«Дэчень» стояла в густом облаке тумана. Не успели мы переступить порог рубки, как мистер Кадам подозвал нас к себе.
– Только что из ниоткуда возник остров! – возбужденно воскликнул он. – Видимо, я ошибся и глубиномер все-таки не работает. Мы избежали столкновения лишь потому, что Рен все время нес вахту.
Мы с Кишаном уставились в холодную пустоту тумана.
– Как же мы узнаем, что нам делать? – вслух пробормотала я.
Никто мне не ответил, впрочем, я и не ожидала, что у кого-то есть ответ.
– Если верить моим записям, то мы на месте, – сказал мистер Кадам.
Рен посмотрел в небо:
– И где же наш чешуйчатый приятель?
Они с Кишаном заспорили, стоит ли спустить шлюпку и подойти к острову, но тут мне в голову пришла идея получше. Я схватила мистера Кадама за руку.
– Что, мисс Келси?
– Давайте воспользуемся ветрами!
– Ветрами?
– Ну да, с помощью Шарфа! Он снова сплетет мешок Фудзина!
Мистер Кадам задумчиво погладил бородку:
– Да, это мысль. Должно сработать. Давайте попробуем!
Он открыл шкаф и вытащил Шарф. В руке мистера Кадама тот переливался зеленым и оранжевым, но стоило мне коснуться его, как волшебная ткань сделалась ярко-синей. Я вспыхнула, поспешно спрятала предательский Шарф за спину и попросила всех выйти.
Убедившись, что все ушли, я набросилась на Шарф:
– Неужели нельзя быть черным или красным, а? Не надо подслушивать мои мысли, это невежливо, и вообще, я пытаюсь сосредоточиться, а ты мне мешаешь! – Шарф слегка поменял цвет по краям, но в центре упрямо остался лазоревым. Я только вздохнула. – Ладно, хоть так. – В последний раз погрозив Шарфу пальцем, я бросилась вверх по трапу.
Поднявшись на мостик, я громко сказала:
– Сплети нам мешок бога ветров Фудзина, пожалуйста!
Шарф ожил в моих руках, сложился пополам и ловко сшил себя с боков.
– Ну, теперь держитесь крепче!
Мы схватились руками за широкое отверстие мешка, и я прокричала во весь голос:
– Волшебный Шарф, собери ветры!
Не успела я договорить, как могучий порыв воздуха ударил мне в лицо и с такой силой отбросил назад мои волосы, что они больно хлестнули меня по шее. Мешок раздувался на глазах, как воздушный шар, и рвался из рук. Я быстро обмотала края мешка вокруг запястий, чтобы ветры не вырвали его. Даже Рен и Кишан напрягали все силы.
Наконец мешок наполнился до краев, а вокруг воцарилось полное спокойствие.
– Приготовьтесь! – крикнула я. – Цельтесь прямо в остров!
С этими словами я слегка отстранилась, предоставив Рену и Кишану выпустить ветры в сторону острова, поскольку только они со своим тигриным зрением могли разглядеть очертания суши за стеной тумана.
Кишан покрепче ухватил бьющийся в руках мешок и скомандовал, перекрикивая писк пойманных ветров:
– Раз! Два! Три!
Теперь нужно было во что бы то ни стало не выпустить мешок из рук. С ужасающим ревом и воем ветры ринулись на волю через отверстие. Шум стоял немыслимый. Страшнее, чем при прыжке с парашютом, ужаснее, чем во время полета на драконьей спине. Это был особый шум, он терзал все нервные окончания сразу и выдавливал барабанные перепонки. Рен и Кишан зажмурились. Если для моих ушей этот рев был невыносим, то страшно представить, как он терзал чуткий слух тигров! Когда туман начал отодвигаться, мы дружно повернулись и погнали клубы и пар прочь от острова.
