– Он и правда это делает, – потрясенно говорю я. – Он и правда расправляет паруса, чтобы идти на Англию. А что же мать короля? Герцогиня Сесилия? Она же все знала. Она видела, как мы уезжали из Сандвича. Разве она не предупредит своего сына?
– Она все знает, – угрюмо подтвердила Изабелла. – И знала раньше, довольно давно. И мне теперь кажется, что об этом знают все, кроме короля… и нас с тобой. Герцогиня Сесилия ненавидела королеву с самого начала, как только впервые услышала, что Эдуард сочетался тайным браком. И сейчас она изменяет и королеве, и королю. Они все это спланировали еще несколько месяцев назад. Отец заплатил, чтобы на севере и в центре страны разгорелись мятежи. Моя свадьба должна была стать им сигналом для начала действий. Ты представляешь, он назвал им точную дату, когда я приму брачные узы, чтобы они могли рассчитать время. И теперь, когда все началось, это выглядит как самое настоящее восстание. Им удалось обмануть короля, он считает, что это местные вспышки недовольства, и он уже вышел из Лондона, чтобы усмирить то, что считает незначительными беспорядками. Когда отец высадится в Лондоне, короля там не будет. Он не знает, что моя свадьба на самом деле всего лишь сигнал для общего сбора. Он не знает, что гости, бывшие на моей свадьбе, теперь отплывают, чтобы выступить против него. Мой отец скрыл предательство под моей свадебной фатой.
– Ты говоришь о короле? Короле Эдуарде? – глупо переспрашиваю я, будто бы речь могла идти о нашем старом враге, спящем короле, который внезапно очнулся и встал с кровати в Тауэре.
– Конечно, о короле Эдуарде.
– Но папа же его любит!
– Любил, – поправляет она меня. – Мне утром Джордж все рассказал. Все переменилось. Отец не может простить Эдуарду того, что тот поставил Риверсов превыше всех. Никому не заработать ни пенни, не получить куска земли, все должно доставаться только им, да и так уже досталось. В Англии ничего не решается без них. Без нее.
– Она же королева… – робко говорю я. – Самая прекрасная королева…
– Она не имеет права забирать себе все, – отрезает Изабелла.
– Но бросать вызов королю. – Я понижаю голос. – Разве это не предательство?
– Отец не будет бросать вызов прямо королю. Он потребует у него выдачи своих дурных советчиков. Ее семью, семью Риверсов. Он потребует, чтобы король восстановил в полномочиях добрых советчиков, то есть нас. Он вернет себе звание канцлера от дядюшки Джорджа Невилла. Он заставит короля советоваться с ним во всем. Отец снова будет определять ход и заключения союзов, и соглашений между государствами. Мы всё вернем на свои места, займем те места, которые по праву принадлежат нам, советникам и правителям государства за плечом короля. Но есть кое-что, чего я не знаю… – Ее голос дрожит, несмотря на звучные слова. Неожиданно я понимаю, что она потеряла самообладание. – Я не знаю…
Я наблюдаю за тем, как большую корабельную пушку медленно опускают на канатах на артиллерийскую палубу.
– Что? Чего ты не знаешь?
Ее лицо искажено ужасом, почти как вчера, когда мы оставили ее на супружеском ложе и она прошептала мне: «Анни, не уходи!»
– Что, если это все – простая уловка? – произносит она так тихо, что мне приходится приблизить к ней лицо почти вплотную, чтобы услышать. – Что, если это – просто уловка, трюк, с помощью которого они обманули спящего короля и злую королеву? Ты еще слишком маленькая, чтобы помнить, но ни отец короля Эдуарда, ни наш отец никогда не восставали против спящего короля. Против него вообще никто в открытую не восставал. Они только позволяли себе высказывания о необходимости более мудрых советов и советников. И все равно они подняли на него войска Англии, утверждая, что король должен лучше выбирать себе советчиков. Отец так всегда говорит.
