– Пока выжидать. – Ясно было одно: вездесущий поводырь сам оказался не рад такому повороту. – Они потратили слишком много сил и на некоторое время успокоятся. Теперь насчет пулек. Имей в виду: противник может тебя убить только с их помощью. Это специальный сплав звездной пыли, антиматерии и крови галактик – все равно не поймешь. Ты же можешь его уничтожить своим камушком из кратера. Прискорбно, что он у тебя один, а у них множество.
– Но почему так несправедливо?
– Потому что я нарушил правила.
Интересненькое дельце. Значит, духи чужими руками загребают жар. Люди оказываются пешками в их сомнительных играх. И если все именно так, то при чем здесь опекун? Какой крест у него, и случайно ли он появился прямо перед отвратительными выходками этого Разгала? Наверняка дядя очень хочет помочь племяннику, но пока в силу каких-то причин не может.
Стоп. А что, если дух все-таки обманывает? Быть может, они с Разгалом друзья, которые просто издеваются над доверчивыми людьми? Что, если все камушки – полный бред, забавные игрушки для могучей когорты бесплотных существ? Где гарантия, что хотели убить именно его? Но как тогда объяснить всю эту пальбу… Не приведи тебе Господь, Бэзил, хотя бы в глубине души, если она у тебя, конечно, есть, замыслить что-то недоброе. И надо же было ввязаться в такую дурацкую авантюру.
Вместе с фон Плауэном Гектор покинул оружейные палаты. Генрих отпустил прусса до заката, когда они должны были отправиться на поиски тайника. От греха подальше Пес решил перепрятать камни или вовсе попытаться их как-нибудь уничтожить, чтобы отвести от себя опасность. Хотя всегда найдется другой Бастиан. Тем не менее так будет спокойней.
Благовест привычно собирал братьев на службу в капеллу. Рыцари один за другим потянулись в часовню на богослужение под зорким наблюдением членов особой комиссии. Полубрат не мог дождаться темноты – в конце осени в этой части Пруссии темнеет не позднее шести часов пополудни.
Чтобы скоротать время, прусс зашел в казарму послушать, о чем судачит народ. Первым, кто привлек внимание, был бывший полубрат, а сейчас разжалованный в кнехты Мартин. Он лежал, свернувшись в клубок, лицом к стене на кровати убитого им Бастиана.
Из разговоров слуг и кнехтов стало ясно, что его отпустили из темницы вчера ночью до приезда инспекции и с тех пор он не проронил ни слова и отказывался от пищи. Служебные полагали, что либо в темнице с ним сотворили нечто ужасное, либо он так сильно убивался по поводу вчерашней трагической случайности. Гектор попробовал разговорить Мартина, но все его попытки не нашли ни малейшего отклика – бывший серый брат не обращал на него никакого внимания.
Близился вечер. Отужинав, недовольные братья под звук колоколов, кляня инспекторов за то, что теплые одежды на службе придется снять, один за другим поплелись на повечерие. Двор постепенно опустел, и Пес наконец-то смог встретиться с фон Плауэном в условленном месте – около старого мельничного жернова, который не успели убрать до приезда комиссии. Генрих сообщил, что разгадал карту и крестик находится рядом с баней где-то в южном флигеле. Пришлось искать наощупь во дворе замка, дабы часовые на стенах не засекли двух кладоискателей.
Кузен магистра и полубрат под тусклым лунным светом простукивали и ощупывали крепкую кирпичную кладку. Они прошли вдоль всей стены туда-обратно несколько раз, пытаясь как можно тщательнее изучить каждый кирпич. Уже отчаявшись найти тайник, они присели на корточки перевести дух. Прислонившийся к стене брат главы ордена никак не мог сообразить, в чем же дело, как вдруг почувствовал, что один кирпич больно упирается ему в поясницу. Генрих повернулся и к своему удивлению легко извлек помеху.
В образовавшейся нише был запрятан маленький мешочек, перехваченный блестящей тесемкой. Но Пес уже точно знал, что хранится внутри.
Действительно, когда фон Плауэн развязал веревочку, наружу стал просачиваться слабый рубиновый свет. Он исходил от нескольких круглых камешков, один в один похожих на тот, который послужил причиной смерти Бастиана. На лице предприимчивого младшего из рода фон Плауэнов отчетливо проявились размышления о стоимости находки. Затем, судя по лучезарной улыбке, он представил, на что потратит барыш.
Поэтому, стоило Гектору попросить один камешек себе, Генрих с сомнением оглядел серого брата, но через несколько мгновений, будто оторвав от сердца, все-таки рубинчик выдал. Остальные Псу были без надобности, на всякий случай он решил обзавестись лишь одним камнем. Другие, бесспорно, следовало вручить лицу стороннему, а когда он распродаст драгоценную породу, поди сыщи их потом.
Интерес к товарищу по тайным поискам у фон Плауэна сразу же пропал и, пожелав пруссу «удач и доброго здравия», Генрих чуть ли не бегом помчался внимательнее рассматривать добычу. На бегу чересчур прыткий младший брат магистра больно споткнулся, но такая сущая мелочь не могла расстроить охотника за сокровищами, напротив, он только удвоил прыть.
Поначалу обрадовавшись, Пес, как только напарник исчез в темноте, замер на месте. Дух сказал, что у противников таких камней пруд пруди. Даже если избавиться от этого запаса, будет ли хоть малейшая польза? Остается уповать на игру на опережение: следует обезвредить вражескую сторону прежде, чем они превзойдут Гектора в сверхсиле.
Час от часу не легче. Следом возникает другой вопрос: выходит, враг может убить его только с помощью «крови антипыли», или что там наплел Бэзил? А как насчет обычных людей? Ведь Томас был всего в шаге от мясницкой расправы над старым знакомым. Значит, простые люди не имеют ничего общего с противостоянием невидимок и живут привычной жизнью.
Все равно, если Пса можно кромсать и резать, какой же прок от сверхспособностей? Хотя дух, конечно, прав. Кабы каждый стал бессмертным, во что бы все вылилось… Радость одна – голыми руками противник взять его не сможет, по крайней мере, пока.
Устав от размышлений и ночных вылазок, прусс надумал заночевать в казарме, да и прохладно было тащиться по улицам домой.
В дормитории царила глухая тишина, как в склепе, только один Мартин дышал часто-часто, как если бы до этого пробежал несколько миль кряду. Гектору показалось, что кнехт плачет, но тревожить невольного убийцу он не стал.
На следующее утро Мартин исчез. Никто ничего не видел и не слышал, человек как будто испарился. Хорошо, комиссия накануне пересчитала всех служебных по головам, иначе священники, как пить дать, принялись бы разматывать этот запутанный клубок. Держать секреты втайне от инспекторов становилось все сложнее и сложнее, суеверные кнехты и слуги с трудом держали язык за зубами. Сначала убийство Бастиана, затем исчезновение Мартина серьезно пошатнуло и без того не очень острый ум служебных. Поползли разговоры о проклятии, нависшем над орденом.
Сами рыцари с плохо скрываемым раздражением смотрели на проверяющих, даже маршал, быстро освоившись на новом месте, принялся делать недвусмысленные намеки, что пора бы уже и честь знать. Долго скрывать факт пропажи полубрата также возможным не представлялось – кто-нибудь бы не выдержал и обязательно сболтнул лишнего.