Когда наш мешок иссяк, туман почти исчез, превратившись в робкую дымку на горизонте. Я расчесала пятерней волосы и превратила мешок обратно в Шарф. Кишан смотрел куда-то поверх моей макушки. Не говоря ни слова, он положил руки мне на плечи и повернул меня лицом к острову. Я моргнула. Перед нами прямо из воды торчала огромная зубчатая скала. Никаких берегов у этого острова не было, высаживаться было некуда. Что касается вершины, то забраться на нее могли только опытные скалолазы.
Я кусала губы, представляя, как мы полезем по отвесной стене. И тут совсем рядом раздался звук – глубокий, ритмичный свист. Вдох… выдох. Вдох… выдох. Я завертела головой, но солнце вставало прямо за островом и било в глаза, мешая рассмотреть вершину. Вдох… выдох. Вдох… выдох. Приставив ладонь козырьком ко лбу, я сощурилась и несколько раз моргнула.
– Ой… это… это же…
Кишан кивнул:
– Да. Это хвост.
Наш синий дракон спал, обвившись вокруг разрушенного замка на вершине скалы. Во сне он всхрапывал, выпуская из ноздрей облачка тумана. Несколько минут мы стояли, остолбенело глядя на храпящего дракона.
– И что нам делать? – спросила я.
Кишан пожал плечами:
– Не знаю. Может, разбудим его?
– Наверное, придется. Кто знает, сколько он еще проспит.
Я сложила ладони рупором и закричала:
– Великий дракон! Проснитесь, пожалуйста!
Никакого эффекта.
Тогда Рен крикнул:
– Просыпайся, дракон!
Ничего.
Кишан приставил ладони ко рту и завопил во весь голос. Потом превратился в тигра и взревел так громко, что я зажала уши. Мы пытались орать хором. Рен и Кишан пробовали рычать вместе. Наконец мистер Кадам спустился вниз и включил сирену. Она взвыла с такой силой, что камни посыпались с вершины горы.
И тогда могучий, рокочущий бас прозвучал у нас в ушах, вторя вою сирены:
Чего вам надо? Неужели не понимаете, что тревож-жж-ите мой покой?
Голос звучал ворчливо и сонно.
Рен прокричал:
– Твой брат, Лунцзунь, прислал нас к тебе! Он сказал, что ты поможешь нам найти ожерелье Дурги!
Мне нет дела до того, что вы ищете, козявки. Я устал. Убирайтесь и не мешайте мне спать.
Кишан вышел к перилам:
– Мы не можем уйти! Нам нужна твоя помощь, великий дракон!
Да, вам нужна моя помощь. Но мне от вас никакого проку. Убирайтесь, я вам сказал, если не хотите отведать гнева Цинлуна!
Тогда слово взяла я:
– Значит, мы рискнем навлечь на себя твой гнев, Цинлун, потому что нам нельзя уйти. Может быть, мы можем оказать тебе какую-нибудь услугу за то, что ты уделишь нам время?
И что же ты можешь для меня сделать, девочка?
Гора загрохотала, камни покатились по склонам – это огромный синий дракон неторопливо расплел несколько своих колец, обвивавших руины замка, и сполз чуть ниже, чтобы лучше нас видеть. По размеру он был примерно такой же, как его брат, но выглядел совсем иначе. Прежде всего у него была более длинная голова, заканчивавшаяся неким подобием узкого носа. Вместо черной бороды на его щеках росли густые перья, переливавшиеся, как рыбья чешуя, всеми оттенками синего и алого. Такие же перья торчали у него вдоль спины, опушая хвост и лапы пышной бахромой, похожей на «носки» шотландских тяжеловозов породы клейдесдаль. Острые золотые когти, сжимаясь и разжимаясь, скребли воздух над нашими головами, а сам дракон качался над яхтой, как воздушный змей, зацепившийся хвостом за ветку дерева. Его чешуйчатое тело отливало лазурной синевой, а когда дракон раздраженно шипел, перья на его хребте вставали дыбом, как хохолок у какаду.
