— Как, — оторопело уставился на друга младший охоронец, — я сам сколько раз слышал от отца Григория, что это у них блудом называется и бог ихний за то наказывает?!
— Эге, брат, да ты что? — изумился теперь Славомир. — Не ведаешь разве, что греки издревле имели многих богов, которые такими же блудливыми были, и дивились несказанно, что наши русские мужья и жёны друг другу завсегда верны? Мне Яровед, жрец Яро-бога, поведал как-то, что они даже нашего бога Ярило себе взяли, только назвали его по-своему — Ярос, или Эрос, и у них он богом Блуда стал, то-то! И хоть теперь они единого Христа за Бога признали, опять же от иудеев взятого, только греки остались теми же греками, какими и раньше были, — хитрыми, чревоугодными и распутными.
Кандыба глядел на друга, моргая от недоумения и никак не разумея, шутит тот или говорит серьёзно.
— Эх ты, душа простая, — расстроился Славомир, — ты бы ещё про «не убий» вспомнил, нашёл кому верить, попу христианскому. — Он в сердцах махнул богатырской ручищей, будто разрывал невидимую вервь. — Оттого и реку я тебе, что гнездо змеиное изничтожить надлежит без всякого сожаления.
Меж тем лодии русов уже бросали якоря.
Начальник русского посольства вместе с несколькими послами, толмачом и духовником отплыли в малой лодии к берегу.
Перед заходом солнца посыльные возвратились с вестью, что сходить на берег никому не велено, кроме купцов, которые завтра могут отправиться в Русский двор, что уже много лет находится в монастыре Святого Мамонта, однако ночевать должны вернуться на корабли.
— Только отец Григорий в град ушёл, обещался завтра быть, — доложил главный посол княгине.
Ольга пригласила его в свою небольшую светёлку на корме и велела:
— Рассказывай!
— Похоже, мать княгиня, — помявшись, ответил посол, — своим нежданным появлением застали мы всех врасплох…
— Как — нежданным?.. Ведь и купцы византийские, и послы неоднократно мне приглашения от Константина передавали, а теперь, выходит, не ждали?
— Приглашения передавали, верно, — отвечал посол. — Но никто не предполагал, светлейшая, что ты сама так скоро явишься в Царьград. Всполошились греки, боятся, нет ли за нами какого подвоха…
Ольга задумалась. Выходит, не ждали её в царьградских палатах и в чистоту помыслов не верят. Отчего?
Княгиня вскинула очи на старого посла и встретилась с его взглядом. И в то же мгновение прочла в нём всё, о чём тот хотел сказать, но промолчал.
— Ладно, иди. Будем ждать… — отпустила она посланника.
Русичи не умеют искусно скрывать свои мысли. «А вспомни, Ольга, что творили тут муж твой и дядька, как жестоко сама с древлянами за смерть Игоря посчиталась, думаешь, неведомо сие грекам?» — так ответил Ольге взгляд посла.
Без изощрённого ума и строгости управлять державой немыслимо. А тут, видно, без хитрости и вовсе не обойтись. Что ж, поглядим, кто кого, поучимся, ежели они хитрее окажутся…
И Ольга велела готовить себе постель.
Прошло ещё несколько дней томительного ожидания. Купеческим лодиям наконец разрешили выгрузить товар, и они ушли к пристани. Там же располагался «русский» рынок рабов, где уже давно толпились желающие заполучить кое-кого из «свежих» невольников, прибывших с Ольгиным караваном. А к княжеской «Лебеди» причалила длинная изукрашенная галера с крепкими темнокожими гребцами и натянутым сверху пологом из цветного шёлка.
Роскошно одетый тучный византиец поклонился навстречу вышедшей Ольге и, всё время учтиво улыбаясь, заговорил на быстром и певучем греческом языке.
— Это их градоначальник, тиун по-нашему, — перевёл толмач. — Приглашает драгоценную правительницу россов со спутниками обозреть Второй Рим, так они называют Константинополь, и его окрестности.
