Католичка Мария Стюарт, также претендовавшая на престол, очутилась в центре скандала после того, как в ее спальне под кроватью нашли молодого влюбленного в нее французского придворного и поэта Пьера де Бокоселя, сеньора де Кастеляра с мечом и кинжалом.
[350]
После того как его обнаружили, он заявил, что ему негде больше спать. На ночь его поручили заботам начальника королевской стражи, а Марии, не ведавшей о том, что происходит в ее опочивальне, обо всем сообщили только наутро. Когда Кастеляра допросили, он заявил, что его послали «персоны, занимающие выдающееся положение» во Франции, предположительно гугеноты, дабы он попробовал «сблизиться» с Марией и ее фрейлинами, чтобы «воспользоваться случаем и представить достаточные доказательства, способные скомпрометировать честь королевы».
[351]
Мария приказала ему удалиться от двора, но через несколько дней, когда она переехала в замок Данфермлин, француз последовал за ней и его снова застали в опочивальне королевы, где он объявил, что намерен доказать свою невиновность. Вести о нем скоро дошли до английского двора, вызвав непристойные сплетни. Говорили, что молодой Кастеляр «спрятался за занавесями в опочивальне королевы, а ночью лег бы к ней в постель», если бы Мария его не обнаружила.
[352]
Француза судили и обезглавили на площади Святого Андрея. После этого происшествия Мария испугалась и очень своевременно предупредила Елизавету о том, как важно надежно охранять королевскую опочивальню.
В субботу 10 апреля 1563 г. в три часа пополудни Елизавета отправилась на королевской барке из Уайтхолла в Вестминстер на последнее заседание парламента; она заняла свое место в зале заседаний.
Сэр Николас Бэкон, лорд – хранитель Большой печати, зачитал от ее имени речь, которую она написала. В ней королева благодарила палату лордов и палату общин за их труды и одобряла законы и акты, представленные на ее рассмотрение. Затем она прямо ответила на петиции обеих палат с просьбами о браке. Ее, писала королева, очень удручает, что от нее требуют назвать преемника, когда есть еще надежда, что она выйдет замуж и сама произведет на свет наследника. Хотя она не испытывает склонности выйти замуж, она понимает, что к этому ее призывает долг королевы. Она уверяла: «И если я сумею подчинить свои желания вашим потребностям, я не стану противиться».
[353]
Помимо составления петиций, призывающих королеву срочно найти себе мужа, парламент проголосовал за сбор средств, в которых нуждалась Елизавета для поддержки английского корпуса во Франции. В письме к Эмброузу Дадли, графу Уорику, командующему английской армией, она заверила его, что пришлет подкрепления и сделает все, что в ее силах, чтобы войска были всем обеспечены. Однако ее усилия оказались тщетными. Гугеноты все больше сомневались в искренности намерений Елизаветы, и, когда воюющие французские стороны заключили мир, они объединились и выгнали английские войска из Гавра. Кроме того, во время осады, когда англичане с трудом оборонялись, в городе вспыхнула эпидемия чумы, унесшая жизни многих солдат. 28 июля англичане вынуждены были сдаться, и остатки армии отплыли в Англию.
[354]
Через несколько недель эпидемия чумы перекинулась на Лондон: болезнь привезли с собой вернувшиеся солдаты. Всем лондонским домовладельцам приказали начиная с семи часов вечера жечь на улицах костры, «дабы истребить болезнетворный воздух».
[355]
В августе чума уносила в Лондоне по тысяче жизней в неделю. Жертвой эпидемии стал и испанский посол дон Альваро де Квадра, который так способствовал подрыву англо-испанских отношений.
[356]
Боясь за свое здоровье, королева вынуждена была в сентябре покинуть Лондон и переехать в Виндзор, где она и оставалась до конца года. В Виндзорском замке было холодно, гуляли сквозняки, и Елизавета, Сесил и другие придворные скоро стали жертвами болезни, известной под названием pooss, или «недержание». Сесил так тяжело болел, что едва не ослеп; Елизавета жаловалась на боль в носу и глазах. В ту зиму умерли многие люди, страдавшие от тех же проявлений болезни.
На окраине города поставили виселицы; на них вешали всех подозреваемых в том, что они привезли с собой чуму из столицы. Повесить без суда могли даже тех, кто проплывал по Темзе мимо Виндзора.
[357]
Глава 12
Любовный треугольник
«От всего сердца благодарю Господа, особенно после того, как узнала, что вы счастливо избегли опасности… и ваше красивое лицо не пострадало». В письме, отправленном Елизавете после ее выздоровления, Мария Стюарт ссылалась на собственный опыт болезни – она перенесла оспу в детстве – и выражала радость по поводу выздоровления кузины. Томас Рандолф, английский посол в Шотландии, от имени Елизаветы просил у Марии рецепт зелья, препятствующего возвращению болезни, которое Мария принимала несколько лет назад. К сожалению, ответила королева Шотландии, Фернел, главный врач короля Франции, который готовил снадобье, уже умер, к тому же он «ни за что не открыл бы рецепт лосьона, которым он покрывал мое лицо после того, как протыкал пустулы ланцетом».
[358]
Теплые слова Марии не отменяли угрозы для Елизаветы. В январе до Шотландии дошли слухи о том, что Елизавета собирается исключить Марию из числа наследников престола. Сообщалось, что из-за этого Мария пришла «в большое возбуждение».
[359]
Английская интервенция в поддержку гугенотов против Гизов еще больше отвратила Марию Стюарт от Англии. Понимая, что Елизавета едва ли назовет ее своей преемницей, Мария решила перехватить инициативу и найти себе мужа, тем самым закрепив свои права на английскую корону.
Мария думала о союзе с Испанией посредством брака с Карлосом, старшим сыном Филиппа Испанского. Хотя союз с наследным принцем главной католической державы Европы стал бы чрезвычайно важным политическим событием, сам Дон Карлос почти не обладал никакими достоинствами; он был болезненным юношей, горбатым, узкогрудым, склонным к вспышкам дикого безумия. Ходили слухи о его импотенции.
Тем не менее Дон Карлос оставался самым выгодным кандидатом в мужья для Марии. Елизавета не скрывала, что такой брак она сочтет враждебным поступком, после которого шансы Марии стать наследницей английского престола будут равны нулю.
[360]
Елизавете необходимо было, чтобы Шотландия оставалась протестантской страной; поэтому она призывала Марию взять в мужья «человека уравновешенного, который по натуре склонен будет продолжать и укреплять любовь и согласие между нашими народами и странами». Она советовала Марии выйти за знатного «уроженца нашего острова».
[361]
В конце концов «испанская партия» зашла в тупик. Положение Марии еще больше ослабилось в феврале 1563 г. после убийства ее дяди, герцога Гиза. При его жизни можно было надеяться, что он поддержит племянницу военной силой и поможет ей завоевать английскую корону. Теперь самый верный защитник Марии умер.
