– Нет, – ответил барон. – Господь с вами, конечно нет. – Он в изнеможении опустился в кресло и проговорил: – Мне не хотелось бы вновь просить ее подождать, но вы, вероятно, правы.
– Если с ней что-нибудь случится, это не пойдет на пользу ни вам, ни мне, – заметил Холмс, осторожно внедряя эту мысль в сознание барона. – С другой стороны, этот визит, скорее всего, не одобрит полиция. Если хотите, можете проконсультироваться со старшим инспектором Прайсом. Уж он, конечно, не придет в восторг от того, что вы стремитесь привезти сюда леди Макмиллан, покуда следствие не пришло ни к каким выводам.
Барон фон Шаттенберг стиснул руки, и мне впервые бросились в глаза его изуродованные артритом суставы.
– Если бы не эта проклятая буря, леди Макмиллан и ее родственники оказались бы здесь уже на прошлой неделе. И мы были бы избавлены от всех этих хлопот.
– О да, – согласился Холмс. – Тогда нам пришлось бы объяснять ее «дядюшкам», почему мы позволили ей приехать, не предупредив об опасности. И, быть может, получили бы две катастрофы вместо одной. – Наконец, он занял место напротив барона. – Вероятно, вы со мной не согласитесь, но эта буря сослужила вам хорошую службу.
Барон уступил:
– Что мне сообщить ее дядюшкам, когда я буду телеграфировать им?
– На вашем месте я без утайки известил бы их о случившемся. Только глупец в сложившихся обстоятельствах стал бы настаивать на визите, – ответил Холмс, тщательно подбирая слова, чтобы внушить собеседнику свою точку зрения.
Я вытащил блокнот и приготовился много и долго записывать, ибо у меня не было причин думать, что Холмс не воспользуется этой возможностью, чтобы окончательно убедить барона.
Из дневника Филипа Тьерса
Сейчас почти восемь часов, но Саттон еще не возвращался из клуба «Диоген». До нынешнего дня он поминутно копировал привычки М. Х., а значит, должен был вернуться не позднее чем в семь сорок три или сорок четыре. Эта беспримерная задержка немного тревожит меня. На Саттона, который, как правило, весьма пунктуален, это совсем не похоже. Если не увижу его на улице, справлюсь о нем (то есть об М. Х.) в клубе. Если и там не удастся ничего выяснить, поговорю с караульными Золотой Ложи, не заметили ли они чего-нибудь необычного. Не хочется думать о плохом, но меня и впрямь беспокоит, что я не видел, как он выходил из клуба, даже если он по каким-либо причинам решил зайти в квартиру с черного хода…
Глава двадцать первая
Я еще не закончил беседовать с Эгмонтом Айзенфельдом о герре Криде (Пауль Фарбшлаген не изъявил желания обсуждать своего покойного коллегу), когда в комнату вошел дворецкий и объявил:
– Простите, барон, но к мистеру Холмсу какая-то молодая дама. Она говорит, это срочно. – На лице дворецкого ясно читалось недоверие.
Холмс взглянул на каминные часы, которые только что пробили половину девятого, и спросил:
– Что ей нужно?
– Она не сказала, – поджав губы, проговорил дворецкий. – Утверждает, что это имеет какое-то отношение к вашему клубу.
Холмс выглядел слегка удивленным:
– Неужели? – Он встал и сказал барону: – Вы меня извините? Я на минутку.
– Вас спрашивает молодая дама? Не торопитесь, дорогой мистер Холмс! – тяжеловесно пошутил барон.
– …Он надеялся продвинуться по дипломатической службе, как и все мы, – говорил в это время Айзенфельд. – Он из семьи деревенских помещиков, которые не одобряли его, хотя понимали, что так ему будет лучше… – Он смолк, увидев, что я поднял руку. – Что такое?
– Мистер Холмс собирается выйти, – объяснил я, ожидая, что патрон позовет меня с собой. Но ничего подобного не случилось, и я снова повернулся к герру Айзенфельду: – Вы сказали, у него были собственные средства?
