Блисс заёрзала, ковыряя песок носком кроссовки.
– Может быть, она тоже сможет здесь жить, – наконец проговорила она.
– Ой, вернись на землю! Мама не смогла бы даже ходить по парку в своих туфлях на высоких каблуках и прожить без зеркала, всей своей косметики и других вещей. И она ни за что бы не рассталась со своей удобной кроватью. Ты же знаешь маму, она безнадёжна. Она не может обойтись без очень многого.
– Она может обойтись без нас, – заявила Блисс.
Мы шли, держась за руки и думая о маме.
– Интересно, она действительно хорошо проводит время? – спросила я. – В последние два дня она стала совсем другой, после того как встретила этого Гордона. По-настоящему счастливой, смешной и очаровательной.
– Мне кажется, ты её любимица, – заметила Блисс.
– Нет, – ответила я, хотя, не скрою, от её слов мне стало приятно.
– Да, ты, потому что ты старшая. Или Пикси, потому что она самая маленькая. Или Бэкстер, потому что он единственный мальчик. А я не её любимица, потому что я ни то, ни другое.
– Ты Блисс, от слова «блаженство»
[17]
, и ты моя любимица. И ты такая моя любимица, что можешь съесть всё моё мороженое!
Я уже засомневалась, продают ли ещё где-нибудь мороженое, кроме как у входа в парк, когда мы увидели мамаш с двумя маленькими мальчиками, у которых в руках были большие вафельные рожки со сливочным мороженым.
– Мороженое! – воскликнула Пикси с таким видом, будто собиралась выхватить рожок прямо из рук малыша.
Мама улыбнулась, а мальчишки встревожились. Прятаться было уже слишком поздно, поэтому я решила действовать решительно.
– Извините, не могли бы вы сказать, где вы купили мороженое? – спросила я.
– Мы купили его вон в том кафе «Сторожка», – сказала мама, показывая куда-то сквозь деревья.
– Ой, здорово! – сказала я.
– У вас всё в порядке, ребята? Ведь с вами есть кто-нибудь из взрослых, да?
– О да, мы с мамой, но… она… она вон там, – и я кивнула в сторону кустов.
Мамаша тоже туда уставилась.
– Ой, не смотрите, пожалуйста. Она там писает, – вдохновенно лгала я. – Она очень смутится, если увидит, что вы на неё смотрите.
– О боже! Понимаю, – хихикнув, сказала мамаша. – Не волнуйся, мы пойдём в другую сторону. До свидания!
Пикси неожиданно подпрыгнула к самому маленькому мальчику, но мне удалось поймать её за руку до того, как она схватила мороженое. Малыш всё равно захныкал, что заставило мамашу поспешить прочь.
– Пикси! Какая ты озорница! Ты его напугала, – упрекнула я сестрёнку.
– Я хотела мороженого! – заревела она, и губы у неё задрожали.
– Это было его мороженое, а не твоё. Через две минуты мы купим тебе рожок. Пошли!
– Здорово ты придумала, Лили! – хихикнув, восхитился Бэкстер. – Когда сказала, что наша мама писает! Как только ты до такого додумалась?
– Просто в голову пришло, – гордо сказала я.
– А можно мне сказать это в следующий раз? Нет, можно я скажу, что мой папа писает? Нет, ещё лучше – можно я скажу, что мой папа…
– Прекрати! Если получится, мы больше не будем ни с кем разговаривать, – твёрдо сказала я.
– Мороженое для Пикси! – повелительно произнесла Пикси.
Мы стали подниматься вверх по холму к длинному забору, окружавшему огромный сад.
– Это волшебный сад со всеми розовыми цветами? – спросила Блисс.
– Мне кажется, это другой сад, – сказала я. – Смотри, вот калитка.
На холме, заросшем травой, было полно сорняков, но когда мы пошли вверх по длинному пролёту каменных ступенек, то увидели кусты и вереск, высаженные как в настоящем саду. Там стояли белые столы и стулья, а за столами сидели люди и ели… но не мороженое. Мы вошли в большое кафе, со страхом глядя на выставленные блюда, всё такое разное – горячая еда, кипящая в металлических контейнерах, салаты и сэндвичи в стеклянных тумбах, пирожные, выставленные на тарелках, – подходи и бери. Мне пришлось крепко держать Пикси и Бэкстера за руки. Мы много раз ели вне дома, но только в «Макдоналдсе», где ты всегда знаешь что берёшь.
– Я буду пирог, жареную картошку, этот толстый сэндвич, пирожное, ещё всё это и бутылку пива, – заявил Бэкстер.
– Мы будем есть мороженое, глупый, а не горячую еду, – заявила я. – Пошли, может быть, купим мороженое на улице.
Мы прошли через кафе и вышли с другой стороны, пробежали по аккуратной лужайке, вышли за ворота – и там была палатка с мороженым!
– Мороженое, мороженое! – завизжала Пикси, а Бэкстер с Блисс заплясали от радости.
– Скажите, пожалуйста, сколько стоит самый маленький рожок? – спросила я мороженщика.
– Один фунт, с шоколадной стружкой – фунт двадцать, – ответил он.
– Можно мне тогда три маленьких без шоколада? – с сожалением спросила я, роясь в кармане в поисках монеток.
Мороженщик внимательно нас разглядывал:
– Ты хотела сказать – четыре? Что, эта малышка ещё не доросла до мороженого?
– Я большая! Я очень большая и хочу большое мороженое! – возмутилась Пикси.
– У нас только три фунта на всех, – объяснила я, протягивая ему деньги.
– Ну надо же! Кто же ходит за мороженым без денег? – удивился мороженщик.
– Она! – сказали Бэкстер с Пикси, показывая на бедную Блисс.
– Нет! Мы с ней поделимся, – сказала я.
– Вот это настоящая старшая сестра, – сказал он и наполнил один, два, три, четыре рожка сливочными завитками мороженого, а сверху посыпал их шоколадом. – Вот, – сказал он, кивнув в сторону Пикси. – Смотри не перепачкайся, большая девочка!
– Но… у меня денег всего на три!
– Да, но сегодня я не очень хорошо считаю, – улыбнулся он.
– Какой вы добрый! Спасибо большое-пребольшое! – обрадовалась я. – Все скажите спасибо, ребята!
– Спасибо! – хором повторили они.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – лопотала Пикси.
Потом мы очень аккуратно отнесли наше мороженое на лужайку и сели там на траву, подальше от всех. Как же мы весело лизали, кусали и смаковали своё мороженое! Прикончив свой рожок, я легла на спину. Я наслаждалась прохладным молочным привкусом во рту, смотрела в голубое небо и чувствовала, как лицо мне пригревает солнышко. Может, я загорю ещё лучше, чем мама? Я ощутила небольшой прилив гордости. Я великолепно справлялась со своей ролью. Малыши со мной, в безопасности, сытые и довольные, и мы все вместе в этом великолепном парке.
