— В лес!.. В лес сворачивай!.. Туда не пойдут…
Мужик сразу потянул вожжи, бестарка, опасно накренившись, слетела с дороги и, подскочив пару раз на каком-то бугорке, прямиком понеслась к опушке. Ещё минута дикой тряски, и упряжка, с ходу влетев под деревья, остановилась.
И вдруг в небе появились немецкие самолёты. Сверху навалился пронзительный вой, и на дорогу, где неслись танки с красными звёздами, посыпались бомбы. Загрохотали взрывы, в клубах дыма и вспышках пламени вверх полетела земля, а когда неудачно сброшенная серия зацепила опушку, ударная волна опрокинула бестарку, и Остап, теряя сознание, кубарем покатился по траве.
Когда парень пришёл в себя и поднял голову, он не увидел рядом ни коней, ни бестарки, ни ездового, пропавших неизвестно куда. Бомбёжка, похоже, кончилась, но кругом ещё дымились воронки, валялись с корнем вывороченные деревья, и Остап понял, что он уцелел чудом.
На ватных ногах, цепляясь рукой за стволы, он кое-как вышел в поле и осмотрелся. Где-то далеко, за лесом, слышался гул моторов, оттуда же доносился гром пушечных выстрелов, а здесь, у дороги, было пусто, и лишь невдалеке догорал сброшенный взрывом бомбы на обочину советский танк.
Пытаясь разобрать, что происходит, Остап прислушался и вдруг уловил чётко слышимое звяканье сбруи. Решив, что это за ним возвращается пропавший возчик, парень обрадованно заковылял навстречу и вдруг остановился.
По дороге от леса и впрямь катилась повозка, но в ней было двое. Остап всё равно стал махать руками и, завидев его, ездоки остановили упряжку. С трудом держась на ногах, парень пошёл к ним и вдруг услышал удивлённое:
— Гайдамака!.. Ты?..
Остап внимательно присмотрелся и с изумлением понял, что в повозке сидит поручик Зенек, а рядом с ним не кто иной, как сам пан майор. Ездоки тоже удивились неожиданной встрече, и Зенек спросил:
— Пан студент, вы-то тут откуда?
— Ехал киньми
[150]
, до дому. А тут литаки…
— А-а… Ну садитесь, подвезём, — предложил майор, и Остап охотно ухватился за край повозки…
* * *
Приложив руку козырьком, поручик Зенек напряжённо вглядывался в открывшийся с пригорка вид. С того места, где остановилась упряжка, было хорошо видно, что над городом, шпили и крыши которого уже чётко обрисовались на горизонте, кружат немецкие самолёты, а над землёй поднимаются клубы дыма.
Прикинув на глаз, сколько там бомбардировщиков, Зенек обратился к сидевшему рядом Вепшу:
— Пан майор, их же там до чёрта налетело, думаю, стоит повременить.
— Согласен, — Вепш примотал вожжи к поручню и показал себе за спину. — А то, чего доброго, будет как с паном студентом.
Зенек повернулся и, глянув через спинку сиденья на лежавшего сзади Остапа, заметил:
— Вроде бы уснул… Разбудить?
— Не надо, — остановил его майор и спросил: — Как думаешь, он и вправду домой собрался?
— Не знаю, — Зенек пожал плечами. — Пока он не больно прыткий.
Оба собеседника замолчали. У Зенека было достаточно времени, чтобы рассказать Вепшу о дорожном приключении и совместной ночёвке в лесу, да и майор в разговоре не преминул помянуть, что знаком с паном студентом.
В том, что Остап связан с националистами, ни у Вепша, ни у Зенека сомнений не было, а случайная встреча на дороге требовала определиться, как быть с паном студентом дальше, и, само собой, вспомнив про жёлтый саквояж, Зенек уточнил:
— О саквояже напомнить?
— Да чего уж теперь напоминать, — вздохнул Вепш. — Наверное, теперь всё, с концами…
— Ну а если… — начал было Зенек, но его прервал завозившийся в задке Остап:
— Панове, где мы?
— А вон, не хотите полюбоваться? — майор показал на всё ещё кружившие над городом самолёты.
— Нет, — замотал головой Остап. — С меня хватит…
— Кстати, пан студент, — неожиданно поинтересовался Вепш. — Как ваше самочувствие?
— Да вроде полегче, — Остап попробовал сесть.
— А помните, пан студент, как мы встретились в первый раз? — усмехнулся майор.
Что-то в этом напоминании насторожило Остапа, и, догадываясь, что эта их случайная встреча может иметь какое-то продолжение, он весь напрягся.
— Пан майор, я понимаю, тогда я вам чем-то не подошёл, но скажите откровенно, я вам больше не нужен?
Что-то для себя прикидывая, Вепш долго не отвечал, но потом всем корпусом повернулся и наклонился к Остапу.
— Пан студент, нам с паном поручником теперь действительно нечего от вас скрывать. Да, тогда мы имели приказ передать саквояж в Залещики, однако вы знаете, что из этого вышло. И я не думаю, что его содержимое сейчас кому-то интересно. К тому же, если мы его бы и нашли, то он на сто процентов был бы пуст.
— Так, пан майор, — тихо отозвался Остап. — Но именно это меня больше всего и удивляет. Зачем тогда было искать?
— Видите ли, пан студент, — доверительно сказал Вепш. — Мы с паном поручником офицеры, значит, должны выполнять приказ. Что же касается собственно вас, то мне кажется, и у пана студента тоже был некий интерес к этому саквояжу…
— У меня нет, — помотал головой Остап.
— А у ваших друзей? — вкрадчиво спросил Вепш.
— Кого вы имеете в виду? — вскинулся парень.
— Ну, пан студент, — примиряюще заметил майор. — Я не мальчик, и понимаю, что НКВД просто так не будет столь упорно гоняться за какими-то там Дмитром и Остапом. Или не так?
— Ну, допустим… — насупился Остап. — Может, оно и так. Но вам-то какой интерес?
— Интерес есть, — твёрдо возразил Вепш. — Польши нет, и для нас с поручником это прискорбный факт. Однако война снова началась, и я подозреваю, что есть третья сила, которая желает, чтобы здесь была Украина, но уже не советская.
— Значит, вы чего-то хотите? — предположил Остап.
— Именно, — неожиданно улыбнувшись, кивнул Вепш. — Правда, сугубо личное. Видите ли, мы с паном поручником родом отсюда и хотим остаться здесь. И вот мы помогаем вам, а вы, в свою очередь, немножко поможете нам. Идёт?
— Надо подумать, — уклончиво ответил Остап и с удивлением посмотрел на поляков…
* * *
Подсознательно ощущая некий страх, Дмитро то смотрел на своих сокамерников, то встревоженно пытался заглянуть в окно. Снаружи оно было прикрыто «намордником», однако это не мешало всем слышать гул самолётов, кружившихся где-то рядом, и довольно частый грохот взрывов. В самой же тюрьме из коридора долетали топот, шум и короткие вскрики. Всё это безошибочно указывало на то, что происходит нечто чрезвычайное.
— Может, переводить куда будут? — выжидательно глядя на дверь камеры, предположил панок.
