– Как вы оказались здесь, без провожатых? Судя по вашему кимоно, вы – не крестьянка, – заметила хозяйка.
– Вы правы… Я – дочь Горной ведьмы. – Не моргнув глазом, солгала Хитоми.
У женщины округлились глаза.
– Точно, теперь я вижу сходство. А что Горная ведьма?
– Умерла от старости, а все знания передала мне.
– Я помню у ведьмы была дочь… Так это вы! Но вы так молоды… – недоумевала женщина.
– Я медленно старею оттого, что знаю заклинание молодости, – тут же сходу сочинила Хитоми.
– Для нашего селения – это большая радость. Ведь мы-то думали: Горная ведьма умерла, и некому будет теперь лечить нас травами. Девушки ходили в горы, но видели лишь развалины хижины.
– Горный дух Окунинуси помог мне построить новую хижину, а сам Дракон охраняет её от непрошенных гостей.
Хозяйка всплеснула руками.
– Я напекла лепёшек. Отведайте, госпожа…
– Хитоми, – представилась гостья.
– Уж замолвите горному духу за нас словечко: снега и холод совсем замучили селение. – Заискивающе попросила хозяйка.
* * *
Хитоми, нагруженная различной снедью, благополучно вернулась в горы. Отворив дверь хижины, она услышала воробьиное чириканье…
Птичка сидела на краю детской люльки и развлекала малыша своими нехитрыми трелями. Годайго не капризничал, а с улыбкой внимал воробью. У Хитоми создалось впечатление, что птичка разговаривает с мальчиком.
Не прошло и нескольких дней, как в Горную хижину пришла молодая девушка. Путь по горной тропе дался ей нелегко, она замёрзла и побелела от снега.
– Хитоми! – взмолилась девушка. – Помогите мне!
Молодая ведьма позволила ей войти. Девушка отряхнула снег и села около жаровни, дабы согреться. Ведьма налила гостье горячего чаю, та осмотрелась, заметив детскую люльку.
Воробей, словно почувствовав чужого человека, нахохлился и сел на плечо хозяйки. Девушка изумилась.
– Поговаривали, у старой ведьмы жил ворон.
– Да, я отпустила его после смерти матери. Мой помощник – маленький воробышек, очень умная птичка.
Девушка поёжилась. Из люльки раздалось хныканье Годайго. Молодая ведьма взяла сына на руки. Гостья опять удивилась.
Хитоми, предвосхищая вопрос, сказала:
– Этот мальчик рождён от Дракона. Я провела немало времени в его пещере.
Девушка тотчас поклонилась малышу, коснувшись лбом земляного пола.
– Что привело тебя в Горную хижину? – поинтересовалась новоявленная ведьма.
– Я хотела бы избавиться от нежелательного плода…
– Ах, вот как! – Хитоми понимала, что никак не сможет помочь девушке. – А что же твой избранник? Он знает о твоём решении?
– Нет, он соблазнил меня. Я была невинна… Словом, он женат. – Призналась девушка.
– Насколько мне известно, твоя деревня принадлежит роду Тюсингура. А правит в ней Миямото Мусаси. Так вот иди к нему, всё расскажи и потребуй справедливости.
Девушка от удивления округлила глаза.
– Но староста прогонит меня…
– Иди смело и ничего не бойся. Я сотворю заклинание, – пообещала ведьма.
Девушка поклонилась и покинула Горную хижину.
* * *
Не прошло и луны, как девушка, желавшая избавиться от плода, вновь посетила Горную хижину и принесла в дар целую корзину различной снеди. Она поведала Молодой ведьме, что староста внимательно выслушал её жалобу и строго наказал соблазнителя, отобрав у него быка в счёт возмещения ущерба за поруганную девичью честь. Мало того, староста приказал высечь обидчика на глазах всей деревни и лично выбрал девушке жениха.
С тех пор крестьянки постоянно посещали Горную хижину, Хитоми давала им мудрые советы и лечила травами. Женщины и молодые девушки просили Молодую ведьму замолвить за них слово перед Окунинуси и Драконом, каждый раз принося с собой щедрые дары, чтобы горные духи не насылали на селение невзгоды.
Вскоре по долине разнёсся слух, что Горная ведьма помолодела и вернулась вместе с сыном, рождённым от Дракона.
* * *
Тем временем Тоётоми захватил замок Киёсу, принадлежавший Нобутаке, последнему из рода Ода, родственнику ненавистного даймё Оды Нобунаги, и вынудил его сделать сеппуку. Малолетнего Хидэнобу, сына Нобутаки, и фактически племянника Нобунаги, сёгун объявил преемником рода Оды и взял мальчика на воспитание, став его опекуном, таким образом, узаконив свою власть над всеми землями, принадлежавшими враждебному клану.
Вскоре к Тоётоми присоединился род Маэда, некогда принадлежавший к клану Ода. Сибата Кацуиэ, верный вассал Нобунаги женатый на его родной сестре, затворился со своей женой Оити в своём замке Китаносё, где они добровольно совершили сеппуку.
Последним, кто выступил против сёгуна, был Токугава Иэясу. Он провёл блестящую военную операцию около крепости Нагакутэ, в результате которой разбил отряды Тоётоми. Сёгун предложил Токугаве замириться, а затем скрепить союз родственными узами. Токугава, трезво оценивая мощь сёгунской власти, согласился и вскоре женился на Асахе, сестре Хидэёси, получив в приданное обширные владения в Эдо.
Расправившись с кланом Ода, Тоётоми с неистовой жестокостью принялся устранять ещё недавних своих союзников, опасаясь, что их кланы за последние годы стали слишком мощными, а значит, опасными для его власти.
Сосредоточив своих руках почти неограниченную власть, Тоетоми Хидэёси провозгласил себя земным воплощением синтоистского бога войны Хатимана. А какое-то время спустя, и потомком самой богини Аматэрасу. И даже приказал украсить свой праздничный шлем плюмажем в форме двадцати девяти лепестков ириса, символизировавшего солнце.
Всех, кто выказал сомнения по поводу его божественного происхождения, сёгун казнил.
С подачи своего племянника Хидэцугу, он официально провозгласил государственными религиями синто и буддизм, христианство же подверг жестоким гонениям, приказав разграбить португальскую миссию на озере Бива, а патеров распять на крестах, подобно Иисусу Христу.
Проникнувшись к Хидэцугу доверием, он самолично возвёл его в должность кампаку, высшего советника императора. Тем самым ещё раз подчеркнув, что ему безразлично мнение Яшмового дома и его правителя Гендзи-тенно.
С течением времени Хидэёси стал всё чаще задумываться над тем, что император слишком слаб и на троне Аматэрасу должен восседать другой правитель… из рода Тоётоми. А после того, как любимая наложница родила ему сына Ходэёри
[117]
, и вовсе уверовал в то, что сама Богиня Солнца желает его возвышения.
