Они двигались медленной кавалькадой по сумрачным улицам города, еще более унылым из-за разрушенных зданий по обе стороны дороги, сожженных англичанами незадолго до окончания последней схватки. Казалось, вокруг не осталось никаких красок, кроме оловянного неба, голубовато-серого тумана и черного обгоревшего дерева. А холод! Он быстро пробирал до костей. Мария почувствовала, что начинает дрожать, и приказала себе остановиться.
Из дверных проемов выглядывали редкие лица; они тоже были бесцветными и унылыми – лица голодающих людей, уставших от войны. Мария увидела, как сильно они отличаются от французских горожан. Их одежда была грубой и имела одинаковый серовато-коричневый оттенок некрашеной шерсти. Лица тоже выглядели другими: светлые глаза, более бледная кожа. То здесь, то там мелькали дети с огненно-рыжими волосами.
– Королева! – услышала она чей-то пронзительный голос. – Это она, должно быть, она, только посмотрите на этот чудесный плащ!
Мария повернулась, чтобы улыбнуться и помахать рукой, но в тумане не увидела никого.
Дорога начала подниматься в гору, и Мария чувствовала это. Теперь больше людей собиралось на обочине – весть о прибытии королевы успела распространиться.
– Добро пожаловать! – кричали они. – Добро пожаловать!
– Благослови Господь это славное лицо!
– К нам пожаловала королева Стюартов!
Они бежали рядом с ее лошадью, звали ее, протягивали ей букеты цветов, ленты и маленькие пирожные.
– Спасибо, что вернулись, – сказал один старик, который подошел так близко, что взял ее лошадь за узду. – Вы нужны нам, вы нужны здесь!
Она видела грузных женщин среднего возраста, расплывшихся от деторождения, с раскрасневшимися морщинистыми щеками, худых мальчишек с прямыми волосами и застенчивыми улыбками, дородных мужчин с самыми кустистыми бородами, какие ей доводилось видеть, с ярко-рыжими прядями. Их лица были открытыми и дружелюбными.
Она натянула поводья лошади, которая, казалось, была рада остановиться.
– Благодарю вас, добрые люди. Я несказанно рада вернуться сюда, в Шотландию, на мою родную землю.
Лорд Джеймс и Мейтленд ехали перед ней, они не обращали никакого внимания на собравшихся людей. Именно в этот момент из тумана появилась группа мужчин и раздались крики:
– Справедливости! Справедливости!
Они устремились к Марии, сидевшей на лошади. Босуэлл подъехал к ней и обнажил меч так быстро, что она даже не заметила движения; казалось, оружие волшебным образом прыгнуло ему в руку.
– Назад! – рявкнул он. – Не приближайтесь к ней!
Они остановились, но один из них крикнул:
– Теперь королева здесь, и она должна выслушать наши жалобы!
– Не сейчас, – отрезал Босуэлл. – Вы сможете подать петиции в должное время. Ее Величество еще даже не удостоилась официального приема. После церемонии…
– Нет, – быстро сказала Мария. – Дайте мне выслушать их сейчас: они искали меня.
Босуэлл посмотрел на нее как на слабоумную или ни о чем не подозревающую женщину. Он продолжал держать меч наготове, словно большую палку.
– Мы бедные писари, которые только что спасли своих товарищей от несправедливого заключения! Вот они, Ваше Величество.
Нескольких молодых людей вытолкнули вперед. Они выглядели совершенно обычно, как и любые сельские юноши. В любом случае они не казались преступниками.
– Что вы сделали? – спросила Мария.
– В воскресенье мы разыграли «Робин Гуда», – ответил один из них. – Мы устроили представление для деревни. За это нас арестовали и бросили в тюрьму… эти реформаторы! – он указал на юношу из первого ряда. – А его, нашего предводителя, приговорили к смерти.
– По какому праву… – начала Мария.
– По любому праву! – произнес Босуэлл, ни на шаг не отступивший от нее. – Теперь в этой стране правит реформатская церковь. Разве вы еще не поняли этого? Разве лорды не сказали обо всем в своем письме? Церковь устанавливает законы, и теперь незаконно устраивать развлечения по воскресеньям. Нельзя осквернять День Господень.
Его тон… Неужели он говорил серьезно? Он сказал, что стал протестантом. Значит ли это, что он верит в подобные запреты? И кстати, лорды не упоминали об этом в своем письме. На бумаге это выглядело бы слишком безобразно.
– Я прощаю вас, – сказала она. – Я налагаю запрет на приведение приговора в исполнение. Вы все свободны.
Они испустили дружный вздох облегчения и принялись танцевать на дороге.
– Поехали, – буркнул Босуэлл. Но лорд Джеймс вернулся и услышал окончание разговора. Его лицо пылало.
– Ваше Величество, – кисло сказал он. – Даже королева должна подчиняться законам страны.
– Каким законам? – спросила она. – Как закон может быть утвержден без моего согласия?
– Через парламент. – В его голосе снова прорезались металлические нотки.
– Все парламентские законы нуждаются в королевской подписи, чтобы иметь силу, – возразила она. – Вы ничего не прислали мне на подпись во Францию, хотя, насколько я понимаю, вы недавно приняли много законов.
– Они ожидают вашей подписи в Холируде, – сказал лорд Джеймс. – Естественно, мы не посылали их во Францию, зная о вашем скором прибытии.
Люди начали восторженно вопить и бросать ей цветы.
– О, славная королева! – кричали они. – Вы будете нашей Девой Мэрион?
[28]
– Да, – ответила она по-шотландски.
– Сестра! – сквозь зубы процедил лорд Джеймс. – Не забывайте о королевском достоинстве!
Он послал свою лошадь вперед, и кавалькада тронулась снова, оставив танцующих юношей позади.
По мере приближения к Эдинбургу подъем становился более крутым. Город располагался на длинном скалистом выступе с темным древним замком на вершине и дворцом Холируд у ее подножия. Частично он был обнесен прочной стеной для защиты от англичан, но Холируд находился в незащищенной части.
Теперь еще больше людей выстроилось вдоль дороги, и Мария видела огоньки там, где поблескивали маленькие костры в честь ее приезда. Они проехали через укрепленные ворота и вступили на широкую улицу, вымощенную квадратными плитами, с узкими многоэтажными домами по обе стороны. Лорд Джеймс остановил лошадь и указал на подножие холма. Мария ничего не видела из-за тумана.
– Там Холируд, Ваше Величество, – сказал он.
Мария напрягала зрение, но не смогла разглядеть ничего, кроме дымных испарений. Иногда за ними мелькала какая-то форма неясных очертаний.
– Вы находитесь на Хай-стрит, главной улице, ведущей от холма к дворцу, – объяснил лорд Джеймс. Он повернулся в седле и указал рукой в обратном направлении: – Улица продолжается вверх по склону холма до самого Эдинбургского замка, который стоит на огромной скале.
