— Что же, Хорсослав боле тебя ведает? — удивился княжич.
— Каждый человек, если он не лентяй последний, конечно, в чём-то ведает больше других. Так и среди нас, кудесников, ведётся, — кто какому богу себя посвятил, от него покровительство имеет. Хорсослав — жрец лучезарного Хорса, потому и ведает всё о его движении по небесному своду и подземному небу и точно знает, когда наступит самый долгий день, а вместе с ним — и праздник Купалы.
— А тебе, деда, Велес покровительствует, — угадал значение жреческих имён Святослав, — оттого ты и Велесдаром зовёшься?
— Верно, княжич, — подтвердил старик. — При рождении у меня, конечно, было другое имя. Но после обряда посвящения в кудесники каждый волхв получает имя того бога или воплощения, которому будет служить всю оставшуюся жизнь. Ну, давай спать, завтра вставать рано — до Хорсослава почти день пешего хода.
Назавтра солнце встретило их уже в пути.
— У Хорсослава есть ученик, Степко, — рассказывал по дороге старец, — чуток постарше тебя. Как-то, собирая травы в степи, Хорсослав набрёл на едва живого мальца лет пяти от роду. Захваченный во время набега кочевниками, он улизнул ночью, а может, мать сама спрятала его в лисью нору в надежде, что кто-то спасёт… Легко мог погибнуть в голой степи, но случилось так, что набрёл на него кудесник, он и назвал мальца Степко. Теперь он Хорсославу и приёмный сын, и ученик, и помощник, смышлёный отрок!
Так, беседуя, шли до полудня. Потом, расположившись в тени деревьев, перекусили, отдохнули и отправились дальше. Уже перед самым закатом неожиданно вышли на простор, — лес кончился, дальше начиналась бескрайняя степь. Здесь, на лесной опушке, и стояла избушка Хорсослава. Но в ней никого не оказалось.
— Может, в лес ушли? — предположил Святослав.
— Они на Мольбище, — ответил Велесдар, — сейчас самое время провожать Хорса. Жаль, не поспеем, придётся подождать.
Они уселись на колоду возле кострища, похожего на то, что было на поляне у Велесдара.
Вскоре после захода солнца на утоптанной тропинке со стороны степи показалось двое мужей — старший и молодой. Велесдар со Святославом поднялись им навстречу.
Хорсослав был ещё не старым мужем небольшого роста, беловолосым и таким доброжелательным, что казалось, сам излучал свет. Только в очах была спокойная задумчивость, оттого что он большей частью пребывал мыслями там, в бездонной выси, по которой движет свой огненный воз ХорсСолнцеводитель.
Степко — худощавый остроносый юноша с густой гривой длинных, как у девочки, волос — ничем не походил на кудесника. Только выражение серых глаз было таким же отрешённым, как и у его наставника.
— Добре, что пришли! — обрадовался Хорсослав. — Непременно, отец Велесдар, покажем твоему ученику и Мольбище Хорса, и день прихода Купалы — всё сам увидит. А сейчас пойдёмте, дорогие гости, отдохнёте с дороги.
После дневного похода и сытного ужина Святославу захотелось скорее лечь. Веки отяжелели, голова сама склонялась на грудь.
— Засыпает малец, — заметил Хорсослав. — Степко, отведи его на лаву.
— Мы лучше на сено, пойдёшь? — слегка толкнул Степко Святослава.
— А? Что? Какое сено? — не сразу понял тот.
Но пока шли, пока укладывались под открытым небом на душистой копне, дремота развеялась, и юноши стали разговаривать, расспрашивая друг друга о том о сём, как это ведётся между сверстниками.
— Ты давно обучаешься у отца Велесдара? — спросил Степко.
— Не очень, — неопределённо ответил Святослав. Ему не хотелось признаваться, что он появился в лесу только в этом Яре.
— А я уже восемь лет у Хорсослава постигаю звёздную и солнечную науку. Конечно, мало ещё знаю, но твёрдо решил — буду солнечным жрецом, как отец Хорсослав. На Богояров день, когда в Киев ходили, я от самого Великого Могуна благословение получил. Уже и имя себе для посвящения выбрал — Добросвет. Как тебе, нравится?
— Нравится, — отвечал Святослав. — А сколько надобно учиться, чтоб постичь всю волховскую науку? — поинтересовался он.
— Хм, сказал — всю науку! Да кто ж её всю постигнуть может? Одной человеческой жизни мало, и двух, и трёх… Потому как Хорсослав говорит, что жизнь человеческая супротив Вечности как искра, промелькнувшая в небе…
— Как же тогда учиться, если жизни не хватит? — воскликнул, приподнимаясь на локте, Святослав.
Степко помолчал, раздумывая, как бы яснее выразить мысль. Ещё раз взглянул на обритую голову Святослава, — значит, ученик Велесдара готовится к пути воина. Это подсказало верный образ.
— Ты видел, конечно, как сплетена кольчуга. Что само по себе одно кольцо? Так, безделица. А связанные между собой во множестве, они дают надёжную защиту воину, против меча, стрелы и кинжала устоять могут. Так и я в волховской науке лишь кольцо малое. Но Хорсослав учит меня, а его учил предыдущий волхв, а у того тоже был свой наставник. Все они давно умерли, но я напитываюсь их знаниями, благодаря которым буду помогать людям и которые передам своему ученику. Как звенья в единой цепи. Так всё течёт в Свароговом мире, которому нет предела, потому как кроме наших дней и лет есть ещё День Сварога, и Ночь Сварога, и Месяц, и Год, и Век Сварога…
— А это много? — не понял Святослав.
— Посчитай. Ежели Час Сварога длится около двух тысяч лет нашего времени, то День Сварога — это двадцать четыре тысячи лет, и столько же Ночь…
Святослав молчал, потрясённый. Только теперь он понял, как много знает этот отрок, почти ровесник ему, но по сути уже почти волхв. Непривычно огромные числа и времена, новые понятия, о которых так просто говорил Степко, с трудом переворачивались в голове, подобно тяжёлым каменьям.
— А как же люди смогли узнать про это? Ведь наши дни, по сравнению с этим, и вправду песчинки…
— Ты забыл про кольчугу, — напомнил Степко, — в которой каждое кольцо — опыт и жизнь отдельных кудесников и Могунов, звездочётов, жрецов Хорса, Макоши и прочих светил, а всё вместе — Великие Веды… Вот и получается цепь, которая тянется из прошлого в грядущее без перерыва. Каждый волхв — это звено цепи, а вместе они — кольчуга, защищающая тело Руси.
Святослав не заметил, как явь перешла в сон. Он видел над собой то же звёздное небо, к которому ему вдруг страстно захотелось приблизиться. Тело стало невесомым, и он, оттолкнувшись, скользнул вверх, в бархатную синеву, и пошёл прямо по Млечной Стезе, погружая ноги по щиколотку в тёплую звёздную пыль.
Проснулся Святослав оттого, что Степко осторожно, но настойчиво тряс его за плечо.
— Вставай, ты вчера спрашивал… Пока звёзды не ушли, давай пойдём, поглядишь, как они бегут по небесному своду…
Святославу показалось, что он и не спал вовсе, — вот только что говорили о вечном, а сейчас, плеснув в лицо холодной воды из корчаги, идут узкой тропкой по предрассветной степи, и над головой всё то же звёздное небо.
