Разворачивая принесенные хозяином лезвия, Пол спросил:
– Кстати, вы вызвали скорую?
Хозяин смущенно заморгал:
– Ну… Вообще-то нет.
– Почему, черт побери? Вы что, не видите, в каком он состоянии?!
– Но я подумал, что вы просто заберете его к себе в больницу, – возразил хозяин.
– Это же всего несколько ярдов отсюда.
– Больница, – вскинулся раненый. – Здесь так близко больница? Тогда чего вы мне морочите голову?
– Боюсь, она вам не подойдет, – сказал Пол. – Вам нужно хирургическое отделение.
Мы отвезем вас в Бликхем.
– Сейчас позвоню, – смущенно пробормотал хозяин и бросился к стойке.
Изумленный раненый, казалось, не слышал последних слов Пола. Он упрямо и жалобно повторял:
– Больница в нескольких ярдах… Вы оттуда?
– Да.
– Тогда почему не подойдет? Больница и больница.
– В ней нет оборудования для лечения травм, – сказал Пол, чувствуя, что теряет терпение. – Вам нужно сделать снимок черепа – это во-первых, – наложить на руку гипс, у вас могут быть и другие травмы. У нас нет для этого условий.
– Какая же это, к черту, больница?
– Психиатрическая.
– Что?! Тогда все ясно! – Раненый вытаращил глаза, насколько это позволил синяк.
– Что ясно?
– Черт подери, а как вы думаете, я попал в этот переплет? На меня напали, будь они прокляты, меня избили! Лучше надо караулить своих проклятых придурков!
4
– Скорая будет через несколько минут, – тяжело дыша, проговорил хозяин.
– Хорошо бы еще и полицию, – сказал человек с кислым лицом, стоявший слева от Пола. – Как-никак, псих сбежал.
«Пойдут теперь сплетни…»
– Чепуха, – отрезал Пол, – я прямо с работы. Все пациенты на месте.
– А, вы можете говорить все, что угодно, – не угомонялся кислый. – И потом, вы здесь уже два часа. Достаточно, чтобы какой-нибудь придурок успел удрать. – Он произнес эти слова с таким смаком, что у Пола, наконец, лопнуло терпение.
– Вы женаты? У вас есть дети, которые будут за вами ухаживать, когда вы состаритесь и впадете в маразм?
«Глупый вопрос. Счастливый семьянин не будет торчать целый вечер в этом гнусном пабе…» – А вам какое дело? – воинственно спросил человек.
– Такое, что большинство наших пациентов не придурки, а старые одинокие люди, которые не хотят уходить потому, что никто и нигде не будет ухаживать за ними лучше, чем в больнице. Понятно? А теперь заткнитесь и дайте мне выяснить, что там произошло на самом деле!
«Мне должно быть стыдно. Но такие люди выводят меня из себя.» Разрезая последовательно плащ, пиджак, рубашку, чтобы добраться до сломанной руки, он попутно расспрашивал раненого и получал ответы вперемежку со стонами – Я ехал в сторону Бликхема – полегче, черт подери!
Меня зовут Фабердаун.
Дерьмо, понятно? Удобрения и коровьи лепешки. Фирма перевела меня сюда в прошлом месяце, и я ни фига еще не знаю – Господи, я же просил полегче!
Заблудился, не там свернул. Потом заехал в лес в полумиле отсюда, остановился, чтобы осмотреться, понятно пока? Темно, что делать? И пока я разминал ноги…
Он замолчал, но на этот раз не из-за боли.
«Любопытно.»
Пол осторожно ощупал поврежденную руку. Насколько он мог судить, перелом был чистым, и с ним не должно возникнуть проблем, но шину нужно наложить обязательно. Отрезая остатки всех трех рукавов, он напомнил:
– Ну, и что же дальше?
Раненый с трудом проглотил комок.
– На меня набросились. Просто набросились, и все. Я ничего не сделал, ничего не говорил. Ни с того, ни с сего. Мне расцарапали все лицо, подбили глаз, а когда я попробовал защищаться, схватили, и как по телевизору показывают, швырнули о дерево.
Зрители слушали, боясь пропустить хоть слово.
«Просто упиваются, а? Видели бы они хоть толику того, с чем я имею дело каждый день…» Пол отбросил эту мысль. Он смотрел на Фабердауна, пытаясь проанализировать впечатления. Тридцать с небольшим, немного жуликоват – ирландский костюм в стиле «деревенский джентльмен»и явно не настоящий старый школьный галстук, чтобы добавить джентльмену солидности. Полноват.
Такого даже борцу-профи трудновато было бы бросить о дерево.
– Вы сможете опознать того, кто на вас напал?
– Все произошло так быстро… – Коммивояжер опять конвульсивно сглотнул.
Но после следующих его слов стала ясна причина предыдущих колебаний. – Могу только сказать, что это была женщина.
– Женщина?!
– Да, черт подери, я мог бы перепутать, если бы на ней был хоть клок одежды.
«О, Боже! Завтра все газеты будут орать, как полоумные: Голая женщина-маньяк разгуливает на свободе.» Дверь бара распахнулась.
– Скорая помощь, – возвестил жизнерадостный человек в кепке с козырьком.
– Сюда, – позвал Пол и добавил с преувеличенной любезностью. – Вы чертовски быстро приехали.
Пока коммивояжера укладывали на носилки, – тот пытался возражать, шок настолько им завладел, что он даже заявил, что вообще в полном порядке и не нуждается в лечении, – бар начала заполнять вечерняя волна посетителей, которой тут же сообшались все подробности произошедшей истории, от них она пересказывалась новым прибывающим, и так далее. Пол, отойдя в сторону, закурил и, не обращая внимания на болтовню, попытался решить, был ли в словах Фабердауна хоть гран правды.
«У нас есть буйные женщины?»
Ответ был, конечно, положительным, но способных разгуливать в феврале по лесу голыми и нападать на ни в чем не повинных коммивояжеров, держали обычно в специальных боксах со стальными решетками и тремя надежно запертыми дверями.
«Либерман?»
Вряд ли. Но сегодня утром у него нашли самодельный ключ, и слесарь не скрывал, что вознамерился пооткрывать в больнице все замки.
«Да, не исключено.»
Однако не логические умозаключения заставили его, в конце концов, действовать.
Это сделал случай, занесший в паб миссис Веденхол.
Он едва был с нею знаком, но увидев миссис Веденхол однажды, забыть ее было уже невозможно. Мускулистая женщина пятидесяти лет, одетая сейчас по случаю дождя в армейскую накидку поверх неизменного твидового костюма, шерстяных чулок и грубых туфель, она пополняла свой бюджет разведением собак в специальной псарне недалеко от Йембла, но, к сожалению, это занятие оставляло ей слишком много свободного времени, чтобы совать свой нос в дела других. Она была мировым судьей, а на последних выборах умудрилась даже попасть в муниципалитет: избиратели оказались слишком чувствительными, чтобы рискнуть ее расстроить.
