– А что же здесь такого веселого? Мой дядя все-таки почил, – недоумевающий Пес кулаками ожесточенно протирал глаза.
– Да ты что, Прокс? Эх, я совсем забыл, тебе же головушку повредило. Едем скорей, нет ничего веселее прусских похорон!
Двоюродный дядя Прокса, старшина соседней волости Денг Бранне, недавно приказал долго жить. Родные очень дружили и всегда приходили на помощь друг другу. Поэтому Гектор недоумевал, что же такого радостного может быть в смерти любимого родственника. Скорее всего, суть заключалась в каком-то древнем прусском обычае. К пятнадцатому веку большинство пруссов онемечилось, старинную историю своей родины знали единицы.
Даже дядька Пса – не человек, а кладезь разнообразных сведений, имел смутное представление о легендах, обычаях и прежнем жизненном укладе своей страны. Зато безо всяких колебаний он мог подтвердить, что их родную с племянником землю захватили и подчинили себе братья Тевтонского ордена. Словом, не имея толком знаний об истории Пруссии, Гектор был убежден, что пруссы были отличными людьми, а рыцари – ублюдками. Но под впечатлением от последних событий, его прежняя точка зрения сильно пошатнулась.
Кто из них на самом деле был более безжалостным по отношению и к своим и к чужим – тевтоны или его предки? Каждая сторона преследовала свой интерес – рыцари захватили эти края, но до них тут хозяйничали русичи, поляки и даже викинги. Разница в том, что у тех были свои владения. А после провала всех крестовых походов в Святой Земле Тевтонский орден, в отличие от рыцарей Храма и братьев Госпиталя, остался гол как сокол.
Однако удача благоволила рыцарям: сюда отбивать дерзкие набеги язычников их позвал Конрад, князь Мазовецкий, – ну чем не повод здесь закрепиться? Братья оказались сильнее, чем лесные обитатели. И ничего плохого в этом нет – просто так сложилось исторически. Можно, конечно, долго разбираться, имели они право или нет вторгаться в чужие просторы за пределами Мазовии, но это ничего не изменит. Что было, то было. Жизнь определяет смерть? А раз так, то каждому воздастся по делам его! Пускай судилищами занимаются Бэзил и ему подобные, а у Пса и так полон рот других забот.
На похороны семья отправилась в полном сборе, взяли также и Крукше. Для Пса стало загадкой, зачем Трудевут посадил Прокса и его слугу на самых быстрых лошадей. Никакой границы между волостями не существовало и в помине. Что они въехали на чужую территорию, Гектор понял, когда увидел чумазых и нечесаных людей, вылезающих из землянок поглядеть на них.
Отец объяснил, что существуют отшельники, которые сторонятся поселений и живут в лесах. Но в случае необходимости с готовностью оказывают поддержку хозяину земель и выставляют своих воинов к нему в дружину. Это – старообрядцы. Несмотря на то что почва у Денге была богаче и плодороднее, они все равно предпочитали следовать образу жизни своих далеких предков. Какие законы царят здесь, Пес побоялся даже представить и, по совету Скало, бросил лохматому подземному жителю звено бронзовой подвески со сбруи своего коня.
В начале пятнадцатого века такого народца попросту не могло существовать: был поделен и освоен почти каждый кусочек прусской земли. Как люди образованные, крестоносцы усиленно боролись с подобными крайними проявлениями язычества. Они всеми силами старались приобщить коренное население к цивилизации – ведь у пруссов не было даже счетной системы, а толковать рунические символы могли только высшие из жрецов. Но существовало одно серьезное условие – человек обязывался принять крещение. Кто не соглашался, того вынуждали покинуть свои края или сгинуть с деревянной дубинкой в руках под ненаглядным ясенем.
Конечно, Пес жалел этот лесной народ, совсем скоро он будет уничтожен, но при этом Гектор хорошо понимал, что орден следовал четко заданной цели по захвату его родной страны. В любом случае, право выбора давалось каждому пруссу, а воспользоваться таким шансом или нет, каждый решал сам. Кто имеет право дарить жизнь, а кто ее отбирать – вот что не давало ему покоя. И зачем вообще дается жизнь?
Городище, столица волости Денга Бранне, называлось Трог. Оно мало чем отличалось от Иезекамприса, разве что подход к валу огородили рядом идолов с различными изображениями божеств, да и рытвин в земле было поменьше. Поймав недоуменный взгляд сына, Трудевут вполголоса напомнил, что на самом деле закапывают здесь больше и чаще, просто в одну яму опускают не один сосуд, а сразу несколько.
Впервые о Денге Пес услышал, как только переступил порог нового дома. Вернувшийся тогда с охоты отец не обошел рассказом и своего кузена, личность в высшей степени примечательную. И несмотря на то что ростом старшина Трога не превзошел бы и кузнечика, подпрыгни тот повыше, в этом человеке скопилась вся жизнерадостность Брутении.
Насколько все было чахлым и скучным в других волостях и королевствах, настолько все цвело и радовалось жизни в вотчине Денга. Хохот старшины, как поговаривали в округе, ставил на ноги не только еле живых, но и мертвых. Его пиры славились на всю страну, не раз к нему в гости жаловали другие короли, да и сам Криве-Кривайтис частенько сюда наведывался. Любой простолюдин, однажды попавший на застолье к Денгу, почитал сие за величайшую честь и никогда не уходил без дорогого подарка.
От Трудевута его кузен отличался не только повышенной расточительностью и чрезмерным весельем. Бранне искренне полагал, что все его подданные и богатство даровано ему свыше, то есть о нем бережно заботятся боги. А значит, надо их задабривать, иначе все можно потерять, не успеешь и глазом моргнуть. Исходя из таких соображений, брат короля допускал в своих владениях обильные кровопролития.
Ручей из крови людей и животных в лучшие времена намного превосходил тот прозрачный ручеек, что протекал в бору неподалеку от Трога. И все-таки, несмотря на безраздельную преданность Бранне культу, отец Прокса относился к кузену с глубоким уважением и любил родственника ничуть не меньше, чем сына или жену. Возможно, Денг воплощал в себе всю ту жизнерадостность, что Трудевут не мог проявлять так открыто, и оттого король чувствовал сильную привязанность к брату.
Ворота важным гостям распахнули четыре рослых бородатых дружинника – охрана старшины. Первым под уздцы взяли коня хозяина всей Самбии. Трудевут принарядился в лучшие свои одежды: плащом, застегнутым щитообразной золотой фибулой, королю служили несколько сшитых бобровых шкур на красной шелковой подкладке. Голубая рубаха из диковинного тонкого заморского сукна, вышитая красной нитью, синие, из мягкой шерсти штаны и телячьей кожи сапоги с загнутыми носами дополняли богатый гардероб. От количества золотых и серебряных колец, браслетов и гривен рябило в глазах. Но главным украшением Трудевута, несомненно, являлся жезл из цельной лосиной кости, увенчанный куском янтаря размером с богатырский кулак.
Домочадцы короля оделись под стать главе семейства. Белая шелковая рубашка Скало с золотой тесьмой у ворота и на рукавах превосходно сочеталась с цвета слоновой кости юбкой, блестевшей на солнце десятком серебряных бляшек, прикрепленных к поясу. На плечи женщины был накинут богатый шерстяной красный платок с бахромой по краям и заколотый фибулой в виде черепахи. А таких красивых бус и разноцветного бисера Пес никогда раньше не видел даже в Европе.
