– Это соответствует историческим хроникам, – согласился Дэвид. – Первая волна заболеваемости началась около пятьсот тридцать пятого года, но последовали и другие, куда более сильные. Мы даже вообразить не можем, какую они собрали дань. Вспышки чумы продолжались двести лет. Умерли до половины всех жителей Европы. Затем, где-то после семьсот пятидесятого года, вспышки прекратились вплоть до тысяча двести пятьдесят седьмого года, который указан в следующей части записки Мартина. В тысяча двести пятьдесят седьмом году произошло извержение другого вулкана, снова в Индонезии. Это недавние открытия, но мы уверены, что вулкан Самалас на острове Ломбок извергся с невероятной силой. Воздействие оказалось даже больше, чем от извержения Тамбора в тысяча восемьсот пятнадцатом году, которое повлекло так называемый «год без лета». На спилах деревьев можно увидеть то же самое в тысяча двести пятьдесят седьмом году – вулканическую зиму, длившуюся более года. Чумные крысы вернулись, и чума вновь разгулялась по Европе. По поводу того времени почти семьсот лет спустя исторические хроники еще более ясны. Эта вспышка произошла практически идентично последней, но получила большую огласку и освещение в исторических документах. В Европе ее называли «Черной смертью». Но это все та же чума…
– Бубонная чума, – вставила Кейт.
– Вот именно, – подтвердил Дэвид. – Та же самая чума спустя тысячелетие вернулась, чтобы посеять такое же опустошение…
– Стоп, – подняла ладонь Кейт. – Черная смерть началась в Европе около тысяча триста сорок восьмого года – почти сто лет спустя после этого извержения…
– Это правда, – отозвался Дэвид. – Послушай, вот история: в тысяча двести пятьдесят седьмом году мощное вулканическое извержение, в похожем до странности месте и с тем же результатом, что в шестом веке, вызывало вулканическую зиму и голод, охвативший всю Европу. Я могу лишь предположить, что чума вернулась, но на этот раз с отличием – какой-то иммунитет…
– CCR-пять Дельта тридцать два, – произнесла погруженная в раздумья Кейт.
– Что?
– Мартин упоминал об этом. Он выявлен примерно у шестнадцати процентов европейцев. Это мутация, делающая их невосприимчивыми к ВИЧ, оспе и прочим вирусам. А возможно, и к бактерии, вызывающей чуму.
– Любопытно, – прокомментировал Дэвид. – Одна из величайших загадок в истории – происхождение Черной смерти. Мы убеждены, что эпидемия в шестом веке, Юстинианова чума, распространилась по Восточному Средиземноморью через Африку. Но Черная смерть была другой. Тот же сценарий – вулкан, чума, – но на сей раз, как мы полагаем, Черная смерть пришла из Центральной Азии. Мир, обеспеченный Pax Mongolica,
[6]
дал монгольским полчищам, базировавшимся в Центральной Азии, возможность разнести болезнь вдоль Шелкового пути. Во время осады монголами Каффы
[7]
в Крыму монгольские захватчики забрасывали заразные трупы катапультой в город через стены.
– Серьезно? – не поверила Кейт.
– Эй, это было довольно изобретательно для того времени. Назовем это средневековым биологическим оружием. После Каффы чума быстро распространилась по всей Европе. Историки предположили, что причиной столетнего запаздывания являлась миграция из Азии, но может быть, дело в…
– Мутации, – договорила Кейт.
– Возможно, – Дэвиду хотелось вернуться к известным фактам, покинув зыбкую почву домыслов. – В последующие годы от Черной смерти умерло от тридцати до шестидесяти процентов всего населения Европы. В Китае умер каждый третий. Фактически потребовалось сто пятьдесят лет, чтобы мировое население вернулось к тому же уровню, что был накануне Черной смерти. Но, боюсь, на этом мои знания исчерпываются. В общем, я не знаю, куда ведет хронология. Знаю лишь конкретные свидетельства и даты.
– Тут я могу пролить свет, – взял слово доктор Чанг. – Как уже упоминал доктор Янус, наша рабочая теория заключалась в том, что текущая чума просто активирует прошлые вспышки, пытаясь завершить генетическую трансформацию, оставшуюся завершенной лишь наполовину. Мы пытались выделить эти прошлые вспышки, чтобы лучше понять, как изменился человеческий геном, – он указал на Дэвида. – Мистер Вэйл, вы были правы насчет связи между эпидемиями чумы. Несколько лет назад группа исследователей открыла, что причиной Юстиниановой чумы послужила Yersinia pestis, или Y. pestis, – бактерия, вызывающая бубонную чуму. Это открытие оказалось очень интригующим: две самые губительные пандемии в документальной истории – Юстинианова чума и Черная смерть – обе оказались бубонной чумой. Мы полагаем, что в обоих случаях имеем дело с генетическими мутациями бактерии Y. pestis. Мы прибегли к помощи Иммари, чтобы собрать доказательства. Они добыли образцы от жертв чумы обеих вспышек. Мы секвенировали эти геномы, а также образцы Y. pestis обеих эпох. У нас также имеются образцы испанской инфлюэнцы тысяча девятьсот восемнадцатого года. Были обнаружены некоторые общие генетические последовательности. Мы считаем, что они связаны с Чумой Атлантиды. Исходя из записок доктора Грея и результатов текущей дискуссии, полагаю: наши данные являются ключевым фрагментом головоломки, ключом к поиску лекарства. К сожалению, они оказались утрачены с гибелью чумной баржи.
– Доктор Чанг, вынужден попросить у вас прощения, – вдруг выпрямился на кушетке Янус.
Чанг озадаченно оглянулся на него.
– Я никогда не доверял вам до конца, – признался Янус. – Меня к вам прикомандировали. Вы активно участвовали в исследованиях, но до сих пор я опасался, что вы можете быть лоялистом Иммари, стремящимся изъять результаты моих исследований. Я утаивал от вас многое из того, что выяснил, – он продемонстрировал флешку. – Но я сохранил все на этом накопителе. Вкупе с исследованиями, которые мы проводили вместе. Всё здесь, и я полагаю, это покажет изменения генома, которые искал доктор Грей, – эту Дельту-два – корневую генетическую структуру Чумы Атлантиды.
Чанг посмотрел на флешку.
– Главное, что вы сберегли данные. На вашем месте, пожалуй… я бы поступил точно так же. Однако требуется еще один, последний фрагмент – Омега. Для меня данная буква символизирует завершающую точку – последствие генетического преобразования. Пометка «Тысяча девятьсот восемнадцать… тысяча девятьсот семьдесят восемь», похоже, указывает, что доктор Грей считал, что оно могло произойти в эти годы. «КБУ» в первой строке мне ни о чем не говорит. Мистер Вэйл, есть ли еще какие-либо исторические упоминания?
Дэвид размышлял о «КБУ» с того самого момента, как увидел шифр, но ничего не мог придумать.
– Нет. Не берусь предположить, что это означает.
– Я знаю, что такое, – вступила в разговор Кейт. – «КБУ» – мои инициалы. Катерина Бартон Уорнер. Думаю, я и есть Омега.
