После нескольких бесплодных попыток активации знака, мне пришло в голову, что звезда — просто световой индикатор такой формы, вроде дорожного знака. И о чём этот знак меня уведомляет? Внимательно посмотрев вперёд, я обнаружил знакомый сетчатый активатор света на полу, широкой, ярко светящейся полосой тянущийся от центра помещения к краям. И зачем это здесь, свет же горит? Ага, узор заходит на стену и стягивается на… Я медленно сделал шаг назад. Узор активатора стягивается на что-то, до боли напоминающее орудийный ствол калибра этак шестисотого. Правда, выточенный из всё того же камня. И у противоположной стены зала точно такая же картина. Попал! Блин, я же думал о ловушках перед входом в бункер, ещё гордился своей аналитикой, кретин! Полоса светящейся сетки была не очень широкой, метра полтора, и можно было смело попробовать её перепрыгнуть. Но что-то мне не по себе от мысли, что я случайно запнусь, наступлю на узор. Лучше по стеночке…
На стене рядом с жерлом отыскалась небольшая ниша, в которую ныряла одинокая линия от каменного орудия. И пиктограмма — без круга. Стилизованный такой язычок пламени. Место оператора? А почему снаружи? Весёленький бункер, должно быть. А надо ли мне тогда внутрь? Скорее, это просто механизм, разряжающий ловушку. Колебался я долго. Взвешивал за и против. Но всё-таки решился, оценив местоположение ниши в потенциальной мёртвой зоне ближнего орудия. Если эта хрень рассчитана на многоразовое использование, то, по определению, стены коридора затронуть не должно. Логично? Логично. Опять же пиктограмма — пламя, значит, орудия — видимо, какой-то огнемёт. А, достал уже! Нажимай, раз решил! И я нажал.
Мигнув, сетка с пола в мгновение ока втянулась в жерла. Два потока ярко-красного пламени рванули от орудий, столкнулись в центре ловушки, обжигающей волной воздуха хлестнув по стенам коридора… и потянули назад обратной тягой! Если бы я стоял не в нише активатора, меня просто затащило бы в огонь с потоком воздуха. Это я понял уже после — пять ударов сердца, чётко отдающихся в ушах, и огонь потух. На сетчатке глаз плясали яркие пятна, и я не сразу понял, что вижу, как на стенах коридора налились зеленью яркие толстые линии, спускающиеся на пол и ведущие к центру активатора огнемётов, как начинает наливаться свечением пол в центре зала. Зато, осознав, подхватил рюкзак и бросился мимо орудия вдоль стены — и вперёд.
Б…дь. Б…дь! Б…дь!!! Сказать, что я был впечатлён демонстрацией, не сказать ничего. Меня трясло, я раз сто пообещал себе засунуть руки в за… и не нажимать всё подряд! Звезда — видимо, знак опасности. А если бы это был не указатель?! Местные-то наверняка в курсе.
Тут я притормозил. Сполз по стене коридора, достал трубку «медузы». Не хватает в таком состоянии впереться в очередной сюрприз. И самобичевания хватит. Успокоиться. Вдох. Местные. Символы на уровне плеча от пола. И выдох. Понятные пиктограммы. Вдох. Кроме звезды, но тут можно было и догадаться. Выдох… Люди. Местные. Общество. Только сейчас я осознал, насколько меня тяготил этот вопрос. Что ж, попробуем вписаться, если попавшие вместе со мной дали от ворот поворот. И пожалуй, это первая цель. Сразу после «выжить» и «найти еду». Кстати, о еде…
4
У меня плохое обоняние было с детства и стало ещё хуже от ежедневного «поедания носом» пыли в промышленных количествах (а иногда и в промышленных помещениях). Но несколько дней под пустынным жарким солнцем (днём и в тени хорошо прогревало) — и вуаля: нос заработал. Пахло… м-м-м… ЕДОЙ! Причём не какой-то там вообще едой, а жарящимися в масле… кабачками? По крайне мере, запах был очень похож. Поколебавшись, я аккуратно двинулся вперёд — всё-таки, если кто-то жарит кабачки, вряд ли он жарит пришедших неким странным образом через тоннель в гряде путников. Во всяком случае, путниками не пахло. Пока не пахло.
