Вагоны для перевозки скота отличались высокими деревянными стенками, с прорезями, чтобы наблюдать за животными. Стоявшие с краю узники просовывали руки в эти прорези и умоляли, чтобы их выпустили, чтобы дали что-нибудь поесть, но больше всего они молили, чтобы им дали воды. Охранники на это никак не реагировали — Дитер распорядился, чтобы сегодня в Реймсе узникам не давали никаких послаблений.
С ним были два охранника из шато, унтер-офицеры Ваффен СС — оба отличные стрелки. Пользуясь своей властью майора, Дитер забрал их с пепелища в Сан-Сесиле. Сейчас он повернулся к ним и сказал:
— Приведите Мишеля Клэре.
Мишель был заперт в комнате без окон, в которой начальник станции хранил наличные деньги. Капралы ушли, вернувшись вместе с Мишелем. Руки его были связаны за спиной, ноги спутаны так, чтобы он не мог убежать. О том, что произошло в Сан-Сесиле, ему не сообщили. Единственное, что ему было известно — что его схватили во второй раз за неделю. От его непринужденной манеры поведения теперь мало что осталось. Мишель пытался показать, что ничего не боится, пытался сохранить присутствие духа, но это плохо ему удавалось. Хромота усилилась, одежда была грязной, а выражение лица — мрачным. У него был вид человека, который потерпел поражение.
Взяв Мишеля за руку, Дитер повел его к поезду. Сначала Мишель не понимал, на что он смотрит, и на его лице отражались только удивление и страх. Но затем, когда он осознал, что означают эти протянутые руки и жалобные голоса, он пошатнулся, словно его ударили, и Дитеру пришлось его поддержать.
— Мне нужна кое-какая информация, — сказал Дитер.
Мишель покачал головой.
— Сажайте меня в поезд, — сказал он. — Лучше быть с ними, чем с вами.
Дитера шокировало это оскорбление и удивила стойкость Мишеля.
— Сообщите мне, где и когда приземлится самолет, который должен забрать Галок, — сказал он.
Мишель пристально посмотрел на него.
— Значит, вы их не поймали, — сказал он, и на его лице снова появилась надежда. — Они взорвали шато, верно? Они сумели это сделать. — Он откинул голову и издал радостный возглас. — Отличная работа, Флик!
Дитер дал ему возможность медленно пройтись вдоль всего поезда, демонстрируя количество узников и меру их страданий.
— Самолет! — снова сказал он.
— Поле возле Ла-Шатель, в три часа ночи, — сказал Мишель.
Дитер был почти уверен, что это обман. Флик собиралась прибыть в Ла-Шатель семьдесят два часа назад, но отменила высадку, так как опасалась гестаповской ловушки. Дитер знал, что существует запасная площадка, так как об этом ему сообщил Гастон, но Гастон знал лишь ее кодовое наименование — Золотое поле, но не местонахождение. А вот Мишель должен знать точное место.
— Вы врете, — сказал Дитер.
— Тогда сажайте меня в поезд, — ответил Мишель.
Дитер покачал головой:
— Это слишком легкий вариант.
В глазах Мишеля мелькнули удивление и страх.
Дитер повел его назад и остановился возле женского вагона. Женские голоса по-французски и по-немецки молили о пощаде — одни взывали к Богу, другие просили мужчин подумать об их матерях и сестрах, некоторые предлагали сексуальные услуги. Мишель склонил голову, не желая на это смотреть.
Дитер поманил к себе две фигуры, которые находились в тени.
Мишель поднял голову, и на его лице отразился ужас.
Ганс Гессе вышел из тени, сопровождая молодую женщину. Она могла бы быть красивой, но лицо ее было мертвенно-бледным, грязные пучки волос неровно свисали по сторонам, губы потрескались. Явно испытывая слабость, она передвигалась с трудом.
Это была Жильберта.
Мишель ахнул.
Дитер повторил вопрос:
— Где и когда приземлится самолет?
Мишель ничего не ответил.
— Посадите ее в вагон, — сказал Дитер.
Мишель застонал.
Охранник открыл дверь вагона для перевозки скота. Пока двое из них штыками удерживали женщин внутри, третий затолкнул Жильберту в вагон.
— Нет! — закричала она. — Пожалуйста, не надо!
Охранник уже собирался закрыть вагон, но Дитер сказал:
— Подождите! — Он посмотрел на Мишеля, по лицу которого текли слезы.
— Мишель, я тебя умоляю! — сказала Жильберта.
Мишель кивнул.
— Ладно, — сказал он.
— На этот раз не обманывайте, — предупредил Дитер.
— Выпустите ее.
— Время и место.
— Картофельное поле к востоку от Ларока, в два часа ночи.
Дитер посмотрел на часы.
— Покажите мне это место.
Находившаяся в пяти километрах от Ларока деревушка Л’Эпин спала крепким сном. Яркий лунный свет серебрил большую деревенскую церковь. За церковью стоял мясной фургон, незаметно приткнувшийся к сараю. В густой тени контрфорса сидели оставшиеся в живых Галки.
— Чего бы вы хотели от жизни? — спросила Руби.
— Бифштекс, — сказал Пол.
— Мягкую постель с чистыми простынями, — сказала Флик. — А ты?
— Увидеться с Джимом.
Флик вспомнила, что у Руби был короткий роман с инструктором по вооружению.
— Я думала… — Она замолчала.
— Ты думала, что это просто случайная связь? — спросила Руби.
Флик смущенно кивнула.
— Джим тоже так думал, — сказала Руби. — Но у меня другие планы.
Пол тихо засмеялся.
— Готов спорить — она добьется того, чего хочет.
— А как насчет вас двоих? — спросила Руби.
— Я холост, — сказал Пол и посмотрел на Флик.
Та покачала головой.
— Я собиралась попросить у Мишеля развод… но теперь, когда операция в разгаре, как я могу это сделать?
— Значит, подождем со свадьбой до конца войны, — сказал Пол. — Я человек терпеливый.
Типично мужской подход, подумала Флик. Он упоминает о браке мимоходом, как о какой-то второстепенной детали, вроде покупки свидетельства на собаку. Все, романтика закончилась.
Но на самом деле она была довольна. О браке он упомянул уже во второй раз. «К чему тогда романтика?» — подумала она.
Флик посмотрела на часы. Час тридцать.
— Пора ехать, — сказала она.
Дитер реквизировал «мерседес», который находился не на территории шато и поэтому уцелел во время взрыва.
Сейчас лимузин стоял на краю виноградника, у картофельного поля возле Ларока, замаскированный вырванными из земли густыми виноградными лозами. Скованные по рукам и ногам Мишель и Жильберта сидели на заднем сиденье под надзором Ганса Гессе.