– Годовое жалованье. Ничего из ряда вон выходящего, – пожал плечами он.
– Мог ли он испытывать денежные затруднения? Вы говорили, что он не картежник и не играет на скачках. Может, что-то другое?
Я не услышал ничего, что заставило бы меня предположить, будто кто-нибудь в Лондоне желал герру Криде смерти.
– Ни о чем таком он не упоминал. Я уже говорил вам, что он проводил время в садах и парках, потому что любил цветы. – Судя по слегка презрительному тону, Эгмонт Айзенфельд отнюдь не разделял слабости своего товарища.
Я решил сменить тему и задать ему другие вопросы, но тут в комнату заглянул Холмс:
– Мне нужен… Гатри. – Он был бледен, хотя внешне вполне владел собой. Я понял: что-то стряслось. – Барон, тысяча извинений! Боюсь, мне надо сейчас же уйти. Идемте, Гатри!
– Что-нибудь случилось? – привстав, спросил барон. – Получили какие-то новости?
– Да-да, мне кое-что сообщили, – ответил Холмс. – Я должен идти… Простите, барон.
– Это имеет отношение к нашему делу? – поинтересовался фон Шаттенберг.
– К нашему делу? – переспросил Холмс рассеянно, будто пытаясь понять, о чем речь. – Ах да, думаю, что имеет. – И он жестом поманил меня за собой.
– Тогда Бог в помощь, мистер Холмс! – с неподдельной искренностью произнес барон фон Шаттенберг.
Я слегка поклонился герру Айзенфельду и подошел к Холмсу.
– К вашим услугам, сэр, – сказал я.
– Идемте. Мисс Хелспай доставила известие, которое требует нашего немедленного личного присутствия.
Он задержался у двери, отвесил поклон и поспешно вышел из библиотеки.
– Мисс Хелспай? – переспросил я, когда дверь за нами закрылась.
– Да, ее прислал Тьерс.
Холмс так быстро зашагал к выходу, что мне пришлось бежать, чтобы поспеть за ним. У двери дворецкий отдал нам наши пальто и зонты и без лишней суеты выпустил за порог.
Мисс Хелспай в плаще из валяной шерсти стояла у подножия крыльца, держа в руках поводья своей лошади, запряженной в коляску.
– Нам лучше поторопиться, – сказала она. – Я привяжу свой экипаж к задку Гастингсова кэба, и мы сможем поговорить, пока едем к Пэлл-Мэлл.
Она быстро сделала то, о чем говорила, затем забралась в кэб, и мы с Холмсом последовали за ней.
Пара минут ушла на то, чтобы разместиться в тесном пространстве. Припомнив привычку мисс Хелспай во время езды запахивать полость, я попытался вытащить из пакета плед.
– Оставьте, Гатри! – приказал Холмс. Он закрыл дверцу и похлопал по крыше кэба, давая Гастингсу знак трогаться. – Если не слишком сыро и темно, велю ему погонять лошадь, – пробормотал он, после чего обратился к мисс Хелспай: – А теперь расскажите все, что знаете. Постарайтесь быть краткой, но ничего не упустить.
Мисс Хелспай сцепила кисти рук:
– Я находилась на своем наблюдательном посту, когда меня разыскал Тьерс и сообщил, что Саттон, который должен был вернуться из клуба самое позднее в семь пятьдесят, в десять минут девятого все еще не появлялся. Тьерс сходил к клубу справиться, не могло ли что-нибудь задержать Саттона, но ему сказали, что мистер Холмс ушел в обычное время. Тогда Тьерс отправился к моему товарищу, что стоял на посту, и поинтересовался, не заметил ли тот чего-нибудь необычного в то время, когда мистер Холмс обычно возвращается домой. Мой товарищ ответил, что из-за ливня не сумел все рассмотреть хорошенько, однако припоминает, что, когда мистер Холмс переходил улицу, почти у самого входа в клуб случилось небольшое дорожное происшествие. Движение быстро восстановилось, и экипажи продолжили свой путь, не потерпев заметного ущерба, поэтому он предположил, что мистер Холмс…