– А потом, одержав над ним победу в битве…
– Они посадили его в Тауэр и сказали, что он останется там до конца своих дней, – заканчивает мысль она. – Они забрали у него корону, хотя всегда утверждали, что лишь хотели помочь ему в тяжком труде правления. Что, если отец и Джордж планируют сделать то же самое с королем Эдуардом? То, что отец и Эдуард сделали со спящим королем? Что, если отец изменил Эдуарду и собирается посадить его в Тауэр вместе с Генри?
Я вспоминаю прекрасную молодую королеву, так уверенно улыбавшуюся на коронации, и представляю ее в заточении в Тауэре, проводящую последние дни взаперти вместо того, чтобы наслаждаться своей властью и танцевать до утра.
– Он не может этого сделать, он присягал в верности, – говорю я, не веря в происходящее. – Мы все присягали. Мы признали Эдуарда полноправным королем, помазанником Божиим. Мы целовали руку королевы. Мы соглашались с тем, что у Эдуарда больше прав на престол, чем у спящего короля. Мы называли его цветком дома Йорков и собирались все войти в благоухающие сады Англии. Мы танцевали на ее коронации, когда она была так красива и счастлива. Эдуард – король Англии, и другого быть просто не может. А она – его королева.
Изабелла нетерпеливо качает головой:
– Ты думаешь, все так просто? Ты и правда думаешь, что все обстоит именно так. Как тебе кажется? Мы приносили присягу, когда отец считал, что сможет править из-за спины короля Эдуарда. Что, если сейчас он думает, что ему удастся это сделать с помощью Джорджа? С моей и Джорджа помощью?
– Он посадит тебя на трон? – недоверчиво переспрашиваю я. – Ты наденешь ее корону? Займешь ее место? Не будешь ждать смерти Эдуарда? Просто возьмешь и заберешь у них все?
Она совсем не выглядит обрадованной и восторженной, как всякий раз, когда мы играли в эту игру в детстве. Она кажется потрясенной. Даже испуганной.
– Да.
Замок Кале
Лето, 1469 год
Молодой муж Изабеллы, Джордж, мой отец и все гости, собравшиеся на свадебное торжество, оказываются новой силой, присягнувшей на верность друг другу, готовой к нападению на Англию. Они выходят в море, высаживаются в Кенте и отправляются маршем в равнинные земли. Из городов к ним присоединяются все новые люди, крестьяне бросают свои лопаты и устремляются вслед за армией моего отца. Его по-прежнему помнят здесь как лидера, освободившего Англию от проклятья спящего короля, любят как командира, удерживающего Ла-Манш и не подпускающего ни пиратов, ни французов к нашим берегам. Поэтому, когда он говорит, что всего лишь желает научить молодого короля тому, как следует править страной, и освободить его от губительного влияния его жены, недальновидной и тоже злой, грозящей Англии проклятьями, если они допустят передачи всех полномочий в руки женщины-правителя, ему все верят.
Народ Англии научился ненавидеть злую королеву, Маргариту Анжуйскую. При первом упоминании об еще одной женщине, сильной и целеустремленной, которая злоупотребляла своим положением королевы, жены короля, пытаясь править вместо него королевством, они вспыхивали от оскорбления, нанесенного их мужской гордости. Мой дядюшка Джордж, чей пост лорда-канцлера был отобран у него королем и его женой, перехватывает короля на дороге, по которой тот направляется на воссоединение со своей армией, задерживает его и под охраной отправляет в наше имение, замок Уорик. Отец захватывает отца королевы и ее брата, когда те едут в Уэльс. Он направляет специальные войска в Графтон в графстве Нортгемптон и перехватывает мать королевы прямо в ее собственном доме. События следуют одно за другим слишком быстро, чтобы король успел отреагировать. Отец открывает успешную охоту на членов семейства Риверсов еще до того, как те осознают, что превратились в дичь. Так пришел конец власти короля, конец влиянию плохих королевских советчиков, конец семьи Риверсов. Из всей этой многочисленной семьи трое находятся в руках отца: отец королевы, ее мать и ее брат.
