Время от времени они порознь выходили в город, пытаясь нащупать возможно уцелевшие связи. Но в целом такие походы оказывались безрезультатными и приводили к жарким спорам, частенько заканчивавшимся взаимными упрёками.
Вот и сегодня, покончив с не слишком обильным обедом, Сергей принялся мыть посуду и, громыхая тарелками, обратился к Игнату:
— Ну и как, лейтенант, долго мы ещё будем сидеть сложа руки?
— А что ты предлагаешь? — Соколов посмотрел на Сергея.
— Как что, действовать! — загорячился Сергей.
— Действовать… — лейтенант скептически скривился и начал перечислять: — Рации у нас нет, радиста тоже. Разведданные передавать некому, связи нет… Не, Серёга, ждать надо, нас же целая группа подойти должна…
— Чего ждать? Больше никто не придёт. Наши вон как далеко отступили. — Сергей бросил возиться с посудой и, присев к столу, в упор посмотрел на товарища. — Об этом что скажешь?
— Я ж пришёл, — спокойно возразил лейтенант.
— Ладно, ты пришёл, — согласился Сергей. — Пусть другие тоже придут. Только они ж нас спросят, а что мы сделали?
— Что сделали? — лейтенант помолчал и, словно пытаясь оправдаться, грустно заметил: — А что мы можем сделать?
— Начать мстить! — Сергей сорвался с места и заходил по комнате. — Они наших, кто остался, всех расстреляли, ну и мы должны…
— Мстить, говоришь? — лейтенант поджал губы. — Значит, и оружие у тебя где-то припрятано?
— Само собой. — Сергей перестал ходить по комнате.
— Какое? — уточнил лейтенант.
— Автомат ППД, — с гордостью заявил Сергей.
— Что? — лейтенант презрительно скривился и фыркнул: — Какой дурак тебе его всучил?
— Почему дурак? — удивился Сергей. — Хорошее оружие.
— Хорошее-то оно хорошее, вот только прятать его трудно. Носить по городу тоже не того. Диск из-под любой одежды торчать будет, а стрелять начнёшь, так на такую пальбу полгарнизона сбежится.
Поняв, что в словах лейтенанта есть резон, Сергей снова сел и не особо уверенно добавил:
— Так у меня ещё и наган есть…
— Наган… наган… — Лейтенант постучал пальцами по столу. — И у меня ТТ. Уже кое-что, пожалуй, можно попробовать…
— Ну, конечно! — так и загорелся Сергей. — Подстрелим парочку важных немцев, другие испугаются!
— А что, пожалуй… — лейтенант задумался. — Вот только рекогносцировку произвести надо. Посмотреть толком, как и что…
— Так проведём, — готовый действовать немедленно Сергей сорвался со стула. — Когда?
— А чего тянуть?.. Давай сегодня, — и лейтенант, достав из-за пояса ТТ, начал прямо на столе разбирать пистолет.
В город они пошли ближе к вечеру. Народу на улицах было немного, и, к большому разочарованию Сергея, немцы, которые им встречались, как назло, были совсем не в больших чинах. Стрелять же в первого попавшегося Сергей не собирался.
Так они прогулялись из конца в конец по главной улице, называвшейся теперь «Гитлерштрассе», и направились в сторону театра, где, как надеялся лейтенант, им может повезти больше. К тому же было известно, что прилегающий к нему район облюбован оккупантами.
До объявленного немцами комендантского часа оставалось ещё минут сорок, когда лейтенант с Сергеем подошли к одноэтажному зданию «КИП». Ресторан бывшего польского клуба интеллигенции працевничей
[190]
работал вовсю, и через открытое по летнему времени угловое окно доносилась громкая музыка.
— Слушай, лейтенант, давай я сейчас прямо в окно шмальну, — нервно предложил Сергей, быстро осматриваясь по сторонам.
— Что, так сразу? — заволновался Соколов и попытался урезонить товарища: — Без подготовки не стоит…
— Да какая к чертям подготовка? Пальну — и ходу. Прикрой…
Сергей решительно шагнул вперёд, а на секунду заколебавшийся лейтенант дёрнулся было его остановить, но потом, пробормотав:
— Ладно… — в свою очередь, начал осматриваться.
Тем временем Сергей быстро подошёл к стене здания и заглянул в окно. Зал ресторана был полон. Электрический свет притушен, на столах горели свечи, оркестр играл «Милонгу», и то тут, то там раздавались взрывы хохота, порой заглушавшие мелодию.
С минуту Сергей приглядывался к посетителям, выбирая цель, но потом, враз отбросив все колебания, вскинул наган и, громко крикнув:
— Слава Украине! — нажал спуск.
В зале сразу началось нечто невообразимое. Попали ли в кого пули, было неясно, но бутылки полетели на пол, свечи стали гаснуть, а перепуганные люди полезли под столы или особенно те, кто с пьяну не успел сообразить, что происходит, завертелись на месте.
После очередного выстрела произошла осечка, и Сергей, сунув револьвер под рубаху, со всех ног кинулся прочь от ресторана. Лейтенант метнулся следом и догнал стрелка только через два квартала. Схватив Сергея за рукав, лейтенант сердито прошипел ему на ухо:
— Не беги, дурак…
Сергей, у которого от напряжения чуть не случился нервный срыв, малость успокоился и заставил себя идти шагом. Однако они оба все равно шли слишком быстро, привлекая внимание, и лейтенант, заметив состояние товарища, снова слегка придержал его, а потом спросил:
— С чего это ты «Слава Украине» вдруг заорал?
— А нехай немцы на своих попыхачей
[191]
думают, — и Сергей, нервно хохотнув, нырнул в тёмный проулок.
Лейтенант, на всякий случай удостоверившись, не идёт ли кто следом, поспешил за ним…
* * *
Друже Стрилець был вне себя от ярости и бегал по комнате из угла а угол, то и дело налетая на всё время попадавшийся ему по дороге стул. Напротив, друже Змий и друже Смерека молча сидели за столом, мрачно уставившись друг на друга.
Вообще-то сейчас всем троим провидныкам было о чём подумать. Неожиданная стрельба по завсегдатаям ресторана всполошила немцев и сильно аукнулась националистам. А кто мог стрелять, сидевшим в комнате было предельно ясно.
Раскол между ОУН-М и ОУН-Б после ликвидации немцами правительства Ярослава Стецька
[192]
обострился настолько, что совсем недавно походная группа
[193]
мельниковцев, посланная на восток, была обстреляна бандеровцами, а её руководитель, полковник Сциборский, убит.
Стрилець наконец-то перестал бегать вокруг стола и, остановившись, по-деловому спросил:
