Так что, видите, меня привлекает в нем не одна только знатность. Многие хватаются за титул, но за ним может больше ничего не быть. В то же время, не скрою, во многом мною движет жажда избавить и себя, и вас от бедности. Я ненавижу бедность и воспользуюсь любой возможностью, чтобы расстаться с нею. Одна из нас должна устроиться хорошо. Мег этого не сделала, у Джо нет желания, Бет пока не до этого. Остаюсь я. Разумеется, я не вышла бы за человека, которого презираю. В этом вы можете быть уверены. Фред, конечно, не тот идеальный герой, о котором я мечтала, но я могла бы его полюбить всем сердцем, особенно если он будет любить меня и считаться с моим желанием творить и быть свободной.
То, что я нравлюсь Фреду, уже всем бросается в глаза. Он никогда не приглашает на прогулку или танец Фло, едет верхом всегда только с моей стороны экипажа, за столом старается занять место возле меня, смотрит всегда очень нежно, а если кто-то заговаривает со мной, то настораживается и хмурится. Я видела, с какой яростью он принялся нарезать мясо на тарелке, когда два австрияка – офицер и барон – принялись во всеуслышание обсуждать мою внешность. Обычно англичане сдержанны, а он порывист, в нем сказывается шотландская кровь, о чем можно догадаться по его прекрасным голубым глазам.
Вчера вечером на закате мы всей компанией отправились осматривать старинный замок, а Фред обещал присоединиться к нам позже, так как ему надо было забрать письма на почте. Мы прогуливались в садах, которые насадил в давние времена курфюрст для жены-англичанки, а потом спустились в подвал и обнаружили там огромных размеров бочку. Потом все пошли осматривать внутренние покои, а я расположилась на большой террасе – мне захотелось зарисовать голову каменного льва, увитую плющом. Я ощущала себя героиней романа, когда сидела там, глядя на извивающийся в низине Неккар, слушала, как играет австрийский военный оркестр у подножья горы, и ожидала поклонника. Я чувствовала, что в этот вечер что-то решится. Я была совершенно спокойна, ну, может быть, только слегка волновалась.
Я видела, как Фред вбежал в большую арку. Он был чем-то сильно встревожен, и я понимала, что он разыскивает меня. Когда Фред подошел ближе, я сразу поняла, что произошли какие-то неприятности. Оказывается, тяжко заболел Фрэнк, и Фреду надо было уехать вечерним поездом. Прощаясь со мной, он спросил: "Эми, вы не забудете меня?" Этим многое было сказано. Я ничего не обещала, но была очень ласкова с ним и, кажется, он остался доволен.
Через час он уехал. Нам теперь очень его не хватает. Я сейчас понимаю, что ему давно хотелось поговорить со мной, но отец взял с него слово пока не делать этого: он боится невестки "с того полушария". Скоро нам предстоит встреча в Риме. И если до тех пор я не передумаю, то отвечу согласием на его предложение руки и сердца.
Вот и все. Это мое личное, но я не могла не поделиться. Мамочка, не беспокойся, я не совершу необдуманных поступков. Ты ведь сама говоришь, что из нас четырех я "самая осмотрительная". Но, если можешь, поддержи меня советом, я очень в этом нуждаюсь. Жаль, что нам нельзя увидеться и поговорить. Люби меня, доверяй мне.
Всегда твоя Эми».
Глава IX
В поисках выхода
– Джо, меня очень беспокоит Бет.
– Почему, мама? Она стала выглядеть гораздо лучше с тех пор, как появились малыши.
– Сейчас меня даже больше беспокоит не ее здоровье, а душевное состояние. Я же вижу, что-то у нее неспокойно на сердце, и хочу, чтобы ты разузнала, в чем дело.
– Но почему тебе это кажется?
– Она теперь подолгу сидит одна и даже с отцом избегает общаться, а уж с ним-то она всегда была откровенна. Тут как-то я привела к ней поиграть малышей, и вдруг вижу – она плачет над ними. Она даже песни поет им не детские, а какие-то печальные. Прежде она никогда таких не пела. И у нее какое-то новое выражение лица. Все это вместе меня очень беспокоит.
– А ты не пыталась с ней поговорить?
– Пробовала. Но она избегает расспросов или смотрит на меня с такой горечью, что я теряюсь и замолкаю. Раньше мне никогда не приходилось добиваться от моих дочурок откровенности, они сами мне все выкладывали.
Миссис Марч всмотрелась в лицо Джо и с облегчением вздохнула, поняв, что на душе удочери нет ничего такого, что ей хотелось бы скрыть. Продолжая заниматься своим рукоделием, Джо сказала спустя какое-то время:
– Просто она повзрослела. Откуда-то взялись надежды, тревоги, опасения. И она не может объяснить откуда. Ведь Бет восемнадцать лет, а мы по привычке обращаемся с ней, как с ребенком. Нет, она уже взрослая.
– Ты права. Быстро вы у меня выросли, – Марми опять вздохнула, но на этот раз с улыбкой.
– Ничего не поделаешь, мама. Скоро твои птенцы все улетят из гнезда – один за другим. Но я обещаю не улетать подольше, если тебя это утешит.
– Да, девочка, это большое утешение. С тех пор, как Мег замужем, ты одна – опора мне. Бет слишком слаба, а Эми слишком молода. В трудную минуту вся надежда на тебя.
– В семье всегда должен быть кто-то один, кто отвечает за всю неблагодарную работу. Да и я совсем не против. Эми любит тонкую работу, я же для нее мало предназначена. А вот выколачивать половики или ухаживать за больными – это у меня получается. Эми сейчас блистает в Париже, а я всегда при тебе.
– Знаешь что? Я оставлю Бет на твое попечение, а сама как бы отстранюсь. Она тебя любит и скорее доверится тебе, чем кому бы то ни было еще. Но будь осторожна, чтобы она не догадалась, что ее опекают. Только бы она была здоровой и веселой – других желаний у меня сейчас, собственно, и нет.
– Тогда ты счастливая. А у меня их столько…
– Какие же это желания?
– Давай сначала разберемся с Бет, а потом я как-нибудь расскажу тебе о своих тревогах. Все не так уж страшно, поэтому повременим с этим.
И Джо опять погрузилась в работу, всем своим видом показывая, что за нее-то можно не опасаться, по крайней мере, пока. Ну а в будущем – что можно знать о будущем?
Казалось, Джо всецело поглощена собственными делами, но между тем она пристально наблюдала за сестрой. У нее возникали разные догадки относительно Бет, но одна представлялась ей наиболее верной. Ключ к кажущейся разгадке подсказал ей один случай, ну а любящее сердце и живая фантазия дорисовали все остальное.
Однажды в субботу после обеда они с Бет остались вдвоем в комнате. Джо делала вид, что усердно пишет рассказ, однако сама время от времени поглядывала на сестру, которая была какой-то странно притихшей. Бет сидела у окна, положив на колени рукоделие и рассматривая ноябрьский пейзаж за окном. Вдруг внизу послышались шаги, потом задорный свист, похожий на трель заводной птички, затем послышался голос Лори:
– Все хорошо! Вечером я загляну.
Бет рассеянно улыбнулась при этих словах, а когда звук шагов замер, сказала в раздумье, как бы про себя:
– Он такой крепкий, сильный и, наверно, счастливый.
