У Святослава защемило в груди, но он сделал над собой усилие и даже попытался выпрямить согнутую старостью спину. В голове у него, возвращаясь, вертелся всего один вопрос: кто, чёрт возьми, кто? Кто. Всё. Это. Создал?!
Отобранную одежду, когда загружали старика в настоящий кокон, состоящий из чего-то, так и не вернули, взамен, подогнав по фигуре, выдали комбинезон. Точнее, он сам подогнался — один из учёных, не глядя на пациента, только спрашивал: «Удобно тут?.. А тут?.. Цвет сменить не желаете?» И потом совершенно так же, как земные врачи, выставили в коридор, «пока идёт обработка результатов». Коридоры в здании были скорее террасами — одной стены не было, леер огораживал пустоту за краем. Тропический климат позволял обходиться вообще без стен.
Свят сначала сел на скамейку (какие же тут все сидушки удобные!), но некий памятник на улице, сделанный из тридцатиметровой в высоту базальтовой глыбы-плиты, привлёк его внимание. Отсюда, с третьего яруса, разглядеть верх и низ и левый с правым края можно было, только подойдя к перилам, а середина много информации не давала. Пришлось встать. Сердце кольнуло, и боль в этот раз не прошла. Смешно — это был вообще первый раз, когда у Святослава что-то болело, кроме горла, желудка и немногочисленных ран… По крайней мере, другие воспоминания о плохом самочувствии память отказывалась предоставлять. Впрочем, мысль о самочувствии экс-императора оставила сразу же, как только он обозрел всё каменное «полотно». Точнее, увидел на нём себя.
Узнать монарха всея империи можно было по характерной короне, которую Свят вообще-то носил очень редко. Скульптор не заморачивался чертами лица, нанося их рублеными штрихами: две-три основные особенности, и всё. Свят Первый каменный в виде барельефа оказался как раз напротив Свята живого, но он не сутулился, да и с мышцами у него было пока ещё всё в порядке. Композиционно, как и остальные фигуры «полотна»-барельефа, каменный император держал одну руку поднятой, а другую — склонённой к земле. Поднятая рука как бы охватывала фонарь уличного освещения, столб которого оказывался за фигурой, далее были видны профили крыш домов. Над головой Свята нависал небольшой дирижабль. В опущенной руке характерно прорисовывался АК.
Святу понравилось своеобразное освещение каменного массива — кажется, свет был тоже элементом композиции, бросая дополнительные тени-складки на лица и одежды запечатлённых. Император узнал стоящих рядом с ним. Справа и слева от монарха изображались двое герцогов, Южный и Северный, Ник и Алей. Ник стоял, вскинув голову, его лицо выражало упрямство. Воздетая рука упирала отбойный молоток в кусок скалы, опущенная — опиралась на достающий до пояса артиллерийский снаряд. Алей держал в опущенной руке противогаз, а в поднятой — обычную круглую химическую колбу. Композиция города вокруг Свята захватывала и стоящие рядом фигуры. Чуть в стороне от тройки в центре левого крыла монумента изображались две женщины. По треуголке на голове опознавалась Лана, Светлана, в опущенной руке она держала абордажную саблю, поднятой — опиралась на мачту с косым парусом. По другую сторону от группы императора оказалась Марина, вид которой мигом напомнил Святославу разговор в кабине «спасателя»: в отведённой руке — пулемёт, перехваченный за ствол, в поднятой — зажаты колосья пшеницы…
— «Помни историю, какой бы она ни была», — неожиданно раздался голос незаметно подошедшей Сони. — Это монумент так называется, хотя все его зовут «десять перевернувших»… Там Марк сцепился с научниками, чего-то они там решить не могут, у меня уже уши завяли…
— Почему…
— Почему не могут? Я так и не поняла: какие-то «маркеры типа „зе“ в геноме» и что-то там нужно по инструкции — я с медициной не очень дружу. Там сказали, что сейчас кто-то придёт компетентный по этому вопросу, он как раз здесь, в здании, по случаю пуска…
— Почему такая символика? — указал на камень Слав.
— А, это? — Девушка обернулась. — Ну так — хорошее и плохое же. Смысл в том, что нельзя отделить одно от другого — это жизнь. Если выделить только заслуги или только ошибки и потери, то, как наука, история просто сломается. Потеряет смысл и будет вредить. Вот и… показали так. У имперцев герцог Ник открыл самое масштабное сражение в истории — снаряд, но после работал в геологоразведке, почти не бывая в городах, его однажды засыпало прямо в шахте, насмерть. Благодаря ему Республика не захлебнулась без металлов первые годы после установки биосферы — месторождения на Хикке оказались уже истощены… Недаром они тоже воевать хотели. Арей — ну, понятно: химия военная и химия обычная. Император — прогресс и цивилизация, но и мировая война. Капитан Лана — изобретатель парусной острастки, благодаря которой наладилась логистика, но и геноцид островных жителей «морскими охотниками» нельзя забывать. Принцесса Марина, накормившая имперский народ, но поднявшая для этого бунт и перебившая почти всю верхушку столицы, выжившую после инферно…
— А справа? Никак не могу разглядеть, — решил не уточнять о Маре Святослав. Просто боялся услышать… что-нибудь этакое.
— Республиканцы. Ближе к центру — Мора Рокс, лидер, у него в руке болтер — защита столицы уже бывшей империи, а в другой — это он, типа, на кусок льда опирается. Автор концепции «вымораживания» непокорных регионов — свет перекрывали, и с концами. Марсо Грегори, крайний слева, — автор подводных полей, в поднятой руке у него аквамарин. А в другой — листья спалла… это такой фитонаркотик, редкостная гадость. Говорят, от поставок в Нарроне чуть ли не двести тысяч человек пострадало, пятая часть военных потерь… гхм. Три фигуры справа по центру: Лима, Эль и Алессо. Лима держит сердце в лозе, создательница медицинской школы Арка, в опущенной руке — череп, эксперименты на людях. Эль, это которая эльфийка, в поднятой руке — макет трима, скоростного парусника, опущенной опирается на фиторакету, именно ими Южную Гряду выжгли — десять дней непрерывных бомбардировок. Ну и Алессо: в воздетой руке — ветвь, это он придумал, как перестроить эльфийскую флору под использование через нейросеть, а в другой руке — глобус мира. Число случайных жертв от глобальной перестройки биосферы больше, чем от всех остальных, вместе взятых. Все они стоят на чашах весов, по пятеро с каждой стороны, вроде как противостоящие, но при этом и уравновешивающие друг друга. Глубокий философский смысл…
— Алессо, Алессо… — забормотал Святослав, которому мужчина с барельфа всё больше и больше казался знакомым. — Так, получается, что без него не было бы Республики Арк?
— Ну да, — кивнула девушка. — Фитотехнологии, с них всё началось. Вообще, об этом книга есть, даже не одна, можно скача… ах да. Ну, если попросить, могут распечатать. Наверное.
— И мы сейчас находимся в Республиканском центре тоже Арка. И в состав Арка вошла империя после переворота Мары… принцессы Марины? — чувствуя, что начинает прозревать, переспросил экс-монарх.
— Да, всё верно. А Марина пошла на переворот потому, что ей спасли жизнь медицинские технологии Республики, один из первых успешных примеров фитозамещения органов. По сути, она была, как это, «спящим агентом». Император Свят ушёл на морское сражение, в котором погиб, Мара подняла восстание через двенадцать часов! И всё-таки не прав Марк — ужасно романтичное было время, правда? Такая интрига… Сейчас всё, увы, куда проще!
