Его медуза, пританцовывая, медленно отплыла от окна, а ее место заняла другая. Когда ее щупальца вошли в окно, Рен подтянул ремни рюкзака.
Я тронула его за руку.
– Теперь я.
Рен кивнул и отошел, чтобы щупальца могли взять меня. Не говоря ни слова, он следил, как медуза обхватывает меня. Он был очень печален и смотрел так, словно видел меня в последний раз.
Когда медуза бережно потащила меня к окну, Рен взял меня за руку, наклонился к моему уху и прошептал:
– «Как движется к земле морской прибой, так и ряды бессчетные минуют, сменяя предыдущие собой, поочередно к вечности бегут»
[31]
. – Он нежно поцеловал меня в висок. – Помни, я люблю тебя, прийатама.
Я открыла рот, чтобы ответить, но медуза уже вытащила меня через окно в ледяной океан. Холод я почувствовала всего на мгновение, потому что как только пушистые щупальца обвили меня, температура изменилась. Моя голова очутилась под куполом, на мягкой желейной подушке, нежно светившейся в темноте, как трепещущий огонек свечи.
Медуза подтолкнула меня чуть выше, потом я услышала мерный шум воздуха, будто где-то поблизости заработали кузнечные мехи. Я рассмеялась, сообразив, что доброе создание производит для меня кислород. Моя голова находилась под куполом, а тело висело в подобии гамака, сплетенного щупальцами. Потоки тепла согревали меня, ощущение было такое, будто я нежусь в теплой сауне. Похоже, медуза почувствовала мои мысли, поскольку не успела я подумать о сауне, как щупальца завибрировали. Вздохнув от удовольствия, я расслабилась, доверившись умелым «рукам» массажиста из верхних слоев абиссали.
Когда я снова открыла глаза, Рен уже присоединился к нам. Сквозь прозрачный купол своей медузы я отлично видела его, висевшего чуть подо мной. Кишан был выше всех. Вскоре свет померк до едва различимого свечения, я почувствовала толчок, моя медуза начала подниматься. Седьмая пагода скрылась во тьме.
Наши транспортные средства двигались равномерно, хоть и не очень быстро, и я совершенно не испытывала никакого давления океана. Но что еще приятнее, я не увидела ни одного глубоководного чудовища, хотя все глаза проглядела, высматривая их. Наши медузы грациозно, как в океанском балете, колыхались друг рядом с другом. Когда моя чуть приподнималась над остальными, я чувствовала себя танцовщицей в кружевной нижней юбке и с кружевным зонтиком, которая порхает и кружится по сцене, не замечая никого, кроме мужчин, жадно следящих из партера за каждым ее движением.
Я почувствовала момент, когда мы вышли из зоны абиссали и очутились в нижних слоях батиаля, в царстве Иньбайлуна. Здесь появились рыбы. Сначала нам попадались только страшные длиннозубые твари, но когда немного посветлело, я увидела кашалота. Потом появилась первая акула. Я запаниковала, но это оказалась рыба-молот, которая нами не заинтересовалась. Целая стая тунцов, играя боками, проплыла мимо нас, и я шумно выдохнула, решив, что опасность миновала. Ничего, мы справимся! Нам оставалось подняться на каких-нибудь триста метров. Все новые и новые морские обитатели проплывали мимо, некоторые из них какое-то время сопровождали нас, но вскоре теряли к нам интерес и исчезали.
Медузы продолжали всплывать. Вот уже показались первые растения, но когда я в восторге замахала рукой Кишану, вода вдруг всколыхнулась. Глаза Кишана округлились, а я завертела головой, пытаясь понять, что его взволновало. Прижимаясь руками к мягкому куполу, я шарила глазами по океану и с дрожью молилась всем богам, чтобы это оказалось не то, чего я боялась. Сначала ничего не было видно, но потом медуза развернулась, и я увидела жуткий силуэт чудовища из Седьмой пагоды. Акула неторопливо рассекала воду, оглядывая свои владения.