— Что ж, град осмотреть можно, — согласилась Ольга, — всё равно от безделья маемся…
Гости разместились в удобных креслах из цветной лозы, и гребцы с невероятно тёмной кожей и белыми зубами, дружно взмахнув вёслами, погнали лёгкую галеру по зелёно-голубой морской глади к берегу, мимо десятков самых разных судов, — от египетских лодок с тростниковыми парусами до огромных — в несколько настилов — лодий с одной и двумя мачтами. Византийские галеры, скедии, дромоны и триеры, широкобокие торговые корабли, арабские кумбарии, драккары викингов, челны, насады и лодии русов — чего только не было в этом огромном и многоязычном Суде.
На берегу поджидали конные повозки.
Градоначальник в сопровождении греческих охоронцев повёз русских гостей вначале по Влахернам — юго-западному району Константинополя, располагавшемуся на правом берегу залива Золотой Рог. Одной из самых главных достопримечательностей здесь была церковь Святой Богородицы Влахернской. Градоначальник повёл туда русов, дабы они могли лицезреть хранящиеся в церкви великие святыни — ризу самой Божьей Матери, её пояс и омофор — длинную полосу материи с вышитыми на ней крестами, а также чудотворную икону, к заступничеству которой обращались патриарх Фотий с царём Михаилом, когда неприятель неожиданно напал на Константинополь. Как после троекратного погружения божественных риз Богородицы в воду все стали свидетелями чуда: внезапно разыгравшаяся буря разбила вражеские корабли, и только жалкие остатки их смогли вернуться домой.
Ольга внимательно смотрела, слушала, вслед за церковнослужителями и духовником осеняла себя крестным знамением, благо, что немалая часть её спутников тоже были крещёные. А потом, когда вышли из церкви, тихонько спросила отца Григория:
— Я что-то недопоняла, кто тогда напал на Царьград? Духовник помедлил, а потом ответил:
— Русы, светлейшая, вместе с варягами и их князем Аскольдом… Но Аскольд, ставший свидетелем Божьего чуда, принял святое крещение и вернулся на Русь уже не варваром… А вон те руины, — указал он на остатки мощных каменных стен, — были прекрасными церквями и монастырями, но после походов Олега и Игоря ничего от них не осталось…
Повозки двинулись дальше по константинопольским улицам и площадям, мимо великолепных палат с мраморными ступенями и бассейнами, золочёных храмов, невиданных дворцов со скульптурами, деревьями и цветами. Ольга увидела также какие-то необычные мосты, по которым никто не ходил и не ездил, — каменные громады тех загадочных мостов откуда-то тянулись вначале ко граду, а потом разбегались по его улицам.
— Это не мосты, — в ответ на вопрос княгини ответил духовник, — это акведук Валента, там течёт вода.
— Вода? — изумилась Ольга.
— Да, дочь моя. Тебе, рождённой и всю жизнь прожившей там, где воды изобилие, где повсюду текут чистые реки, бьют из-под земли холодные родники, где, наконец, чтоб получить воду, достаточно выкопать колодец, тебе не понять, сколь важна и ценна вода здесь, где нет поблизости ни источников, ни рек, а только солёное бескрайнее море. Поэтому в горах пришлось запрудить небольшие реки, и из образовавшихся озёр вода течёт в град по этим двухъярусным акведукам. — Духовник указал рукой в сторону каменного сооружения, похожего на мост. — Кроме них ещё целая система огромных каменных бассейнов, где эта вода хранится, они так обширны, что потолки в них поддерживаются множеством колонн. — После этих слов священник что-то сказал сопровождавшему их тучному константинопольскому начальнику, тот в ответ зацокал языком и всё с той же подобострастной учтивостью быстро заговорил, в восхищении округляя карие глаза и раз за разом поглаживая ухоженную кудрявую бороду.
