Богатырь, возвышавшийся над командиром почти на чи[9], потупился и шаркнул ногой, заодно подпихивая к брату Лю его брошенный с вечера сапог:
– Да нет, не нападение… Тут от старика Ге, – ну помнишь, лодочник? – мальчонка прибежал. Говорит, в Желтой реке циньцы выловили небесную деву!
Лю Дзы, небрежно скручивавший волосы в узел, чуть не подавился зажатой в зубах шпилькой.
– Кого они поймали?
– Небесную деву, – не моргнув глазом повторил Фань Куай. – Посланницу Небес, которая прибыла от престола Яшмового Владыки…
– У нее, знать, колесница сломалась, раз она с Небес плюхнулась в воду? – без капли почтения к благоговейному тону соратника хрюкнул Лю Дзы. – Интересно, не отбила ли эта дева свой небесный зад? Вот бы проверить, а, брат Фань?
– Брат Лю всегда так пренебрежительно отзывается о божественных знаках, – укоризненно заметил Цзи Синь – еще один товарищ Лю Дзы. Он подошел, деликатно оттер плечом смущенного Фаня и подал командиру второй сапог.
Лю благодарно хмыкнул, сел и принялся обуваться. Затягивая тесемки, он пожал плечами и глянул на побратима искоса, сдувая упавшую на глаза челку:
– Ну я же никогда не сопротивляюсь, когда ты говоришь, что все эти знаки надо использовать, брат Синь…
– Если ты желаешь когда-нибудь править всей Поднебесной, – Цзи Синь назидательно наставил на Лю свой веер, – то должен проявлять побольше почтительности! Слышал ли ты грохот небесных барабанов прошлой ночью? Видел ли пятицветные огни? А облака, принявшие форму драконов и фениксов?
Лю Дзы криво улыбнулся и кашлянул. Прошлой ночью ему точно было не до драконов и огней, хоть пятицветных, хоть каких. Но сообщать об этом Цзи Синю – верному последователю учителя Кун[10] – означало нарваться на очередной сеанс нравоучений, до которых брат Синь был большой охотник.
– Позапрошлой, – вдруг уточнил Фань. – Не прошлой, уважаемый брат Синь, а позапрошлой ночью случились все эти небесные явления.
Лю шмыгнул носом и поскреб затылок. Позапрошлая ночь тоже не располагала к созерцанию пятицветных фениксов, или кто там порхал над Хуанхэ. Маленький отряд Лю Дзы аккурат позапрошлой ночью пополнял запасы продовольствия самым простым и надежным способом – грабил склад в близлежащем городке, а потом уносил ноги, петляя по ущельям, чтобы сбить со следа солдат Цинь.
– Короче. – Лю встал, отряхнул штаны и улыбнулся. – Брат Синь, брат Фань… вы полагаете, нам эту небесную бабу – то есть небесную посланницу, конечно! – надо слегка пощупать?
– Когда ты уже станешь хоть немного серьезней! – Цзи Синь сердито ударил командира сложенным веером по плечу. – Разве не расслышал? Злодеи захватили посланницу Небес и силой везут ее во дворец кровавого тирана! Мы – герои, сражающиеся против Цинь, обязаны освободить небесную деву, защитить ее и… Нечего ухмыляться! Неужели сложно сообразить? Если слух о небесной деве – правда, заполучив ее, мы заручимся поддержкой самих Небес!
– А если дева не того… то есть… не дева… в смысле, не совсем… э… небесная? – осторожно уточнил Фань. – Что тогда?
– Тогда, – веско ответил Цзи Синь, – мы объявим всем, что помогли небесной посланнице вернуться на Небеса. Понятно?
– Что ж непонятного-то. – Лю Дзы проверил, хорошо ли ходит в ножнах меч, и подмигнул. – Так по какой дороге ее, говоришь, везут?
