— Откуда известно? — насторожился Вепш.
— Так этот же Остап и говорил. Его, как он уверяет, тоже хотели арестовать. Только уже за стрельбу в городе.
— Погодите, поручик, — остановил его Вепш. — То он за вами гнался, то про брата рассказывал. Как это?
— Сейчас поясню… — Зенек собрался с мыслями. — Значит, так. Мы с Иреной были на кладбище, а этот Остап, видимо, увидел нас там и подошёл первым.
— Случайно или как? — уточнил майор.
— Не знаю. — Зенек подумал. — Пожалуй, специально следил. Потому как сначала о брате заговорил, а главное, очень старался вызнать, что в саквояже…
— Даже так? — Майор покачал головой. — Интересно…
— Вот и я ничего понять не могу, — вздохнул Зенек.
— Ну, давайте подумаем, — майор, так и державший тяпку в руках, отставил её в сторону. — Первое, вы считаете, что это ваш Остап энкавэдистов привёл?
— Ну, тут как посмотреть, — развёл руками Зенек. — Может, да, а может, и нет…
— Так. Тогда второе. Стрельбу у городского базара Остап учинил, это точно?
— Вроде да, — Зенек кивнул. — Он же мне сам говорил…
— Тогда третье, — Майор подошёл к крыльцу и остановился возле нижней ступеньки. — Остап вам угрожал?
— Да нет. Наоборот, — Зенек наморщил лоб, старательно вспоминая, как всё было. — Вроде как дружески…
— А может, он старался какие-то мосты навести? — Майор в упор посмотрел на поручика.
— Не знаю. Я об этом не думал, — честно признался Зенек.
— А мне вот кажется, кого-то наш жёлтый саквояж здорово интересовать начал.
— Ну, если подумать, то с какой стати?.. — начал Зенек, но Вепш перебил его:
— Давайте-ка вместе всё обсудим, — и, садясь прямо на ступеньку, майор потянул Зенека за рукав…
* * *
Обстановка в жалкой комнатушке, которую Остап снимал на окраине, была убогой. Правда, хозяин провёл сюда электричество, и сейчас, с трудом просыпаясь, парень старался разглядеть висевший на шнуре медно-керамический патрон с торчавшим чуть выше лампочки фаянсовым флажком выключателя.
Когда же наконец ему это удалось, Остап, тихонько постанывая, принялся было осторожно ощупывать подсохшую, но всё ещё саднившую рану на затылке и вдруг услыхал, как совсем рядом с его кроватью кто-то, завозившись, негромко спросил:
— Как себя чувствуешь, друже Левко?
Остап, плохо помнивший, как он добрался домой, медленно повернул голову и, увидев сидевшего на скособоченном стуле неизвестно откуда взявшегося здесь Змия, попробовал улыбнуться.
— Да вроде очухался…
— Как же тебя так угораздило? — усмехнулся Змий и, поправив скособоченный стул, придвинулся ближе.
Остап понял, что Змий наверняка откуда-то уже всё знает о ночных событиях, и скривился.
— Да как Зенек от энкавэдистов втик, я за ним побежал, допомогты хотив
[94]
, а он меня головой о брукивку
[95]
и кудысь ходу…
— Так… — Змий задумался и только потом заговорил: — Ты понимаешь, мы дознались, что тот Зенек энкаведистам добру драку устроил. Крепкий парень. А вывод отсюда такой, что НКВД тоже что-то учуяло. Скорей всего, через твоего брата. Спросили, скажем, про той ВИС, а дальше цепочка простая…
— Да, а как же пистоль? — заволновался Остап.
— Да здесь он… — Змий вытащил из-под подушки ВИС и, сунув его обратно, спросил: — Голова-то твоя как?
— Да, кажись, ничего, — Остап ещё раз пощупал струп на затылке. — Вы лучше скажите, как с братом?
— Если честно, паршиво, помочь пока нечем. Хотя, может, НКВД теперь дело на поляков завяжет… Но, — Змий вздохнул, — то уже не для пана студента. Теперь тебя из дела выводить надо…
— Друже Змий, — Остап приподнялся на постели, — вы знаете, я, як миг, наказы сполнял, а теперь спросить хочу. Можно?
— Ну, давай, студент. Запытуй…
[96]
— Скажить, на що нам той Зенек здался? Понятно же, что у него никакого жёлтого саквояжа нет.
— Так, осторожно спрашиваешь, значит, я в тебе не ошибся… — Змий пристально посмотрел на Остапа. — Добре, скажу тебе трохи больше. Я, друже Левко, грипс
[97]
получил — за всяку цену этот саквояж найти, а почему наказ такой, сказать не могу. Что ж до Зенека, то он по любому должен был знать, куда саквояж доставить, а може, то що в нём теж
[98]
.
— А что доставлять? — покачал головой Остап. — То, что в саквояже щось було важное, ясно. Но самолёт-то сгорел. А кожаный саквояж в огне разве уцелеет?..
— Не, хлопче, всё не так просто, — Змий хитро прищурился. — Нам известно, Ковальский и Зенек летели вместе. А теперь подумай, отчего это Зенек из самолёта выпрыгнул, а Ковальский нет? Ты ж сам говорил, брат твой уверен, пилота на земле убило. Значит, вывод: подстраховались. А, может, Ковальский, прежде чем в деревья ткнуться, саквояж наружу выкинул, а Зенек, в случае чего, был должен его забрать. Или ещё кто. А к вам, он только так, на всякий случай зашёл, чтоб проверить…
— Ну, если так розмирковывать
[99]
, то… — согласился Остап и неожиданно спросил: — Друже Змий, а почему вы мне говорите больше, чем я спрашиваю?
— А того, пан студент, что есть думка тебя старшиной сделать, — улыбнулся Змий, дружески потрепал Остапа по плечу и подчёркнул: — Нашим старшиною
[100]
.
— На это я уже давал согласие, хиба вы не знаете? — пожал плечами Остап. — Только где теперь ту пидхорунжовку шукать? В Кракове? Так я туда не поеду. Довиры
[101]
до нимцив у мене нема.
— Может, ты и прав и, может, я тоже с тобой согласен, — негромко произнёс Змий и уже совсем другим голосом, уверенно заключил: — Но мы всё равно своё возьмём. А тебе, пан студент, советую добре подумать, бо в нашем деле лишняя романтика ни к чему…
— Ладно, — вздохнул Остап. — Значит, в Краков…
— Нет, во Львов, — неожиданно сказал Змий и по-мужски твёрдо сжал руку Остапа…
* * *
Начальник райотдела НКВД благодушествовал. Его помощник, как водится, пригласил капитана «попить чайку» к себе в кабинет, где у запасливого старшего лейтенанта имелся и электрический чайник, и всё остальное. Поэтому сейчас, держа в руке серебряный подстаканник, капитан старательно отжимал ложечкой золотистый ломтик лимона и, вдыхая аромат отлично заваренного чая, осторожно, чтоб не обжечься, отхлёбывал по глотку.
