Он последовал за ней в крошечную комнату, служившую кабинетом Джин Бевинс, — как решил Пол, раньше здесь хранилась обувь. Джин держала в руке лист бумаги.
— Я не могу этого понять, — раздраженно сказала она.
Пол быстро пробежал глазами листок.
ПОЗЫВНОЙ ВЕРТ (ВЕРТОЛЕТ)
ИДЕНТИФИКАТОР ПРИСУТСТВУЕТ
3 ИЮНЯ 1944
В РАДИОГРАММЕ ГОВОРИТСЯ:
ДВА СТЭНА С ШЕСТЬЮ МАГАЗИНАМИ НА КАЖДЫЙ ТОЧКА ОДНА ВИНТОВКА ЛИ ЭНФЕЛЬД С ДЕСЯТЬЮ ОБОЙМАМИ ТОЧКА ШЕСТЬ АВТОМАТИЧЕСКИХ КОЛЬТОВ ПРИМЕРНО С СОТНЕЙ ПАТРОНОВ ТОЧКА ГРАНАТ НЕТ КОНЕЦ
Пол смотрел на расшифровку в смятении, словно желая, чтобы эти слова трансформировались во что-то менее ужасное, но, разумеется, они оставались теми же самыми.
— Я ожидала, что он придет в бешенство, — сказала Джин. — А он вообще не жалуется, просто любезно отвечает на ваши вопросы.
— Именно так, — сказал Пол. — И все потому, что это не он. — Это сообщение отправил не затюканный оперативник, которому начальство вздумало послать какой-то безумный запрос. Ответ был составлен офицером гестапо, изо всех сил стремящимся сохранить видимость полного спокойствия. Единственной ошибкой было слово «Энфельд» вместо «Энфилд», но даже это предполагало, что составитель — немец, так как в немецком языке слово «фельд» соответствует английскому «филд».
[47]
Больше никаких сомнений не было — Флик грозила серьезная опасность.
Пол помассировал виски правой рукой. Оставалось только одно. Операция на грани провала, и он должен ее спасти — и спасти Флик.
Он посмотрел на Джин и поймал ее взгляд, выражавший сострадание.
— Можно от вас позвонить? — спросил он.
— Конечно.
Он набрал Бейкер-стрит. Перси был на месте.
— Это Пол. Я убежден, что Брайана схватили. На его рации работает гестапо.
Джин Бевинс тихо ахнула.
— Вот черт! — сказал Перси. — А без рации мы никак не сможем предупредить Флик.
— Нет, сможем, — сказал Пол.
— Как?
— Организуйте мне самолет. Я отправляюсь в Реймс — сегодня ночью.
День восьмой
Воскресенье, 4 июня 1944 года
Глава тридцать восьмая
Авеню Фош, казалось, было построено для самых богатых людей в мире. Широкая дорога вела от Триумфальной арки к Булонскому лесу, по ее сторонам виднелись орнаментальные сады с внутренними дорогами, ведущими к роскошным домам. Дом номер 84 представлял собой элегантную резиденцию с широкой лестницей, ведущей к пятиэтажному зданию с очаровательными комнатами. Гестапо превратило его в дом пыток.
Сидя в идеально спланированной гостиной, Дитер некоторое время пристально смотрел на замысловато украшенный потолок, затем закрыл глаза, готовясь к допросу. Нужно было полностью напрячь внимание и одновременно приглушить все чувства.
Пытая заключенных, некоторые испытывали наслаждение. Таким был, например, сержант Беккер из Реймса. Они улыбались, когда жертвы кричали, возбуждались, когда наносили им раны, и испытывали оргазм, глядя на их предсмертные муки. Но следователями они были плохими, так как их больше интересовали страдания допрашиваемых, нежели полученная от них информация.
Лучше всех пытали такие люди, как Дитер, которые испытывали к этому процессу глубочайшее отвращение.
Сейчас он представлял себе, как закрывает все двери в своей душе, запирая в шкафу свои эмоции. Он думал о тех двух женщинах как о деталях некоего механизма, который извергнет из себя информацию, как только он догадается, как его нужно включить. Ощутив, как привычное равнодушие опускается на него, словно снежное одеяло, он понял, что готов к допросу.
— Приведи ту, что постарше, — сказал он.
Лейтенант Гессе отправился исполнять приказ.
Дитер пристально наблюдал, как заключенная входит и садится на стул. Короткая стрижка и широкие плечи, одета в костюм, по покрою напоминающий мужской. Правая рука распухла и безвольно висела, женщина поддерживала ее левой рукой — Дитер сломал ей кисть. Ей явно было очень больно, лицо было бледным и блестело от пота, но очертания губ выражали непреклонную решимость.
Дитер заговорил по-французски.
— Все, что происходит в этой комнате, зависит от вас, — сказал он. — Решения, которые вы принимаете, то, что вы скажете, — все это или причинит вам нестерпимую боль, или принесет облегчение. Все полностью зависит от вас.
Она ничего не ответила. Она была испугана, но не паниковала. Ее будет трудно сломать — это он мог сказать уже сейчас.
— Для начала скажите мне, где находится лондонская штаб-квартира Управления специальных операций.
— На Риджент-стрит, 81, — ответила она.
Он кивнул.
— Позвольте мне кое-что объяснить. Я понимаю, что УСО учит своих агентов не молчать во время допроса, а давать фальшивые ответы, которые трудно проверить. Так как я это знаю, я задам вам много вопросов, на которые уже знаю ответы. Таким образом я проверю, лжете ли вы мне. Где находится лондонская штаб-квартира?
— На Карлтон-хаус-террас.
Подойдя, он изо всех сил ударил ее по лицу. Женщина вскрикнула от боли, щека побагровела. Зачастую бывает полезно начинать с пощечины. Боль минимальна, но такой удар является унизительной демонстрацией беспомощности узника и быстро подрывает его мужество.
Однако она посмотрела на него с вызовом.
— Значит, так немецкие офицеры обращаются с дамами?
Она держалась высокомерно и говорила по-французски с аристократическим выговором. Видимо, она что-то вроде аристократки, догадался Дитер.
— С дамами? — презрительно сказал он. — Вы только что застрелили двух полицейских, которые выполняли свой служебный долг. Молодая жена Шпехта стала вдовой, родители Рольфе потеряли единственного сына. Вы не носите военную форму, у вас нет оправданий. Отвечая на ваш вопрос — нет, мы так обращаемся не с дамами, так мы обращаемся с убийцами.
Она отвела взгляд. Этим замечанием он выиграл несколько очков, постепенно подтачивая ее моральный дух.
— Скажите мне вот что, — продолжал он. — Как хорошо вы знаете Флик Клэре?
Ее глаза невольно расширились от удивления. Это сказало Дитеру, что он угадал правильно — эти две входят в группу майора Клэре. Он снова ее поразил.
Тем не менее женщина овладела собой и сказала:
— Я не знаю такого человека.
Он оттолкнул ее левую руку. Она вскрикнула от боли, сломанная рука лишилась своей опоры и повисла. Дитер дернул ее за правую руку. Она громко закричала.
