– Джон Нокс! – Она рассмеялась. – Кстати, с моей отдаленной родственницей! – Она засмеялась еще сильнее, так что по ее лицу потекли слезы. – Его маленькой Маргарет Стюарт всего лишь семнадцать лет! Как я погляжу, женщина моего возраста слишком стара для пятидесятилетнего вдовца! Должно быть, его первая жена умерла, объевшись пудингом из Писания. А новой придется стать Авигеей
[35]
и греть его ноги своим телом! Но для чего еще, известно лишь ангелам!
– Ваше Величество!
Мария дико расхохоталась. Потом она снова повернулась к окну и продолжила наблюдение. Мелвилл тихо попятился и вышел из зала. Высокие двери закрылись за ним. Он повернулся и спустился по широкой лестнице к главному входу.
Он вышел во двор, запруженный водой вперемешку с тающим снегом, и начал осторожно пробираться к воротам. Что стряслось с королевой? Она казалась одержимой и не владела собой.
В ворота въехал лорд Дарнли на большой серой лошади. Он размахивал песочными часами, которые держал в руке.
– Теперь мастеру Ноксу придется сократить свои проповеди! – крикнул он. – Я подменил часы у кафедры в его церкви, так что время там будет идти в два раза быстрее!
Он усмехнулся и раскинул полы своего широкого черного плаща, словно злой волшебник.
Мелвилл увидел, как королева, стоявшая у окна, помахала ему.
XIX
Мария и Дарнли ехали бок о бок далеко впереди остальных по дороге, ведущей из Эдинбурга в Стирлинг. Стоял свежий мартовский день, ясный и бодрящий; казалось, что ветер, обшаривший зимние кладовые и обнаруживший их пустыми, торжественно объявлял о начале весны. Это время в Стирлинге уже подходило как для обычной, так и для соколиной охоты, но, даже если она окажется неудачной, Мария была рада покинуть пределы Эдинбурга.
Эдинбург, где почти безраздельно правил Джон Нокс, а крыши домов стояли тесно, как сплетничающие женщины, угнетал ее дух. Лорды Конгрегации были подлинными правителями Эдинбурга и прочно держали его в руках.
Но здесь, за городом – ах, какой простор, какие краски, какой свежий и чистый ветер! Стирлинг находился примерно в тридцати семи милях к северо-западу от Эдинбурга, если следовать вдоль залива Форт до того места, где он переходит в реку Форт. По мере того как река мелела, она становилась серебристой и отражала серовато-синее мартовское небо с бегущими облаками. Окрестная земля только что сбросила побитую молью зимнюю шубу, в некоторых местах уже проступили радужные зеленые тени.
– Там будут соколы? – спросил Дарнли. – У меня был чудесный сокол в Англии, но мне пришлось оставить его.
– Это соколы с Оркнейских островов. Ты будешь доволен ими. – Она повернулась в седле и посмотрела на остальных, отставших примерно на сотню футов и растянувшихся в яркую цветную линию: три Марии, Риччио, Мелвилл и лорд Джеймс. Слуги, музыканты, священники и камергеры уехали раньше для подготовки королевских покоев.
– Они будут слушаться меня?
– Разумеется. Разве они не признают настоящего принца? – Она наклонилась в седле и поцеловала его.
Ах… его поцелуи… «Мы должны скорее пожениться, иначе я непременно согрешу, – подумала она. – Я думаю о нем и о его теле даже во сне, когда должна отдыхать».
– Сколько еще ехать? – спросил Дарнли.
– Скоро мы приблизимся к Стирлингскому мосту. Там…
– Там Уоллес разгромил англичан в 1297 году. Пожалуйста, не нужно давать мне очередной урок истории. Если ты чувствуешь себя обязанной запоминать каждый исторический факт, зачем утомлять меня ими?
Его слова расстроили ее. А как же речи о том, что он чувствует себя шотландцем?
– Это и твоя история; во всяком случае, ты так говорил. И если тебе предстоит стать королем…
– Королем настоящего, а не прошлого.
– Тем не менее ты должен знать основы шотландской истории, – сказала она.
– Ты говоришь как школьный учитель. – Он нахмурился и попробовал зайти с другой стороны: – Действительно, ты старше меня и к тому же королева, но я не хочу быть твоим учеником.
– Кем же ты хочешь быть?
– Твоим мужем, любовником, другом и господином.
– Разве может один человек стать всем?
– Может… в идеальном мире, который мы создадим для себя.
Они приближались к замку Стирлинг, возвышавшемуся над равниной на двести пятьдесят футов, словно гигантский гриб. Он был серым и массивным, как призрак Камелота. С зубчатыми стенами, бастионами, подъемными решетками и пушкой, с королевскими апартаментами, церемониальным залом, дамской обзорной беседкой, садом на холме, оленьим парком и турнирным полем, это был самодостаточный рыцарский мир, словно пришедший из сновидения.
– Здесь прошло мое детство до отъезда из Шотландии, – сказала Мария. – В других местах мне угрожала опасность. Солдаты Генриха VIII вторглись на наши земли и пытались похитить меня.
– Тебе пришлось скрываться здесь и ты не могла жить нигде больше? – недоверчиво спросил он.
– Да. Я родилась в Линлитгоу, во дворце, который мы проехали по пути, но через несколько месяцев меня привезли сюда, в Стирлинг. Здесь, в Королевской часовне, я была коронована в возрасте всего лишь девяти месяцев.
– Насколько я понимаю, ты не помнишь этого.
– Конечно нет.
– Какая жалость: стать королевой и не помнить, как это случилось. – Он нахмурился.
– Мы оставались здесь постоянно, я с матерью и Марии. И некоторые мои сводные братья и сестры… Здесь жили Джеймс, Роберт и Джон Стюарты и Джин Стюарт. Пока играли, катались на пони и учились, Генрих VIII опустошал нашу страну. В какой-то момент англичане оказались в шести милях от Стирлинга, поэтому мы с матерью бежали на маленький остров на озере Ментейт.
– Как скучно.
– Нет, там было чудесно.
«Это было особенное, глубоко личное время, о котором я не могу рассказать даже тебе, – подумала она. – И я даже не уверена, все ли произошло так, как я помню это».
– Монахи! – Он скорчил гримасу. – А что случилось потом?
Неужели он в самом деле не знает?
– Генрих VIII умер, но это не принесло нам облегчения. Его преемник Эдуард VI продолжал терзать нас. Его полководец Эдвард Сеймур выступил на Эдинбург с большим войском. Там было кровопролитное сражение, битва при Пинки-Клаф, и шотландцы проиграли. Тогда моя мать и все остальные поняли, что Шотландия не может в одиночку противостоять Англии. Нам пришлось отдаться на милость Франции.
Как ужасно это прозвучало! Она никогда не говорила об этом вслух и не ощущала зловещей, свинцовой неизбежности этих слов.
– Я была обещана в невесты дофину в обмен на защиту от англичан. Французский король прислал за мной судно, и я уплыла во Францию. Там я выросла, вышла замуж за дофина…