Голода как такового на третий день питания «тушёночным чаем» я не испытывал, а пить хотелось постоянно, напился нормально только в подземелье. Возможно, сейчас мне всё ещё аукались последствия пинков — где-то я читал, что при гематомах на внутренних органах пищеварения аппетит пропадает надолго, может быть, виноват сухой воздух пустыни, который заставлял организм усиленно расщеплять жиры, при этом образуется метаболическая вода. Но зато запах разбудил во мне воспоминания: август, дача родителей, и с двух-трёх сторон пахнет жареными кабачками: единственные овощи, что вырастали у всех. Сила воспоминания оказалась такой, что вперёд я двинулся смело и быстрым шагом, только внимательно оглядывая пол и стены на предмет знаков и возможных активаторов ловушек — раз я их вижу. Но ничего не попадалось — тоннель плавно изгибался, запах становился всё сильнее, свет — ярче и более жёлтым… Жёлтым? Солнце? Тоннель довернул, и я убедился: впереди выход, ровный прямоугольник во всю ширину и высоту рукотворного каменного коридора, в котором от жёлтого песка, покрывавшего открытое пространство впереди, отражались лучи светила. И люди. Самые обычные люди! Господи! Неужели у меня появился шанс не сдохнуть?!
5
Через полчаса наблюдения от последнего поворота подземелья мне стали кристально ясны две вещи: первое — одеты аборигены во что-то вроде арабской одежды, длинные светлые плащи, платки, прижатые к голове обручам, и второе — они, как и я, прекрасно видели в зелёном «невидимом» спектре, по крайней мере пару раз на меня бросали мимолетные взгляды — нормально спрятаться за плавным поворотом коридора было невозможно, и я понадеялся на разницу освещения. Когда заметил внимание к себе, просто пошёл на выход. Как в прорубь головой — всё, хватит, пан или пропал!
Вышел… и остановился в недоумении. Возможно, я слишком перечитал художественной литературы, считая, что меня немедленно «возьмут» стражники или хотя бы я окажусь в кольце внимания находящихся во дворе людей — всё-таки моя одежда сильно контрастировала с местной, да и внешность, если приглядеться, тоже. По крайней мере, арабовидные граждане были черноволосые, преимуществен но с курчавой бородой (у кого росла) и лица скорее аравийского вида, чем европейского. Ни хрена! То есть на меня посматривали, проходя мимо, но и только. Хм, или тут попаданцы в камуфле (лесном!) толпами ходят, то ли кто-то ходит кроме попаданцев. Стоп-стоп. Во дворе?!
Наверное, я был несколько не в адеквате. Хотя нет, странно, после всего происшедшего я ещё что-то соображал! Полностью сосредоточившись на людях, я вообще не рассмотрел пейзаж, слишком меня волновал вопрос о наличии и опасности местных жителей. Если когда-нибудь вы видели, как загружается 3D изображение — сначала одни объекты, потом другие, потом фон с удалёнными предметами, — то я чувствовал себя примерно так же. Внезапно я понял, что нахожусь в огромном кольце каменных стен — всё те же красноватые скалы, в стенах открываются зевы нескольких тоннелей (туда никто не заходит), а с одной стороны я по-прежнему вижу горный пик, к которому шла моя уже теперь бывшая группа. Вижу чуть с другого ракурса, и не сказать, чтобы ближе. Тоннель шёл под песком? Я у другого отрога? Точнее, внутри другого отрога? Похоже на то. А прямо посередине каменного кольца возвышалась она. БАШНЯ. Именно БАШНЯ, а не просто каменная башенка. Возвышалась она над кольцом стен, ненамного, и крыша её была сплошь зелёной от листьев. Точнее, я разглядел только листья и никакой крыши. Вроде как разные листья? Точно, разные. Кстати, и вокруг Башни они тоже на песке валяются — и жёлтые, и зелёные. И часть народа их подметает… мётлами. Так, или я попал к местным «зелёным» (посреди пустыни — очень к месту), или о высоких технологиях надо забыть. А автоматика в пещере или не технология, или недоступна (утрачена), или «я не хочу, чтобы было чисто, я хочу, чтобы вы задолбались». А вот и источник кабачковой поджарки — что-то вроде пункта общепита под открытым небом. По крайней мере, они вроде не платят… Рискнуть подойти? А рискну. Всё равно внимание никто не обращает.