Конечно, нападать столь немногочисленным отрядом на вооруженных до зубов солдат Цинь, везущих в столицу награбленное – то есть конечно же налоги и подати, собранные с покоренного населения, – граничило с чистым безумием. Но у командира Лю был план. Несмотря на слухи, ходившие о его азарте и бесстрашии, если не сказать – безрассудстве, у командира Лю всегда имелся план. Ну или почти всегда. Хотя по большей части Лю Дзы полагался на удачу, действовал спонтанно, за что бывал нещадно руган, а иногда даже бит хитроумным стратегом Цзи Синем. Брат Синь, увы, был старше командира Лю ровно на полгода, и следование пути учителя не запрещало ему рукоприкладство в отношении младшего побратима, если тот, по мнению конфуцианца, вел себя недостойно высокого звания героя и лидера восстания. Лю не обижался. Цзи Синь был стратегом, а без стратега какое может быть восстание? Тем паче что по-настоящему важные решения никто из побратимов, ни брат Синь, ни брат Фань, даже не пытались оспорить. Как не спорил Цзи Синь, когда Лю Дзы, молодой, но многообещающий офицер, едва получивший назначение, пустил коню под хвост не только свою карьеру, но и судьбы друзей и родственников. Сопровождать рабочих на строительство гробницы Цинь Шихуанди – что может быть почетней? И что может быть омерзительней, если каждый в Поднебесной знал, что никто из строителей никогда не возвращается обратно живым?
Офицер Лю отпустил рабочих, просто взял и отпустил. Он спас этим три сотни жизней, почти потерял свою, зато приобрел вечную благодарность Цзи Синя и вечную преданность Фань Куая. И почти сотню молодцов, готовых пойти за командиром Лю хоть в огонь, хоть в Санъян, хоть на суд к Яньло-вану[11]. Да, этой неполной сотни было маловато, чтобы повергнуть Цинь, но ведь лиха беда начало. Уезд Пэй, где резвились бойцы Лю, изобиловал ущельями, распадками, оврагами, речками и лесистыми склонами. Идеальное место для скрытной войны, когда после молниеносного нападения нужно обращаться в столь же быстрое бегство. За полгода их приключений отряд прирос мало, но лишь потому, что Лю Дзы категорически отказывал всем добровольцам, предпочитая принимать благодарность натурой. Рисом, например. Ну или просом. Или бататом хотя бы. Ладно, на худой конец и редька сгодится!
Хотя стоило бы ему свистнуть, и на зов Пэй-гуна[12], как без всяких шуток уже именовали Лю крестьяне, слетелась бы самое меньшее тысяча молодцов. Но там, где на горных тропках, по оврагам и кустам спрячется сотня, тысяче придется вставать в чистом поле и принимать бой, а это было покуда рановато. Зато во всем уезде не было ни городка, ни селения, ни рыбачьей хижины даже, где не ждали бы вести о том, что Пэй-гун набирает войско. Цзи Синь, которому порядком надоело спать в сырых пещерах и на голых камнях, уже не раз и не два говорил побратиму: «Пора начинать, Лю! Чего ты ждешь?!» Но Лю Дзы лишь отмахивался.
«Земледельцы должны собрать урожай, – отвечал он. – Люди должны накормить свои семьи. Как они уйдут воевать, если им придется оставить родню голодной и во власти алчных чиновников из Цинь?»
Он ждал знака и сейчас, лежа в засаде на крутом обрыве и поглядывая на дорогу, по которой должен был пойти циньский караван, думал: «Эта чудная история с небесной девой, может, знак и есть?»
«Первому взгляду доверять нельзя. Я всегда это знала и тайком гордилась тем, что избавилась от наивности и уже не верила каждому встречному, как когда-то в детстве. Люсенька говорила: мол, это настоящее счастье, когда у человека в жизни были такие времена – искренней веры в добродетель людскую, в божью справедливость, в милосердие. На словах я соглашалась, но в душе не верила. И очень даже зря. Потому что в тот день все сложилось самым причудливым образом, и я неожиданно для себя доверилась первому впечатлению…»
