— Грета.
Ансельмо позвал ее по имени, глядя ей прямо в глаза, и она, сама того не замечая, улыбнулась.
— У меня для тебя сюрприз, — сказала Грета.
— У меня тоже, — сказал Ансельмо.
Неожиданно. И здорово, подумала она. Может, он ей привез подарок из Милана? Грета подошла ближе, в один миг забыв о наставлениях Эммы, о бессонной ночи и обо всем, что он скрывал от нее. Потом открыла рюкзак, достала дневник и протянула его Ансельмо обеими руками, глядя в его синие глаза:
— Вот, я его нашла.
Она увидела в синих глазах нежный блеск.
— Ты его нашла…
— Да.
— Я тоже нашел одну твою потерю.
Значит, это не подарок.
— Помнишь ту желтую полоску?
Грета кивнула, насторожившись.
— Я ехал за ней, и она привела меня к твоему дому. Вчера ночью. В итоге я нашел вот это. Это тебе.
Ансельмо взял свою почтальонскую сумку, лежавшую на вишневом диване, и вынул из нее письмо. На конверте были ее имя и адрес. Это было послание. Если Ансельмо сумел найти его, значит, он выбрал небо.
— Мне оно не нужно, — резко ответила Грета.
Ансельмо почувствовал, как земля ушла у него из-под ног. Как будто кто-то нечаянно вырвал ее и он повис в пустоте.
— Как это? Ты не можешь отказаться…
— Но я отказываюсь.
Она повернулась к нему спиной, села на Мерлина и понеслась прочь. Перерезала дорогу Эмме, которая неуверенно зашаталась на своем голландце и упала на землю.
— Подожди! — закричал Ансельмо, вылетая из дверей мастерской на своем велосипеде.
— Они ненормальные, — выдохнула Лючия.
Грустный голос радиодиктора отчетливо произнес:
— Вы слушали «Искусство фуги» Иоганна Себастьяна Баха.
Грета проскочила три светофора на красный свет, проехала два раза по встречной и чуть не столкнулась с 768-м автобусом, но ей так и не удалось оторваться от погони.
— Ты решила умереть?! — закричал взбешенный Ансельмо, перерезав ей дорогу и положив конец этой сумасшедшей гонке.
— Нет! — закричала она в ответ.
Потом опустила глаза и сказала тихим, срывающимся от быстрой езды голосом:
— Я хочу быть с тобой, а ты нет.
— Я…
— Что — ты?
— Я не могу.
— Я знаю.
Молчание.
— Я прочитала твой дневник.
Она почувствовала его руку на своем подбородке. На родинке, которую она всегда ненавидела, а он полюбил. Навсегда, с первого взгляда. Грета подняла глаза:
— Прости, я не хотела, этого делать, но ты не говорил мне правды, и я… сходила с ума и…
Рука скользнула к затылку, и Ансельмо притянул ее лицо к своей груди, в которой бешено билось уставшее от погони сердце.
— …и ты не знала, что делать, — закончил он, крепко прижимая ее к себе.
— Да.
Она приподнялась на педалях, сомкнула руки на его спине и ухватилась за плечо, замерев в равновесии его успокаивающегося дыхания. Он окружил ее теплым кольцом рук и груди, прикоснувшись к влажной от сумасшедшей гонки коже.
— Сначала я притворялся, что ничего не происходит, — признался Ансельмо, — что все нормально, что я как все, но я… я не как все.
Грета крепче сжала пальцы на его спине и почувствовала, как педали уходят у нее из-под ног. Как воздух обволакивает все ее тело, лицо, руки. Откуда-то снизу поднимался неудержимый ветер, прижимая волосы к щекам. Когда она открыла глаза, перед ней были только облака.
— Это мое небо.
Облака, четко обрисованные последними лучами заходящего солнца. Горизонт вокруг, весь вытканный тонким золотом заката. Небо, заполнившее все пространство. Бескрайнее небо.
— А когда рядом я, все это исчезает, — выдохнула Грета.
И увидела, как его глаза наполняются слезами, а в слезах быстро вихрятся облака.
— Не надо, — прошептала она, положив руку ему на глаза, — не плачь. Это твое небо. И оно прекрасно.
Потом взяла из его кармана письмо, от которого отказалась, и быстро сунула в карман своей толстовки.
— Спасибо… за облака, — улыбнулась Грета.
Ансельмо провел рукой по коротким волосам, глядя, как эти облака проплывают в зеленом лесу ее глаз.
— Это не облака… — зашептал он ей в ухо.
Вокруг них бесшумно закружил ворох легких белых перьев. Перья собрались в крошечные крылья и полетели по воздуху, играя с ветром. Беспорядочные, неуловимые, молчаливые.
— …это белые ласточки.
Грета и Ансельмо удивленно замерли. Застыв в одном небе на двоих.
