– Госпожа, Хитоми, близится час Змеи. Мы должны причесать и облачить вас в праздничные одежды, – почтительно, согнувшись в поклоне, произнесла одна из служанок.
– Преступайте. Но не забудьте сделать Юрико причёску, как у госпожи Омито, – распорядилась Хитоми.
– Она же украсила волосы перьями птиц! – воскликнула Юрико.
– Конечно. На тебе будет надето кимоно с журавлями, значит, волосы могут украшать перья этих прекрасных птиц, – констатировала Хитоми.
Служанки растерянно переглянулись.
– Госпожа, но у нас нет специально приготовленных журавлиных перьев…
– Досадно… Сколько у нас времени до начала празднества? – поинтересовалась Хитоми.
– Немного. Артисты бугаку
[40]
уже прибыли из Киото. Думаю, у нас осталось не более дзиккена. Господин Нобунага пожелал, чтобы к часу Лошади
[41]
всё было готово, – дерзнула ответить одна из служанок.
– Хитоми, не стоит из-за меня так беспокоиться. У меня есть три нити прекрасного жемчуга, они как раз подойдут под журавлиный наряд.
– Да, да… Если их вплести в волосы… – задумалась Хитоми, глядя в зеркало, – получится весьма изысканно…
Старшая служанка приблизилась к Хитоми, распустила ей волосы и начала расчёсывать мягкой щёткой. Девушка закрыла глаза, её воображение рисовало Моронобу: вот он скачет на коне в полном военном облачении; вот он – рядом с отцом, Одой Нобунагой; а вот они просто идут по живописному берегу Бива…
Неожиданно ей пришли на память стихи, когда-то написанные матерью:
Подобно птице
Хочу я взлететь в небо.
И стать свободной
Как северные ветра,
Как алый ветер юга…
Хитоми очнулась: почему она вспомнила именно это пятистишье? Ведь свитки, написанные рукой матери, хранят множество стихов…
Девушка открыла глаза: на неё смотрело совершенно незнакомое лицо. Служанка сделала ей высокую причёску, продела в неё декоративные шпильки, украшенные подвесками из драгоценных камней, набелила лицо, подвела чёрной краской глаза и брови, накрасила ярко-красным оттенком губы…
Хитоми покачала головой, подвески всколыхнулись, переливаясь в дневном свете.
– Вы довольны, госпожа? – поинтересовалась служанка.
Девушка ещё раз придирчиво посмотрела на себя в зеркало и ответила:
– Да, вполне…
Две молодые служаки, ещё совсем девочки, наготове держали нижнее алое кимоно. Хитоми скинула хлопковое юката, оставшись обнажённой, девочки тотчас же облачили её в приготовленный наряд, затем подпоясали оби-ита
[42]
, и только после этого старшая служанка поднесла госпоже праздничное кимоно цвета азалии
[43]
.
После того, как все пояса были завязаны надлежащим образом, впереди на оби приколота брошь в виде Парящего дракона, сзади к кимоно прикреплён длинный алый шлейф в виде замысловатого банта, наряд Хитоми стал выглядеть безупречно, и вполне мог соперничать с туалетами первых придворных красавиц Киото.
Оставался последний штрих: молодая служанка опустилась на колени перед госпожой и надела ей на ноги изящные поккури
[44]
.
* * *
Ода Нобунага появился в покоях Хитоми в час Лошади. Девушка стояла перед зеркалом, служанка аккуратно расправляла алый шлейф её наряда. Даймё окинул взглядом свою дочь: под гримом и на высокой обуви она казалась гораздо старше. Рядом с ней скромно стояла Юрико. Нобунага сразу же заметил, что Хитоми переуступила своё новое кимоно с журавлями старшей сестре. Он улыбнулся дочерям.
– Вы – просто красавицы. Гости сгорают от нетерпения увидеть вас. Кстати, Юрико, обрати внимание на Токинобу Такуми. Ему уже восемнадцать и он подумывает о женитьбе. Его отец, киотский судья, Токинобу Сабуро, – мой давний соратник и уважаемый человек. Конечно, этот род не отличается огромным богатством, но имеет в императорской столице вполне приличный дом и множество слуг. – Юрико поклонилась в знак того, что поняла желание отца. – Тобой же, Хитоми, – продолжил заботливый отец, – интересуется Хадано Кайтю. Его владения простираются на север от Киото. Насколько мне известно, род Хадано владеет двумя замками и тысячью воинов, что немало важно.
Хитоми промолчала. Ей не хотелось думать о богатом даймё, на данный момент её интересовал только Моронобу.
– Я готова предстать перед гостями, отец, – покорно произнесла девушка и протянула руку отцу. Так отец и дочь, рука об руку, а вслед за ними – гости, последовали в святилище Аматэрасу, где почтенный каннуси
[45]
испросил у божеств благополучия, процветания и счастья для рода Оды.
Хитоми волновалась: перед ней мелькало множество лиц и кто из них – даймё Хадано Кайтю, она так и не поняла. Когда церемония в святилище завершилась, гости проследовали в чайный сад, где под сенью деревьев разместились множество столиков, украшенных букетами полевых цветов, произраставших на берегах озера Бива. Вокруг столиков лежали циновки, дабы все гости могли расположиться в соотвествии с их рангами.
Ода Нобунага и Хитоми сели рядом с почтенным даймё и пожилой женщиной в богатом изысканном кимоно, расшитом крошечными драконами в китайском стиле. На её оби виднелась золотая брошь в виде лисы. Даймё, которому с виду было около двадцати пяти лет, был облачён в тёмно-синее одеяние, на его груди ярко выделялся вышитый фамильный герб – опять же рыжая лисица. Такой герб Хитоми видела впервые.
Гости поклонились Нобунаге, он ответил тем же. Хитоми также выказала им почтительность.
За соседним столиком сидела Юрико, молодая девушка в алом кимоно и двое мужчин, один из которых – достаточно молод, но, увы, совершенно не красив. Далее разместились множество чиновников, прибывших их Киото, и губернатор крохотной северной провинции, давний друг Нобунаги. Словом, – все нужные и почтенные люди.
Музыканты, сидевшие тут же, в тени деревьев, заиграли на цитре
[46]
приятный неторопливый мотив. Его подхватили флейты-хаяси.
