— Вот и возьмите в свой эскадрон этого самого бойца, — напористо посоветовала Евдокимка. — Поговорите с командиром…
По тому, как старшина долго и растерянно прокашливался, девушка поняла, что просить о ней своих командиров он не намерен, однако мысль какая-то в голову его все же закралась.
— На Кубани, под Краснодаром, у меня два дома — собственный и родительский, — подтвердил ее худшие опасения Разлётов. — Жене и матери письмо с вами передам, они вас и приютят. Уж куда-куда, а до Кубани фрицы, точно, не дойдут.
— Да как же мы, у чужих людей?..
— Теперь уже не чужих. Раз твой отец стал офицером нашей дивизии, то теперь мы, считай, родня, поскольку однополчане, — и тут же спросил: — Шашку в руках когда-нибудь держала?
— Так вашу же и держала. Подсолнухи в огороде рубила, пока вы отдыхали. В седле, правда, не пробовала.
— Прямо сейчас и попробуешь.
Разлётов тут же извлек свою шашку и сначала медленно продемонстрировал несколько способов боевой рубки, а затем, подъехав к желтеющим у дороги высоким подсолнухам и чертом вертясь между ними, словно оказался в окружении врагов, те же приемы фехтования повторил уже в быстром темпе.
— Только ты горячку не пори, — предупредил он Евдокимку, передавая ей шашку. — Медленно отрабатывай, как положено, чтобы ни коню уши, ни себе коленки не изрубить.
Понадобилось несколько набегов на островок подсолнухов, чтобы и старшине, и самой кавалеристке стало ясно: фехтовальщица из нее, увы, получится нескоро.
— Все равно уйду я отсюда только с вашим полком.
— Уйдешь — отец тебя так отходит… А я не только не посочувствую, но еще и подправлю собственной нагайкой…
— Санитаркой уйду, — прервала его угрозу Евдокимка. — Не с вашим, так с любым другим полком, который встретится. Все, я так решила. С самим командиром полка поговорю. Или, может, сначала вы с ним поговорите?
— Ну, я попробую. Хотя твой отец…
— Мой отец — ветеринар, и у него своя служба. Стоит ли вмешивать его? Обещайте поговорить с командиром.
— Если уж так решила, — неуверенно пожал плечами старшина.
— Только не вздумайте говорить ему, что мне еще нет восемнадцати. Вообще никому ни слова. И еще: почему вы со мной возитесь? Обучаете, наставляете? Будь вы моложе, мне было бы понятно, а так…
Старшина грустно ухмыльнулся и лихо подкрутил усы:
— Годами мы с тобой не сошлись, это точно. Тут, понимаешь ли, другой аллюр: очень уж ты на младшую дочь мою похожа.
— Тогда все ясно, — облегченно вздохнула Степная Воительница, намеревалась совершить еще один, последний набег на уцелевшие подсолнухи.
В это время послышался мерный гул моторов, и на горизонте появилось первое звено самолетов, затем еще и еще одно.
— Судя по моторам, штурмовики идут, немецкие! — прокричал Разлётов, отбирая у Евдокии шашку. — На станцию или еще дальше, на Запорожье идут. Я — в эскадрон! Ты тоже уходи. Все, игры кончились! — и, чтобы сократить путь к эскадронной коновязи, старшина, с шашкой наголо, понесся прямо по курсу штурмовиков, словно пытался их остановить лихой кавалерийской контратакой.
11
В подземелье они спустились лишь после того, как, вместе со своей охраной прибыл начальник отдела абвера при штабе группы армий подполковник Ранке.
Сведения о секретном подземном бункере он получил еще вчера, после допросов двух здешних чиновников. Они взволновали старого военного разведчика: ко всякого рода подземельям тот давно относился с особым пристрастием. В свое время Ранке даже входил в состав поисково-аналитической группы Института Аненэрбе, которая занималась поисками подземных цивилизаций, изучая материалы и легенды, касающиеся всех известных входов во внутренний мир планеты.
Понятно, что искусственные подземелья базы «Буг-12» никакого отношения к легендарной «Стране Туле»
[10]
, к обиталищам гномов или к «пещерным стойбищам великанов» — мечте спелеологов Аненэрбе — иметь не могли. Тем не менее скепсис Ранке не помешал ему тут же связаться со ставкой адмирала Канариса, дабы выяснить, что да, о секретном аэродроме и подземном командном пункте в районе Первомайска там уже знают. Но только как об обычном командном пункте, не более того. А тут вдруг…
Понятно, что сообщение Ранке в берлинской штаб-квартире абвера восприняли, как неприятный сюрприз: получалось, что местная агентура явно недооценила этот объект. Только поэтому начальник Восточного отдела абвера генерал фон Гросс ехидно объявил Ранке по телефону:
— Чем вы хотите меня удивить, подполковник? Если бы — как подобает истинному разведчику — вы узнали бы о некоем тайном подземном логове русских чуточку раньше, когда оно находилось в их тылу, и предназначалось для военно-полевой ставки главкома или хотя бы для ставки штаба военного округа… Тогда — да, возможно, вы прослыли бы героем. Однако то, что я слышу сейчас…
— Видите ли, господин генерал, в общих чертах о командном пункте в районе аэродрома «Буг-12», мы, в штабе группы армий «Юг», знали давно…
— В том-то и дело, что даже о таком объекте вы знали только «в общих чертах», — не позволил ему договорить генерал-майор. — Я уже как-то уведомлял адмирала Канариса, что наши сотрудники обо всем позволяют себе знать «в общих чертах», и в этом трагедия абвера. Вам, Ранке, я готов сказать то же самое: докладывать об обнаружении подобных объектов только после того, как они оказываются за спинами наших передовых колонн — честь невелика.
Фон Гросс принадлежал к группе «бунтарей-реформаторов», и был одним из тех, кто в самом деле мог бросить нечто подобное прямо в лицо шефу военной разведки. Еще накануне сентябрьской «польской кампании» он позволил себе обронить на одном из совещаний у Гиммлера что-то в том духе, что, дескать, «цепь нелепостей абвера как сухопутной военной разведки вовсе не завершается тем, что во главе его находится адмирал; с этого она только начинается». Даже начальник Главного управления имперской безопасности Гейдрих — и тот покачал головой: «Заявить нечто подобное о Канарисе в присутствии самого Гиммлера?!»
Так вот, поговаривали, что мимо ушей рейхсфюрера СС эти слова не прошли; именно с этого дня Гиммлер стал воспринимать фон Гросса как своего единомышленника в стане всесильного адмирала, вотчину которого всерьез намеревался подчинить вверенному себе Главному управлению имперской безопасности (РСХА). Ясное дело, уже без адмирала. И теперь, когда Гитлер не скрывал своего неудовольствия действиями абвера в ходе неудавшейся «битвы за Британию», акции фон Гросса как сторонника создания единой внешней разведки под эгидой РСХА явно возрастали
[11]
.
