Дафна смерила Ари недоверчивым взглядом. Тот вовсю улыбался. И тут из дома донесся пронзительный крик. Оставив гостя стоять во дворе, Дафна бросилась в дом. Нитца, упав на гроб и почти накрыв бабушку своим телом, сотрясалась в рыданиях.
– Дафна mou, Дафна! Девочка моя! – Нитца всхлипывала и била себя кулаком в грудь. Ее черная юбка задралась, обнажив чулки с впившимися в кожу резинками и толстые колени.
– Евангелия, день, когда ты покинула эту землю, станет самым черным в ее истории! Какой ужасный день! Обними меня, моя дорогая, в последний, самый последний раз! – Дафна не знала, плакать ей или смеяться: юбка Нитцы поднималась все выше, пока она тянулась, чтобы еще раз обнять «свою дорогую Евангелию».
Дафна оглянулась на Стивена: тот все еще стоял в дверях и взирал на происходящее со смесью удивления и отвращения на лице. «Ну да, конечно, – подумала Дафна, – он же никогда не видел ничего подобного на похоронах в Нью-Йорке». И если Стивена отталкивало и обескураживало такое открытое проявление чувств, на Дафну оно, наоборот, действовало успокаивающе. Все эти годы она ненавидела тоскливые завывания у гроба. Но на этот раз все было иначе: ее тоже переполняли эмоции, и она била бы себя в грудь, вырывала бы из головы волосы, расцарапывала бы себе лицо и бросалась на гроб, если бы знала, что это поможет вернуть дорогого ей человека. Наконец-то до сознания Дафны дошло, что собравшиеся в доме умершей люди не соревнуются, выражая так свое горе. Ведь для того, кто рыдает громче других, не назначено приза. Это всего лишь проявление эмоций: бесхитростное и откровенное – ничего другого они не могли предложить. У них не было денег, чтобы передать их на благотворительность в память о Евангелии. Невозможно было построить памятник этой простой старой женщине или оплатить целую полосу в газете для публикации некролога, чтобы все узнали, какой замечательной она была. Единственный способ почтить ее память – это плакать и горевать, не сдерживая себя. И сейчас Дафна понимала, что такое поведение на похоронах – самое искреннее и потому самое ценное.
– Дафна mou! О, моя дорогая! Как же мы теперь без нее? – Попи бросилась к сестре. – А ты? Ты же должна была надеть белое платье, а не черное, траурное!
– Попи, все хорошо, за меня не волнуйся… – Она хотела еще что-то сказать, сообщить Попи, что свадьбы не будет, но тут кто-то тронул ее за плечо, и Дафна, не договорив, обернулась.
– Янни! – Она покачнулась. Никто этого не заметил, а он приобнял ее за талию и помог устоять на ногах.
– Дафна! – Он выглядел так, как будто не спал всю ночь.
– Я… – Показав лицом, что она его понимает, она подняла на него глаза. Та же копна перепутавшихся волос и полуседая щетина.
Прикосновение Янни успокоило Дафну, она словно уверовала, что он всегда сможет поддержать ее и защитить.
– Я знаю, ты ее очень любил и она тебя. Ты был ей очень дорог, – проговорила Дафна, не пытаясь от него отстраниться.
– Мне сильно повезло, Дафна, что я с ней познакомился. Yia-yia изменила мою жизнь, в ней появился смысл! – Он на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл, Дафна заметила, что они покраснели, под глазами проступили темные круги. И его рука по-прежнему лежала на ее талии.
В этот момент их заметил Стивен. Впервые за весь день он вошел в комнату, где стоял гроб, и поинтересовался:
– Дафна, дорогая, ты в порядке?
Янни убрал руку и, извинившись, подошел к гробу. Спокойствие Дафны в одно мгновение улетучилось. Она наблюдала за Янни, который, встав на колени, закрыл глаза. Казалось, он молится. Потом он наклонился к Евангелии, дотронулся до ее руки и прошептал что-то ей на ухо.
– Ну, так что, ты придешь? – спросил Стивен. Но Дафна не слышала, о чем он говорил до этого, настолько она была поглощена тем, что следила за Янни.
– Приду куда?
– Я просил тебя переночевать сегодня со мной в гостинице. Никто уже не осудит тебя, Дафна, – добавил он и положил руку ей на талию, где только что лежала рука Янни. – Приходи ко мне. – И он притянул ее ближе к себе.
– Дорогой, мне очень жаль, – отвечала она, – но я хочу побыть здесь. Я должна быть здесь. – Она слегка отодвинулась от него. – Это очень важно для меня, и я хочу, чтобы ты понимал…
– Я понимаю, но мне казалось, что я тоже тебе нужен, – сказав так, он убрал руку и ушел к двери.
Дафна осталась стоять на месте и снова взглянула на Янни. Накрыв ладонью руку Yia-yia, он с улыбкой посмотрел на нее и в последний раз поцеловал женщину, которая была ему так дорога. Когда он наконец отвернулся от гроба и опустил голову, чтобы надеть кепку, на щеке его блеснула слеза.
Прошло еще несколько часов, прежде чем люди начали расходиться. Дафна обошла веранду, удивляясь чистоте и порядку. Женщины позаботились, чтобы уборка и дела по дому обошли горе Дафны: кто-то помыл посуду, кто-то подмел двор… Это было свойственно женщинам острова – они судачили друг о дружке, но, когда случались свадьбы, похороны или рождался ребенок, делали все, чтобы помочь. Все знали, что в случае необходимости их друзья и соседи сделают то же самое и для них.
Дафна подошла к Эви и Попи. Они сидели на садовой ограде и разглядывали старые фотографии.
– Смотри, Эви, – Попи показала ей выцветшую и пожелтевшую фотографию. – Вот твоя мама, здесь она еще совсем маленькая, и ее мама и Yia-yia. Три особенные красивые женщины.
Эви и Дафна сблизили головы, чтобы как следует рассмотреть фото: Дафна спит в колыбели, а бабушка и мама, улыбающиеся, склонились над ней. Снимок сделан на том же месте, где они сидели сейчас.
– Мамочка, я возьму ее, можно? – Эви выхватила фотографию из рук Попи и помахала ею перед лицом Дафны. – И поставлю у себя в комнате. Я хочу смотреть на нее каждый день, чтобы не забывать бабушку. Ну можно?
– Конечно! – Дафна взяла дочь на руки. – Разумеется! Мы будем вместе вспоминать и бабушку, и мою маму. Они были особенными, и ты вырастешь похожей на них! – Она крепче прижала к себе Эви.
– И на тебя, мамочка! – Эви крепче обняла Дафну за шею. Легкий бриз, пролетевший по двору, чуть не вырвал у нее снимок.
– А теперь, дорогая, собирай свои вещи. Сегодня ты ночуешь у тети Попи, потому что мне нужно приготовить все для завтрашнего дня. Договорились? – Дафна опустила Эви на землю.
– Хорошо, мамочка! – Эви убежала в дом за вещами.
– Дафна, Стивен останется здесь с тобой? – спросила Попи и показала рукой на Стивена. Тот разговаривал по телефону в противоположном конце двора.
– Нет, он вернется в гостиницу. Я хочу побыть одна и провести последнюю ночь здесь, с бабушкой, только я и она.
– Конечно, Дафна! – Попи обняла сестру, и слезы снова потекли у нее по щекам. – Я прекрасно тебя понимаю! – Она разомкнула объятия, увидев, что из дома с чемоданом в руке появилась Эви.
– Дружочек мой, ты готова? – Дафна обняла и поцеловала дочь на прощание.
