Видимо, что-то такое было в моём окрике: от меня отстали, и следующие десять минут я только бинтовал, втирал обезболивающее и, лично разжёвывая кусочки всё той же рационной ягоды, вкладывал в рот пациентками и заставлял глотать. Эльфийский походный паёк, видно, содержал в себе нечто схожее по эффекту с земными антибиотиками. Ну почему, почему я не учился на врача? Насколько сейчас всё было бы проще! С другой стороны, местные медикусы таковы, что даже мои навыки «видел по телевизору» и «рассказали на курсах первой помощи для страйкболистов» (опять, как ни странно, спасибо Святославу) тут котировались. Ну и руку уже набил на эмиратовцах.
Эль в это время расположила на ране смертельно раненной полосатый шар-донор, утащенный в числе прочего с форпоста…
— Надо уходить… — Эта фраза оторвала меня от осмотра обработанных на скорую руку пациенток: ничего не пропустил?
Лиме пришлось перебинтовать голову по глазницам, не разбираясь, что там с глазными яблоками: похоже, её полоснули лезвием по лицу. После мази и стимуляторов троих даже можно было заставить идти самих, Эль помогла мне с путами. — И чем скорее — тем лучше. Взять минимум самого ценного и…
— И куда? — Голос обычно бодрого Плуга был… потухшим. — Тут негде спрятаться: острова крохотные, вокруг море.
— Не важно куда, главное — отсюда убраться, — рубанул рукой воздух Стерх. — Или хочешь прямо сейчас кончить, как…
Лейт оборвал сам себя, мазнув взглядом по трупам своих и чужих детей, умерщвлённых с дикой жестокостью прямо перед оставшимися в живых женщинами.
— Я их встречу и положу сколько смогу! — практически прорычал Марсо. То, что я принял за отчаяние и ступор, оказалось дикой яростью, которую фермер из последних сил держал в себе, стараясь не выплеснуть на окружающих. — Мои девочки… мои детки…
— Одна из них жива, не хочешь позаботиться сначала о ней, прежде чем умирать?
— Если укрыться на пятом острове, нас не скоро смогут выкурить из-за ядовитой изгороди, — подал я голос. — Женщины все выживут. Раны оставят след, безусловно, но…
— Хорошо. Но… мы оставим всех здесь… Так? — Из Грегори будто воздух выпустили.
— Плуг, хочешь кончить, как они? Нет, в десять, в сто раз хуже! — Бывший лейтенант тоже был разъярён, но это была другая, рациональная злость. — Я же тебе сказал: это наша… это имперская морская пехота. Выродки. Нелюди. Половина вынута из петли и взята на флот, вторая половина успела попасть на контактный пункт раньше, чем их прирезали дружки или стражи. А теперь посмотри ещё раз на их оружие, ты, болван! С таким ты хочешь сражаться? Не знаю, кто тот демон тьмы, что их вооружил, но они теперь опаснее в сто раз. И, как я тебе твержу, отделение у них — шесть десятков рыл на борт. Тут корабль, который их ссадил! Имперский боевой корабль! И ещё сорок девять ублюдков на Центральном. И как только они поймут, что их дружки мертвы, то все пойдут за нами!
— Жену Плуга… Лайлу надо нести на носилках, остальные могут двигаться… пока, — опять вмешался я, заставляя женщин подняться. — У кромки прибоя должна быть шлюпка. Этих — по воде, будет быстрее. А что не так с оружием? — Кажется, я много пропустил.
— Гляди. Сам разберёшься… натурфилософ? — Вместо ответа, мне кинули в руки… винтовку. Точнее, укороченный карабин, и отличался он от фитильных мушкетонов, как небо от земли.
