Целый день ходили кияне, пили, гуляли, радовались, и было на Руси веселье всю ночь напролёт до самого восхода Хорса.
Утром люди опять собрались на Мольбище, чтобы встретить огненного бога славой и пением:
Благословен еси, боже наш,
Иже светишь на поля наши,
И житу даёшь созревать!
Тебе славу поём мы нынче,
Яко дал еси лик твой зреть
И к радости приобщаться!
Пребудь и ты с нами, Велес-бог!
Не покинь нас, Сварог великий!
Славу поём мы вам,
Иже греете нас и кормите.
Мы же за Дар тот хвалим вас,
Да пребудете с нами навеки!
И только потом расходились по домам и ложились спать. А с обеда уже было радостное оживление и вжиканье серпов по точильным камням — все готовились к жатве.
На другой день выходили работать в поле и жали до полудня, потом обедали, отдыхали и вновь продолжали трудиться. Маленькая Овсена вместе с такими же и постарше ребятишками с Подола, нагруженные узелками да горшками с едой и холодным — из погреба — квасом, деловито по-взрослому рассуждая о погоде и жатве, спешили в поле, гордые своей причастностью к столь большому и важному делу.
— А мой тато, — говорил с важностью худощавый и долговязый мальчишка, — вот такой огромный воз снопов повёз, ни у кого столько на один воз не поместится, вот!
— Была бы у моего татки лошадь такая сильная, как у твоего, так он бы и больше увёз, — возразил второй, поменьше ростом, весь в конопушках, с рыжими, будто огонь, волосами.
— А мой тато зато в кузнице серпы куёт, возы ладит и коней подковывает, без него вообще никто не мог бы жать и снопы возить, — отвечала маленькая Овсена.
Дорога пошла вверх, и дети, прекратив спор, с пыхтением стали одолевать подъём.
Весело катились возы со снопами, весело звенели в поле песни, и с ними трудная работа ладилась, и усталость тела была приятной, рождая в душе светлую радость. Ибо нет для славянина большего счастья, чем мирный труд на своей земле!
Когда кудесники разошлись и они остались одни, Святослав тоскливо взглянул на пустую тропу.
— Ждать целую седмицу, это так долго! — вздохнул он.
— Может, Свенельд и раньше приедет, — отозвался Велесдар.
— А как мы узнаем, что он приехал, надо будет к Перунову дубу наведываться?
— Нет, никуда ходить не надо, Великий Могун пояснит ему дорогу прямо сюда. А мы с тобой давай пока крышу на избушке подправим, навес для дров подновим, а то одному мне не справиться, да и время незаметно пройдёт.
После лазанья по вековым деревьям для Святослава было сущей забавой вспорхнуть на крышу избушки, уложить там снопы камыша, спрыгнуть на мягкую траву и вновь забраться наверх. Старик исподволь любовался его движениями.
«Добрый воин будет! — с теплотой думал он. — Впрямь как молодой пардус!»
Старик с удовлетворением отмечал, как стремился Святослав проявить молодую силу, первым ухватиться за тяжёлый край бревна, сбегать с деревянным жбаном за водой, обтесать топором нужную колоду. Одновременно с радостью в душе старого волхва поселилась печаль от скорого расставания, и он втайне благословлял каждый день, подаренный ему богами, покуда княжич оставался в лесу.
— Деда Велесдар, — будто угадав мысли старика, спросил Святослав, — а ты будешь приходить ко мне в Киев?
Кудесник задумался.
— Приду, Святославушка, — наконец ответил, — может, не так скоро, но как час нужный настанет…
Святослав не понял про «нужный час», но успокоился, что ещё увидится с дедом Велесдаром, к которому тоже привязался всей детской душой.
На исходе шестого дня, когда уже Вечерний Вестник проскакал по небу, Святослав с кудесником умывались у криницы после дневных трудов. Над их головами скользнула большая птица, а вскоре из кустов выскочила и вновь скрылась в зарослях небольшая косуля. Старик с отроком понимающе переглянулись.
— Зверь и птица встревожены, а им уже давно на покой пора, — значит, вспугнул кто-то, — предположил Святослав.
Старик согласно кивнул, и оба неслышными тенями отступили за стволы вековых деревьев.
На лесной тропе показались два всадника. И хотя уже смеркалось, Святослав тотчас узнал Свенельда на вороной лошади и его стременного, который ехал, держа сзади за повод невысокого, но крепкого Святославого коня.
Малец обрадованно ринулся навстречу и криками слегка напугал лошадей. Но верный Снежок быстро признал хозяина, и Святослав нетерпеливо взлетел в седло. По дороге к избушке он засыпал Свенельда расспросами о матери, домашних, теремных, о предстоящей ратной учёбе.
Велесдар пригласил гостей в избушку повечерять и заночевать, чтобы с рассветом тронуться в путь.
Свенельд, сидя на лаве, неодобрительно осматривал простую одежду княжича и то, с каким аппетитом он уплетает краюху грубого хлеба с мёдом. Поднявшись, воевода вышел к своему коню, достал из поторочной сумы взятую в дорогу провизию, мех с вином, принёс в избу и выложил на столе.
— Как там мой Кречет? — спросил Святослав.
— А никак, княжич, — отвечал Свенельд, наливая вина себе и стременному в золотые византийские кубки. Велесдар от угощения отказался. — Нет Кречета. Затосковал он и помер нынешней весной…
Переменившись в лице, Святослав отложил хлеб, отодвинул горшочек с мёдом и вышел из избушки. Сев на колоду у кострища, он долго плакал и даже не отозвался, когда рядом опустился Велесдар.
— Ну, будет, будет… — успокаивающе положил он руку на плечо мальца, — твой пардус обрёл наконец свободу…
Святослав повернул к волхву мокрое от слёз лицо:
— Я видел это! Знал, что он умрёт… Зимой, на Колядские святки, когда ты ушёл лечить Хорсослава, а волк задрал Белочку… — И отрок рассказал Велесдару о своём страстном желании увидеть дом, сотворённом заклинании и огненном видении. — Только я думал — почудилось, а выходит, на самом деле… — всхлипывал он.
Кудесник крепче сжал плечо отрока. Потом сказал с волнением в голосе:
— Не плачь, сыне, любовь правит миром, любовь, понимаешь?! — Глаза старика засветились внутренним огнём. — Ты любил пардуса, а он тебя, и покуда ты жив, его сущность пребудет с тобой и в трудный час всегда будет приходить на помощь, как тогда, когда ты насмерть схватился с матёрым волком на лесной тропе. Сила, мощь и быстрота Кречета были с тобой в той схватке и помогли одолеть волка. Жизнь трудна и порой жестока, но когда душа того, кого ты любишь и кто любит тебя, уходит в Навь, то Велес соединяет такие души навек, как в Яви, так и в Нави, такова сила великой любви. — Старик прикрыл глаза, будто и сам наполнился силой божественных чувств.
— А ненависть, дедушка, она ведь тоже помогает одолеть врага и отомстить за смерть тех, кого мы любили? Значит, они обе живут в нас, и их должно быть поровну в мире Яви? — спросил Святослав, незаметно для себя проникаясь волнением кудесника.