Она плыла с разинутой пастью, и даже издалека я увидела ряды ее острых зубов. Другие акулы робко приближались к ней, но тут же стремительно уплывали. Даже стая дельфинов стремительно бросилась наутек, оглашая воду пронзительным свистом. Я проводила их взглядом, сожалея, что не могу сделать то же самое. Но я знала, что эту акулу не интересуют обитатели моря. Она не ела. Она не спала. Она была создана с единственной целью – не дать Ожерелью Дурги оказаться на поверхности… а Ожерелье Дурги было на мне. Хорошая новость заключалась в том, что акула нас еще не увидела. Плохая новость – в том, что до поверхности оставалось не менее ста метров.
Какое-то время акула плыла параллельно, потом вдруг пропала из виду, но вскоре вернулась и стала широкими кругами рыскать вокруг. Как назло, именно в эту минуту солнце вышло из-за туч, и вода из серой сделалась голубой. Моя медуза всколыхнулась, и от золотого пояса, стягивавшего мою талию, по воде брызнули сверкающие зайчики.
Акула была под нами, однако она слегка развернулась и уставилась на нас своим огромным черным глазом. Вот она встрепенулась и поднялась чуть выше. Мне показалось, будто я увидела, как искра узнавания промелькнула в ее холодном взгляде, устремленном прямо на меня. Потом вода вскипела, и акула пропала. Я с ужасом всматривалась в воду, пока не увидела, как она всплывает из черной глубины. Разинув пасть и оскалив зубы, акула неслась – но не на меня, а на Рена. Я завизжала от ужаса, потом сгребла рукой жемчужины, висевшие у меня на горле, и зашептала:
– Жемчужное Ожерелье, прошу тебя, унеси его!
Поток воды подхватил медузу Рена, и акула пронеслась мимо, откусив несколько щупалец. Она развернулась, готовясь ко второму заходу, а я снова схватилась за жемчуг:
– Мы почти всплыли. Нам нужно на что-то вылезти!
Ожерелье замерцало, и я увидела над головой дно какого-то плавательного средства. Но акула была уже близко. Чудовищная пасть распахнулась, готовясь захлопнуться. Акула неторопливо приблизилась к Кишану и небрежно, как изысканный гурман, вонзила зубы в колышущийся купол медузы. На этот раз я опоздала с просьбой.
Часть жидкости, наполнявшей колоколообразный купол, выплеснулась в воду, затуманив ее. Щупальца судорожно забили по бокам акулы, выпустив Кишана. К счастью, акула этого не заметила. Кишан взглянул на меня, и я показала ему наверх, где чернела тень. Он кивнул и поплыл. Огромная акула с громким чавканьем впилась в нежное студенистое тело медузы, и вскоре от бедняжки осталось только длинное щупальце, жалобно свисавшее из пасти хищницы. Вращая глазами, акула осматривалась по сторонам. Потом, громко плеснув раздвоенным хвостом, исчезла.
Рен выбрался из объятия щупалец и похлопал свою медузу по куполу. Та всколыхнулась и поплыла прочь. Я в страхе всматривалась в темную воду. Жуткая тень выросла за спиной у Рена. Испустив пронзительный визг, я сжалась в комок и отчаянно замахала Рену рукой.
Он развернулся, вытащил трезубец и выпустил очередь дротиков в акулу. Одно короткое копье угодило ей в пасть, второе лишь слегка царапнуло гладкую шкуру, а несколько штук воткнулись в бок. Но для такого чудовища это было не более чем сеанс иглоукалывания – неприятно, но ничего страшного. Однако акула предпочла отплыть от Рена. Она снова нырнула, а Рен стремительно всплыл, чтобы глотнуть воздуху. Он забросил в лодку, которую приготовило для нас Ожерелье, рюкзак, и на какое-то время я осталась в воде совсем одна.