Было такое впечатление, что оружие сюда попало из будущего: курок стальной, и на нём боёк, никакого кремня. А ведь Стерх все уши мне как-то прожужжал о «новейших» колесцовых замках, которые империя впереди планеты всей приняла на вооружение. Спасибо лекции от Святослава, которую я уже упоминал, — что-то запомнил и ляпнул в тему. Самое смешное, что после того случая Мора явно стал меня больше уважать. Да уж…
Но курком дело не ограничивалось: карабин был… пятизарядный и, как там… капсульный? Затвора не было, роль магазина выполнял револьверный барабан, зато для боевого взведения был приспособлен натуральный помповый механизм, как в дробовике из американского боевика! Вместе с довольно тонкостенным стволом малого, по сравнению с оружием Охотника и Стерха, калибра карабин смотрелся диковато, но тем не менее довольно органично. Я бы даже сказал — эргономично, будто дизайн разрабатывал кто-то знакомый с наукой не середины девятнадцатого века по земной линейке, а спец из двадцать первого. Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт! Не может быть! Ведь я едва не сгинул в этом чёртовом Средневековье! Как?! Хотя какое мне сейчас дело?
Пока Лайлу перекладывали на носилки, я нашёл у ближайшего трупа подсумок с капсюлями и бумажные патроны: для выстрела их требовалось разорвать и высыпать в каморы барабана, который легко снимался вместе с остью, откидываясь вбок. Чёрт, у них по два снаряженных барабана с собой! Справившись с быстрой перезарядкой (спасибо мертвецам), я оттянул помпу, заставив курок встать на боевой взвод и провернув барабан — и палец сам лёг на предохранитель. Щёлк. Понятно, почему морпехи-урки так легко смогли освоить чудо-оружие. Так, теперь штык долой и взять пояс с ножнами к нему.
Закинув карабин за спину, я поймал на себе два внимательных, очень внимательных взгляда: Мика и Мора пристально следили за моими манипуляциями. И потом молча взяли каждый по карабину.
— К шлюпке, — коротко скомандовал отставной лейт.
Мы почти успели. Грациозный силуэт военного корабля под флагом империи показался в открытом море, делая галс к барьеру рифа, когда мы уже миновали оконечность четвёртого острова. И всё равно не успели догрести до берега пятого: взяв такой острый угол к ветру, что выругались даже совсем не моряки — Охотник и Марсо, парусник в два счёта догнал лодку, даже несмотря на то, что шлюпки имперского флота, на которой мы бежали, были куда удобнее для гребли, чем эмиратские посудины. Правда, между кораблём и нами оставался риф, но белопарусную смерть это не смутило: пушки, стоящие на верхней палубе, синхронно окутались дымом именно тогда, когда рулевой развернул корабль носом к ветру. Грохот даже на немалом расстоянии чувствительно хлопнул по ушам.
— Только зря ядра… — услышал я слова Рокса, и тут шлюпка едва не перевернулась! Столб воды, вставший у борта, обрушился на нас тропическим ливнем, как только вёсла из уключин не выбило и не переломало — кроме как чудом объяснить это было невозможно. — …пустыни дерьмо, зарытое и высушенное!
— Что за пушки?! Это невозможно!!!
— Пушки? А такелаж?!
— Сейчас развернутся и вдарят вторым бортовым — мы как на ладони!
— Грести! Грести, уроды! Ну?! И — раз, и — два!
Я повернул голову как раз вовремя, чтобы заметить, как бликует с высокого борта стекло подзорной трубы в руках у маленькой с такого расстояния человеческой фигурки в шляпе-треуголке с видимым даже отсюда из-за размера пером. Мне показалось, наши взгляды встретились. И капитан поднял руку. Залпа не было — даже откатившиеся после выстрела пушки, кажется, не перезаряжали. Вместо этого вниз пошёл якорь. Уже скрываясь в лесу, я увидел, как с борта спускают шлюпку — один в один как нашу, под косыми парусами, больше похожими на те, что я видел в фильмах у яхт, чем у принятых здесь огромных полотнищ, какие используются на лодах. Да и сам корпус, стремительный силуэт… Кажется, в отличие от меня кто-то из бросившего меня отряда попаданцев серьёзно интересовался морской тематикой. И шести с лишним лет им хватило, чтобы перевести свои знания в металл, ткань и дерево. Чёрт, а я в «серьёзных, выверенных» попаданческих прогрессорских романах читал, что должны уйти десятилетия. Вот и верь после этого «знатокам заклёпок».
