
Мальчики смотрели на златокудрую принцессу как на что-то среднее между ребенком, ангелом и феей. Она действительно была очень мила – со своими длинными, спускавшимися ниже талии золотистыми волосами, унаследованными от матери. Они казались блестящим покрывалом, из-за которого она улыбалась, когда была довольна, и за которым скрывалась, если чувствовала себя обиженной. Все баловали маленькую принцессу, но это, по-видимому, ей не вредило. Она только привыкла к тому, что ее присутствие радует всех, как солнечный свет, что на ее улыбку все отвечают улыбками, а к ее маленьким горестям относятся с горячим сочувствием.
Совершенно бессознательно она делала во благо своим «подданным» гораздо больше, чем многие настоящие правители, потому что управляла кротко, и ее власть скорее чувствовалась, чем проявлялась в действительности. Она никому не позволяла дотронуться до себя грубо или грязными руками, поэтому, когда она гостила в Плумфилде, мыла уходило гораздо больше, чем обычно: мальчики считали величайшей честью позволение сопроводить куда-нибудь ее высочество и глубочайшим позором, если она презрительно говорила: «Уйди от меня, грязнуля!»
Громкие голоса и ссоры пугали ее, поэтому все старались при ней говорить тише и мягче, а ссоры при ее приближении немедленно прекращались. Она любила, чтобы ей прислуживали, и старшие мальчики охотно исполняли ее приказания, а младшие просто были ее покорными рабами во всем. Они просили разрешения возить ее колясочку, носить за ней корзиночку, когда она ходила за ягодами, и передавать ей тарелку за столом. Никакая услуга для нее не казалась им унизительной. Томми и Нед как-то даже чуть не подрались, добиваясь чести почистить ее башмачки.
Общество Бесс оказало благотворное влияние и на Нэн. Вначале, когда та начинала кричать или буянить, маленькая принцесса с удивлением и тревогой устремляла на нее свои голубые глазки и убегала, как будто считала Нэн каким-то диким зверьком.
Для Нэн, с ее горячим сердечком, это было очень больно, хотя она и говорила: «Пусть ее! Мне решительно все равно!» – но на самом деле ей было далеко не все равно, и когда Бесс как-то сказала: «Я люблю больше мою кузину, потому что она тихая», Нэн принялась так трясти Дэйзи, что у той застучали зубы. А потом она убежала на гумно, где долго и горько плакала. В этом убежище скорбящих душ она нашла утешение и добрый совет. Выйдя оттуда, она внимательно осмотрела фруктовый сад и отыскала один сорт ранних яблок, которые Бесс очень любила, потому что они были маленькие, розовые и сладкие.
С этим подношением Нэн приблизилась к принцессе. Дар, к ее величайшему удовольствию, был милостиво принят, а когда Дэйзи в знак примирения поцеловала Нэн, Бесс последовала ее примеру. После этого они всегда играли вместе, и Нэн пользовалась расположением ее высочества. Однако временами она чувствовала себя как запертая в клетке птичка. Тогда она расправляла крылышки, улетала куда-нибудь подальше и громко пела, не опасаясь потревожить пухленькую голубку Дэйзи и золотистую канарейку Бесс. Но общество принцессы все же принесло ей пользу. Видя, как все любят тихую, изящную девочку, Нэн стала подражать ей – она горячо желала, чтобы ее тоже любили, и старалась добиться этого.
Не было ни одного мальчика в доме, который не испытывал бы на себе влияния Бесс, и все они, сами не сознавая как и почему, вели себя всё лучше. Бедный Билли с величайшей преданностью смотрел на маленькую Бесс; Дик и Долли подносили ей ивовые свистульки – единственное, что они умели делать, – а она благосклонно их принимала, но никогда не пользовалась; Роб верно и преданно служил ей, а Тедди бегал за ней, как собачонка. Джека она не любила – за то, что у него были бородавки на руках и грубый голос; Фаршированный Кочан не нравился ей, потому что слишком жадно и неопрятно ел, и он старался исправиться, чтобы не возбуждать отвращения в маленькой леди, сидевшей напротив него. Нед впал в полнейшую немилость и был удален от двора после того, как Бесс увидела, как он мучил какую-то несчастную полевую мышку. Бесс не могла забыть этого ужасного зрелища, закрывалась волосами, когда Нед подходил к ней, повелительно махала ручкой и говорила:
– Нет, я не люблю тебя. Ты отрезал хвостик у маленькой мышки, и она пищала!
Когда приехала Бесс, Дэйзи спокойно уступила ей первое место и взяла на себя скромную роль главной поварихи; Нэн стала фрейлиной, Эмиль занял должность канцлера казначейства и щедро тратил общественные деньги на театральные представления, которые обходились по девять пенсов; Франц был первым министром, он заведовал государственными делами и вступал в отношения с иностранными державами; Дэн командовал войсками и охранял владения принцессы, Деми был придворным философом, Нэт – музыкантом, а Томми взял на себя роль придворного шута.
