– Да, мисс.
– Здесь леди, которая приехала, чтобы поселиться у вас, – сказала Томми горничной и, вернувшись к экипажу, где миссис Парменер расплачивалась с возчиком, сообщила:
– Мы приехали куда надо.
– А теперь, моя дорогая, я надеюсь, ты примешь это в качестве моей благодарности за твою доброту и помощь, – сказала миссис Парменер, достала из кошелька доллар и вручила его Томми.
– Спасибо, – Томми приободрилась, настроение у нее поднялось. – Я рада, что поехала с вами.
Миссис Парменер уже была готова войти в дом, когда другая леди вышла из двери и стала спускаться по ступенькам. Это была миссис Линдсей, которой, как помнит читатель, юрист с Уолл-стрит рекомендовал этот пансион. Едва увидев Томми, миссис Линдсей разволновалась так, что ей пришлось схватиться рукой за перила, чтобы не упасть.
– Деточка, – взволнованно спросила она, – как тебя зовут?
– Томми, – очень удивилась вопросу незнакомой дамы наша героиня.
– Томми?!
– Так меня все называют. А мое настоящее имя Джейн.
Дама повела себя очень странно, как будто ей было трудно удержаться на ногах, взялась за перила и второй рукой:
– А ты знаешь женщину по имени Маргарет Уолш? – она продолжала расспрашивать Томми, тяжело дыша от волнения.
– Ну да, это моя бабушка, – отвечала крайне удивленная непонятным интересом девочка.
После этих слов у миссис Линдсей не осталось сомнений. Она распахнула объятия и воскликнула:
– Нашла, наконец! Доченька моя дорогая!
– Вы моя мама? – с трудом выговорила потрясенная Томми.
– Да, Дженни, да! Я твоя мама, твоя настоящая, родная мама! Я больше никогда, никогда не расстанусь с тобой, я так мечтала быть с тобой рядом, деточка моя! – не совсем связно говорила миссис Линдсей, обнимая свою заново обретенную дочь, которая в этот момент не могла испытывать никаких чувств, кроме бесконечного удивления.
– Вы совсем, ну просто ни капельки не похожи на мою бабушку, – заметила Томми, рассматривая тонкие красивые черты лица своей неожиданно появившейся матери.
– Ты говоришь о Маргарет? – с содроганием спросила миссис Линдсей. – Она тебе вовсе не родственница! Эта отвратительная, безнравственная женщина украла тебя много лет назад.
– Я тоже разыграла с ней шуточку, – засмеялась Томми. – Она хотела увезти меня на Запад, а я удрала от нее, и теперь она туда едет одна!
– Пойдем, родная. С этого момента я не расстанусь с тобой! Ты так много должна мне рассказать. Хочу все знать о твоей жизни, о тех годах, когда мы с тобой были так жестоко разлучены. Я даже не понимаю, как смогла пережить это страшное время. Подумать только, сколько лет я была без тебя и сколько лет я оплакивала свою потерю!
Миссис Линдсей не могла налюбоваться на дочку, не могла наговориться с ней. Матери хотелось узнать все о том долгом времени, когда жизнь ее девочки протекала вдали от нее. Хотелось почувствовать то, что чувствовала и переживала ее малышка где-то далеко-далеко, в трудном и непонятном мире.
Миссис Линдсей не могла налюбоваться на дочку, не могла наговориться с ней.
Томми, как мы можем легко предположить, не была хорошим рассказчиком, в ее изложении многое звучало путано и сбивчиво. Тем не менее, слушая рассказы о некоторых эпизодах жизни девочки, миссис Линдсей хваталась за сердце, утирала слезы, очень образно представляя себе тяготы, лишения и жестокости, перенесенные ее ребенком. Но вскоре улыбалась, потому что все эти ужасы были позади, и сейчас перед ней сидела ее дочь, живая и невредимая, и можно было подойти к ней, обнять и расцеловать.
– Это все, что у тебя есть? То, что на тебе? – спросила миссис Линдсей.
– Да, но это намного лучше того, что я носила раньше. Даже сравнить невозможно.
– Завтра я куплю тебе много разных новых вещей, – сказала миссис Линдсей. – Они будут еще лучше. Мне хочется, чтобы ты получила то, чего была лишена все эти годы, я хочу возместить все, что отняла у тебя судьба!
– Мне нужно ненадолго уйти, – сказала Томми. – Мне хочется рассказать миссис Мерфи про все, что со мной приключилось. Понимаете, я заплатила ей за неделю вперед за ночлег, завтрак и ужин. И теперь она не может понять, куда же я подевалась.
– Я не в силах отпустить тебя от себя, и если ты не возражаешь, я поеду с тобой.
– Ой, да я буду только рада!
Трудно вообразить себе изумление миссис Мерфи, когда Томми подошла к ее лотку с очень красивой и элегантной женщиной и сказала, что это ее мать. А уж повторить восклицания, произнесенные миссис Мерфи, после того как миссис Линдсей купила для Томми одно яблоко, заплатила десять долларов и сказала, что сдачи не надо, просто невозможно.
– Твоя мать настоящая леди, это уж точно, настоящая. Я так рада за тебя, Томми, так рада. Ты это заслужила, потому что ты сама добрая и замечательная!
Миссис Линдсей заказала обед в свою комнату: ей не хотелось знакомить дочь с остальными постояльцами пансиона, пока у девочки нет подходящего гардероба, а единственное платье Томми уже давно нуждалось в стирке.
Адвокат Юджин Селвин, как и обещал, приехал вечером в пансион к миссис Линдсей. Он был крайне удивлен, когда увидел там девочку, – как оказалось, ту самую, которую он так старался вернуть ее матери, используя для этого все свое умение. Мистер Селвин искренне обрадовался счастливому завершению ужасной истории и тепло поздравил обеих участниц драмы. Надо заметить, что он был щедро вознагражден за свои труды.
Последний штрих к событиям дня был добавлен на следующее утро. С первой же почтой миссис Линдсей отправила письмо жене фермера, которая приютила Томми. В письме она тепло благодарила за доброту, проявленную к ее ребенку. В конверт также были вложены деньги за железнодорожный билет и, к радости Томми, еще десять долларов – подарок Джеймсу Хуперу от Томми.
Глава 26. Конец истории
Удивительно, как меняет человека одежда, прическа, разные прочие внешние атрибуты и, конечно, образование, воспитание и многие другие не физические, а духовные свойства, которые определяют внутреннее содержание человека.
Оказалось, что Томми – вымытая, причесанная, хорошо одетая – внешне очень похожа на свою мать. Когда она жила жизнью уличной девочки, выражение ее лица отражало особенности ее существования: в нем читались не только небрежность и неаккуратность, но и независимость человека, не обремененного условностями цивилизации, а еще опасливая осторожность молодого зверька, которому приходится вести трудную борьбу за выживание в суровом враждебном мире.
Новая жизнь смягчила и облагородила манеры Томми, отчего она стала больше похожа на девочек своего возраста.
