Поэтому следующая атака оказалась успешной. Полицейские, беспорядочно стреляя во все стороны, ворвались во двор и почти сразу — в само здание. Сначала оттуда слышались отдельные выстрелы, потом всё вроде затихло, и когда Дмитро тоже подошёл к «Школе робитничей», он увидел, что у крыльца, сбившись в кучу, жмутся друг к другу десятка три уцелевших евреев.
Затем поступило приказание: «Обыскать территорию!». Дмитро, радуясь, что пальба прекратилась, в служебном рвении обходя «Школу робитнычу» кругом, приметил со стороны заднего двора ещё один вход. Он подошёл, осторожно открыл дверь и заглянул внутрь.
Вниз, в сумрак полуподвала уходила узкая лестница. Немного поколебавшись, Дмитро начал спускаться и оказался в котельной. Дмитро вздохнул с облегчением и вдруг увидел, как из дальнего угла выскочил прятавшийся там еврей.
С нечленораздельным криком он выхватил оказавшийся у него наган, но курок только сухо щёлкнул, и выстрела не последовало, барабан был пуст. В свою очередь, Дмитро вскинул винтовку и замер. Перед ним стоял тот самый милиционер, что свидетельствовал против него…
Вряд ли прятавшийся здесь Зяма узнал Дмитра, но он отшатнулся к стене и истерично заорал:
— Стреляй!.. Убивай!.. Сволочь!..
Какая-то непонятная сила не дала Дмитру нажать спуск. Вместо этого он, показав на щель между стеной и угольной кучей, сдавленно крикнул:
— Ховайся
[253]
туды, дурню!
В потухших было глазах Зямы вспыхнул сумасшедший проблеск надежды, и он, упав за кучу, затаился там.
— Швыдче, телепень!
[254]
Давай, до полу зарывайся! — сердито приказал ему Дмитро.
Потом поспешно отставил винтовку в сторону, схватил валявшуюся здесь же рядом совковую лопату и начал торопливо засыпать сжавшегося под стеной в комок Зяму мелким углём…
* * *
Большая тупорылая плоскодонка плохо шла против течения. Двое крепких партизан каждые полчаса менялись на вёслах, да и третий, их командир сержант Виктор Мельничук, бывший за рулевого, сидя на корме, тоже время от времени подгребал, помогая товарищам.
Правда, на открытых плёсах лодка плыла довольно быстро, но вот здесь, у самого города, там, где река, круто поворачивая, подмывала берег, течение было особенно сильным, и тогда сержант, усадив своих товарищей за вёсла, вместе с ними принялся грёсти изо всех сил.
Наконец, миновав стремнину, лодка ускорила ход, и сержант, перестав грести рулевым веслом, начал присматриваться к косогору, по верху которого уже проглядывали крыши домов городской окраины. Где-то здесь, на берегу, была назначена встреча, и Мельничук боялся проглядеть место.
Впрочем, беспокоился он напрасно. Рыболовов, любопыства которых сержант несколько опасался, не было видно, а вот вбитый по урезу рельс, являвшийся главным ориентиром, Мельничук заметил ещё издали и уверенно направил лодку туда. Ещё десяток минут работы вёслами, и плоскодонка ткнулась носом в илистый берег, рядом с парой рыбачьих лодок, привязанных к рельсу.
Здесь их должны были встретить, и хлопцы, до половины вытянув лодку из воды, присели отдохнуть. Ожидание оказалось недолгим. Сверху послышался негромкий свист, и, обернувшись, сержант увидел, как кто-то торопится по вившейся косогором тропке.
Никакого пароля не потребовалось. Едва спускавшийся к берегу человек приблизился, как Мельничук узнал связного, с которым накануне встречался в отряде. Григорий, а это был он, подойдя, остановился рядом и первым делом обеспокоенно поинтересовался:
— Как добрались?
— Нормально, — быстро ответил сержант и, в свою очередь, спросил: — А как тут?
— Вроде тоже нормально, — заверил сержанта Григорий и уселся на борт лодки рядом с прибывшими.
Надо сказать, что сомнения, высказанные Григорием при выборе места нападения на оберста, имели свои последствия. В конце концов было решено запросить штаб, и Григорий немедленно отправился в лес. Там командование внимательно выслушало докдад связного, и после обсуждения в помощь подпольщикам была выделена специальная группа. Этой группе в составе трёх человек под командой сержанта Мельничука было поручено любым способом проникнуть в город, а там, действуя по указаниям лейтенанта Соколова и при поддержке его людей, осуществить захват немецкого офицера, чтобы затем доставить целёхонького пленника в отряд.
Размышления Григория, думавшего о предстоящей операции, были прерваны неожиданным вопросом Мельничука:
— Слушай, а ты уверен, что твой оберст сегодня будет?
— Придёт… — Григорий немного подумал и, отгоняя собственные сомнения, сказал: — Я уточнил, эта его кобета уже прислугу отправила. Сейчас одна дома. Значит, ждёт…
— Ясно… — сержант вздохнул и принялся рассуждать вслух: — Я вот думаю, наверное, вашим людям светиться не стоит. Нас тут три здоровых парня, так что, считаю, сами справимся…
— Нас тоже трое, — усмехнулся Григорий. — Мы на подстраховке будем. Один в начале Офицерской, другой в конце, а я с вами у особняка…
— Ждать долго? — поинтересовался сержант.
— Нет, немец, зараза, всегда точен. Пора, пожалуй… — Григорий глянул на часы и поднялся.
— Пошли, — согласился сержант, вытаскивая из-под сиденья лодки чем-то туго набитую сумку.
Григорий хотел спросить, что там, но удержался. И так было ясно, что в сумке прихваченное партизанами необходимое снаряжение.
Все четверо гуськом поднялись по косогору к калитке в задней ограде сада, и здесь Григорий придержал партизан:
— Тут ждите. Я на улицу.
Оставив группу захвата на месте, Григорий обошёл дом и, сразу услыхав шум подъезжающего автомобиля, спрятался за угол. Немец вёл себя, как обычно. Он вылез из машины, отпустил шофёра и прошёл в дом. Выждав пару минут, Григорий поспешил обратно к калитке.
— Ну что, приехал? — вопросом встретил Григория сержант.
— Всё как всегда, — подтвердил Григорий и напомнил: — Теперь можно через веранду, но лучше через чёрный ход, он прямо на кухню.
— Годится, — кивнул сержант и скомандовал: — Давай, ребята, с чёрного хода…
Крадучись, они подошли к дому, где парни затаились под стеной, а сержант поднялся по ступенькам и тихо, но настойчиво принялся стучать в дверь. Как и ожидалось, им открыла сама кобета. Окинув недоумевающим взглядом стоявшего перед ней сержанта, она сердито спросила:
— Ты кто такой?
— Рыбак я, пани, рыбак… — вроде как стушевавшись, протянул сержант, во все глаза рассматривая хозяйку.
Перед ним в цветастом шёлковом халате стояла молодая красивая женщина. Держа в далеко отставленной руке длинный мундштук с дымящейся сигаретой, она раздражённо кинула:
