Я отрываю взгляд от морщинистого лица моей двоюродной бабки и сосредотачиваю все внимание на своей задаче. Я должна иди за Изабеллой, идущей вслед за нашей матерью, и не наступить на шлейфы их платьев. Ни в коем случае не наступать на шлейфы! Мне всего восемь лет, и я должна сделать все, что от меня зависит, чтобы справиться с заданием. Тринадцатилетняя Изабелла вздыхает, увидев, как я прячу туфли под богатый парчовый подол, чтобы исключить даже малейшую возможность ошибки. И даже Жакетта, мать королевы, мать волчицы, бросает украдкой взгляд через плечо на своих детей, чтобы убедиться в том, что я стою на положенном месте и все вокруг пребывает в идеальном порядке. Она оглядывается с таким заботливым видом, будто бы ей есть дело до моих переживаний, и, увидев меня точно там, где я должна быть, рядом с Изабеллой, стоящей за нашей матерью, она улыбается мне той же чудесной улыбкой, которой недавно одарила меня ее дочь. Затем она отворачивается и берет под руку своего миловидного мужа, чтобы следовать за дочерью в момент ее величайшего триумфа.
Миновав центр огромного зала, заполненного сотнями зрителей, встававших и громко приветствовавших появление будущей молодой королевы, мы дождались, когда все снова расселись, и я снова могла видеть тех, кто занимал самые почетные места. Не я одна не свожу глаз с прекрасной королевы – она заслуженно привлекает всеобщее внимание. У нее удивительно красивые серые глаза с восточным разрезом, а улыбаясь, она выглядит так, словно вспоминает о каком-то очень приятном секрете. Король Эдуард посадил ее рядом с собой, по правую руку, и, когда он что-то шепчет ей на ухо, она наклоняется к нему так близко, словно они вот-вот обменяются поцелуем. Такое поведение шокирует своей неуместностью, но, взглянув на мать королевы, я замечаю, что она улыбается своей дочери, словно радуясь тому, что та влюблена и счастлива. Похожа, она нисколько этого не стыдится.
Вся их семья удивительно красива, и никто не смог бы возразить, что они выглядят так, словно в них проявляется истинная красота чистейшей королевской крови. И как же их много! Шестеро из семьи Риверс, два сына от первого брака нашей новой королевы, сидящих за нашим столом, словно были королевскими отпрысками, имеющими право быть с нами наравне, и дочери графини. Я вижу, каким недовольным взглядам одаряет Изабелла четверых хорошеньких девочек Риверс: от самой младшей, Катерины Вудвилл, которой только исполнилось семь лет от роду, до самой старшей из них за нашим столом, пятнадцатилетней Марты. Всем четырем девочками обязательно найдут мужей, их обеспечат приданным и окружат всяческими милостями, только вот нынче в Англии не так уже много пресловутых мужей, приданного и милостей. Всему виной война между домами Йорков и Ланкастеров, длившаяся целых десять лет и унесшая жизни многих мужчин. Этих девочек будут сравнивать с нами, они станут нашими соперницами. Теперь нам кажется, что двор наводнили свежие лица и четкие профили, с сияющей, словно только что отчеканенная монета, кожей, звенящими смехом голосами и изысканными манерами. Как будто на нас совершило набег племя красивых молодых незнакомок, похожих на неожиданно оживших и закружившихся среди нас в танце статуй, или на спустившихся с небес певчих птиц, или на выпрыгнувших из моря прекрасных рыбок. Я поднимаю глаза на мать и вижу, как от раздражения розовеет ее лицо, словно она какая-то жена пекаря. Рядом с ней, словно ангел, светится счастьем молодая королева, ее голова, как всегда, слегка наклонена к молодому королю, ее губы чуть раскрыты, словно она готова вдохнуть его, как глоток свежего воздуха.
На этом приеме я очень волнуюсь, потому что за нашим столом по разные его стороны сидят братья короля: во главе стола Джордж, а в самом его конце – самый младший, Ричард. Мать королевы, Жакетта, одаривает всех сидящих за столом молодых людей теплой улыбкой, и я догадываюсь, что именно ей принадлежала идея усадить нас всех за один стол, чтобы нам было веселее, а присутствие Джорджа во главе стола оказывало нам особую честь. Оказавшись за одним столом сразу с двумя герцогами, членами королевского семейства, Изабелла не может усидеть на месте и извивается ужом. Она не знает даже, в какую сторону смотреть: так ей хочется им понравиться. И хуже всего то, что две старшие дочери Риверс
[3]
, Марта и Элеонора Вудвилл, затмевают ее без малейших усилий. Они обладают утонченной семейной красотой и сияют располагающими к себе, уверенными улыбками. Изабелла излишне усердствует в своих стараниях, а я нервничаю ничуть не больше обычного, постоянно ощущая на себе пристальный взгляд матери. Вот только девочки Риверс ведут себя так, словно они попали сюда для того, чтобы отпраздновать счастливое событие, и ждут от него только радости и веселья, а не нагоняев и выговоров, поэтому ведут себя уверенно и настроены на развлечения. Разумеется, герцоги отдадут предпочтение им, а не нам. Джордж знает нас всю свою жизнь, и мы никогда не станем для него красавицами-незнакомками. Ричард все еще находится на попечительстве моего отца, и, когда мы находимся в Англии, он вместе с половиной дюжины других мальчиков живет вместе с нами. Он видит нас трижды в день, и, разумеется, он неизбежно не сможет отвести глаз от Марты Вудвилл, нарядной дебютантки двора, не менее прекрасной, чем ее только что коронованная сестра. Однако я возмущена тем, что он меня совершенно игнорирует.
В свои пятнадцать лет высокий и светловолосый Джордж очень хорош собой, как и его старший брат, король.
– Ты, должно быть, впервые ужинаешь в Тауэре? Тебя же зовут Анна? – говорит он мне. Я потрясена и смущена тем, что он обратил на меня внимание, но, несмотря на тут же заливший мое лицо румянец, я довольно громко отвечаю:
– Да.
Ричард, сидящий за другим концом стола, младше Изабеллы на год и практически одного с ней роста, но теперь, когда его брат стал королем Англии, он кажется куда более высоким и симпатичным. У него всегда была самая веселая улыбка и добрый взгляд, но сейчас он изо всех сил старается вести себя подобающе коронации своей невестки, а потому остается тих и сдержан. Изабелла старается завязать с ним разговор, рассуждая о лошадях и выездке и спрашивая, помнит ли он нашего маленького пони из замка Миддлем. Она улыбается и со смехом вспоминает тот случай, когда Пеппер взбрыкнул и сбросил его на землю. Ричард, который всегда был не только горделив, но и крайне вспыльчив, тут же отворачивается к Марте Вудвилл и заявляет, что ничего подобного не помнит. Изабелла пытается создать иллюзию того, что мы всегда были друзьями, причем самыми близкими, хотя на самом деле Ричард лишь один из многих подопечных отца, с которыми в давние мирные дни в Англии мы вместе охотились и ели за одним столом. Изабелла же старается убедить девочек Риверс, что мы все – одна большая счастливая семья, а они – незваные чужаки, вторгающиеся на чужую территорию. На самом деле мы были девочками Уорика, находящимися под присмотром матери, а они – мальчиками Йорка, везде сопровождавшими нашего отца.
Изабелла может дуться сколько ей угодно, но я не собираюсь поддаваться смущению. У нас больше прав находиться за этим столом, куда больше, чем у этих красавиц Риверс. Мы – богатейшие наследницы Англии, а мой отец командует узкими водами, объединяющими Кале и английское побережье. Мы принадлежим великой семье Невилл, хранителей Северной Англии, в наших жилах течет королевская кровь. Мой отец был опекуном Ричарда, учителем и советником самого короля, и по положению мы равны всем присутствующим в этом зале, богатством же мы превосходим их всех, включая короля, а по рождению стоим однозначно выше молодой королевы. Я могу на равных разговаривать с любым герцогом из дома Йорков, потому что без моего отца этот дом не выиграл бы войны, и трон бы по-прежнему занимали Ланкастеры, и Джордж, при всей его красоте и величии, был бы не братом короля, а сыном изменника короне.
